Хозяйка сердца звёздного капитана

Главное, вспомнить, как всё было год назад, и попробовать ощутить те же эмоции. Картинки поплыли, и я поняла – смогу!

– Я узнала даурианцев в том перелёте год назад, великий. И знаете, они не выглядели душками, – сообщила я, разведя руками. – К нам они относились как к отсталой расе, меня называли древней курицей, а моего сына дикарёнком. С чего нам их любить? И с чего бы им учить моего сына своей письменности и раскрывать название своего звездолёта? Мы всю дорогу просидели в лекарском отсеке.

– Это похоже на правду, – усмехнулся великий.

– А это и есть правда, – окрылилась я успехом, и голос мой зазвенел где-то под крышей. – Я вам больше скажу о причинах своего недовольства: я и осколков о спасении не просила. Я летела с сыном в отпуск. Почему я должна доверять вам?

– Кстати, откуда у вас такие огромные для переселенки деньги? – прервал мой звёздный час дар.

Что? Он знает? Мои денежки уже прихватизировали? Жесть! Просто жесть. Не жили богато, нечего и начинать. Захотелось плакать.

– Ну так если вы уже взломали мой чип и вывели со счёта екчи, то историю их появления тоже должны знать, – сказала я горько, всхлипнула и прикусила губу.

Обидно так стало! Ужас просто.

– Да. Взломал и вывел, – не стал отпираться великий. – В истории получения говорится о продаже монет с Земли перекупщику с Лигоса, но мне опять интересно, а почему вы ему не все свои сокровища продали, Таисия, а часть продолжаете возить с собой?

Несколько мгновений я не понимала, а потом меня как током прошибло! Вот же гадское общество!

– Пенни обыскивала мои вещи? – прошипела я. – Она приставленный вами тюремщик, а мы, выходит, пленники?

– Заахар, теперь я понял, как ты получил свою силу духа. Ты прошёл хорошую школу в прошлой жизни, – на полном серьёзе сказал великий наставник бывшему и похлопал в ладоши.

Это он намекает, что я невозможная стерва? Скорее всего.

– Великий наставник, вы заблуждаетесь. Тая очень рассудительная и спокойная женщина, просто сейчас она в стрессе. Может, нам прийти на аудиенцию ещё раз?

Дар усмехнулся. А я удивилась, что Звягинцев ему возразил.

– Да нет, капитан, она не в стрессе. Она что-то скрывает и боится. И теперь мне необходимо узнать, чего именно боится твоя женщина. А ну-ка достань мне то, что она прячет на груди под одеждой. Я хочу это видеть.

Убью заразу Пенни, эту высокотехнологичную! Вырву провода и поставлю под воду стукачку! И Захару достанется!

Глянула на бывшего мужа, как на предателя.

– Я сама достану. Не трогай меня, – предупредила зловеще.

Вытащила записку и с силой сунула в раскрытую ладонь даурианца. Хотела на пол швырнуть, но не стала изображать из себя партизана на допросе. Вместо этого тут же обняла Тошку и прижала к себе. Что-то сейчас будет… Ох, Ра, где же ты?..

Великий наставник развернул листок и внимательно на него уставился. Смотрел с минуту и протянул записку Звягинцеву.

– Что там написано? – требовательно спросил он Захара.

Ох, правильно! Он же ничего не разобрал! Писала-то я на русском, и слишком великому дару его не понять. Да и вообще мало кто во Вселенной поймёт мой почерк. Кроме меня только двое, и оба они здесь. Тошка умел разбираться в моих каракулях, потому что я иногда писала ему напоминалки. И Захар, потому что в школе списывал.

Вот и что теперь с нами будет?

Сжала зубы и принялась про себя молиться.

– Великий, моя жена врач, а они пишут на своём, совершенно не понятном простым людям языке. Я не могу разобрать, – повинился Захар.

Хотелось вскинуть на него недоверчивый взгляд. Да ладно?! Решил меня не предавать? Только поздно уже. Мог бы предупредить что Пенни – шпионка.

– А ты, Платон, можешь прочитать, что тут написано? – ласково спросил дар у сына.

Он не сдавался.

Я напряглась, но подавать очередные сигналы Тошке уже не решилась. Этот великий всё подмечает. Абсолютно всё! Стояла и не дышала.

– Могу, – с готовностью кивнул сын, и Захар нехотя протянул ему записку, – тут написано: что нас не убивает, то делает сильнее.

Уверенно без запинки выдал сын, и я чуть в голос не завопила: чего-о?! Нет там такого. Но вовремя спохватилась. Боже, какой же он иногда у меня бывает умный!

– Что это обозначает? – требовательно спросил дар.

– Это сказал старинный земной философ, великий наставник, – тут же пояснил Захар.

– Обозначает, что трудности нас закаляют, – подключился Платон, – вот я сильно не хотел в развивающий шатёр, когда меня дети дразнили бледным, но пошёл и не умер…

Ох, я частенько это выражение повторяла, и недавно – незадолго до появления в нашей жизни раненого Ра – Платон заинтересовался его значением, и я ему растолковала. А он, гляди-ка! Запомнил и понял.

– Я догадался о смысле выражения и без вас! – рявкнул дар. – Я не понял смысла его ношения у сердца. Зачем оно там, Таисия?

Взгляд его сделался по-настоящему страшным. Я нервно пожала плечами:

– Боюсь летать, великий. Я всегда обвешиваюсь самодельными амулетами, когда предстоит это проделывать. Мне так спокойнее.

– Мы продолжим разговор завтра. Мне надо подумать, – заявил великий наставник, надел капюшон, развернулся и отчалил без «до свидания».

А мы ещё с минуту стояли молча и пялились вслед, не в силах поверить, что получили отсрочку.

– Пройдёмся по городу, – первым отмер Захар и заявил не терпящим возражений тоном: – Неподалёку есть детский парк. Платон проиграет, а мы поговорим.

Настроения гулять не было, но поговорить надо было. Особенно в таком месте, где поблизости нет никакой техники. Я уже не могла быть уверена, что прослушка не установлена даже в «кастрюле» бывшего мужа.

– С удовольствием, – зловеще процедила я, забрала свою записку, спрятала обратно и потащила Тошку к ступеням.

Мы выехали из синего треугольника и последовали за Захаром через площадь.

– Мам, а это был хороший дар? – задумчиво спросил сын, спустя пару минут.

– А тебе как показалось?

Я не имела привычки вешать на людей, ну и на инопланетян тоже, ярлыки и навязывать Платону своё мнение. Поэтому всегда предлагала составить своё собственное.

– Я не знаю. Не могу точно сказать, – пожаловался сын.

– Я тоже не знаю. Давай посмотрим на него ещё и разберёмся.