Конкурс красоты для пугал

Любит меня доставать. И тут я решил отказаться от конкурса. Нет, ну на самом деле, зачем он мне? Стою в огороде, по колено в грязи, в рваной рубахе, с мышью и соловьем в башке. А там все во фраках, смокингах, цилиндрах. И еще с этими анкетами морока.

– Значит, отказываюсь! – сказал и сразу полегчало.

– Я так и знала, – кивнула сорока.

И ходит по моему носу туда-сюда. У меня от ее ходьбы глаза запутались.

– Значит, будем заполнять вместе, – забрала у меня анкету и ручку. – Паспортные данные… прочерк. Родители?

– Нет родителей.

– Пишем: «Дед Пантелей»

Если бы у меня было сердце, оно бы сейчас забилось от радости.

– Дата рождения?

– Не помню.

– А как виктория начала первый год плодоносить, вот тогда ты и родился. Не сразу, конечно. Дед Пантелей сам поначалу ворон гонял, а потом притомился и тебя соорудил. Три года, значит, руками машешь. Всё, заполнила!

– Уверена, что правильно?

– Не уверена. Но благодарить не надо.

16 Октября

Как только сорока отчалила, налетел северный ветер и предупредил, что следом идет снегопад. А мне что? Мне не холодно, не жарко. Хотя северного ветра я опасаюсь. Недружелюбный он какой-то, моргнуть не успеешь… (дальше зачеркнуто). Однажды так разошелся, от меня только шест остался. Правда потом ветер извинился и стал учить меня ходить. Мне, как паруснику, обязательно попутный ветер нужен. Когда он меня наполняет, так что пузырятся рубаха и штаны, я становлюсь похож на человека.

Как-то я обнаглел и прицепился на улице к старушке. Провожал ее до дома с зеленой крышей. Дело вечером было. Лечу рядом, а старушка слепенькая, рассказывает про семью, сыновей. Сейчас, думаю, увидит мой горшок и длинный нос, поднимет крик на весь поселок. А она соловьем заливается. На прощание за уши притянула меня и чмокнула. Ты, говорит, на моего старшего сынка похож.

Но больше всего, как вы догадываетесь, (выделил в запятых – молодец я!) обожаю ходить в гости к Инопланетянке. Понятное дело, с попутным южным ветром. К Рыболову – с попутным западным. А вот у Гитариста не был ни разу – попутный ветер не попадался. Что-то Гитарист притих последнее время. Не заболел ли? С этим конкурсом я совсем о нем забыл.

17 Октября

Наутро соловей заболел. Он лежал у меня в голове на соломе и маялся от высокой температуры. Мышь вызвалась ухаживать за больным. Делала она это очень просто. Прикладывала лапу к голове соловья и мрачно информировала: «горячая» или «очень горячая». Чтобы согреть моего соловья, я старался поймать солнце.

Мышь возмущалась:

– Хватит крутить башкой!

– Так я же о соловье забочусь.

– Василий, уймись. У нас от твоей заботы дом ходуном ходит.

– Лучше скажи, почему соловей заболел? – мне искренне жаль его.

– Петь хочет.

– Так пусть поет. – Я уловил, в чем проблема.

Мышь замахала лапами.

– Как ты не поймешь, что соловьи осенью не должны петь.

– А что они должны?

– Улетать в теплые края и там петь.

– Так пусть летит.

– Он хочет петь здесь.

– Так пусть поет здесь.

– Да чтоб тебя! Осенью ему положено петь там.

– Соловей, – я постучал по голове, – если я тебя попрошу спеть, ты споешь?

Соловей выглянул из трещины.

– Еще как!

– Все, мышь. Вопрос решен!

И я развел руки в стороны, как акробат после удачного трюка. Мышь с уважением посмотрела на меня.

Прилетела сорока и приказала заполнить анкеты за всех пугал. За всех! Мне хотелось плакать (жалко, не умею) и кричать (не люблю). Сорока вручила мне шесть бланков. Один разрешила испортить.

Инопланетянка

И я пошел к Инопланетянке. Чтобы в сотый раз прослушать ее истории про звездное небо. Она так интересно рассказывает, как будто на самом деле там жила. Про мужа и пятерых детей, которые обязательно прилетят за ней. В такие моменты Инопланетянка особенно красивая. Платье мелодично потрескивает и переливается серебром. Вокруг мерцают фиолетовые круги, словно она и впрямь передает в космос сигналы.

Вороны, кстати, это мерцание не выносят. Еще они пугаются, когда она шуршит юбкой и машет флажком с полосками. Каркают так часто, словно с ума сходят.

Я поймал попутный ветер и тронулся в путь.