Плоды панды Мии. Рассказы

В дверь постучали. Волонтёры!

Отлично, сейчас быстренько расставим столы для упаковки, ведь с минуты на минуту подъедет грузовичок, под завязку забитый консервами, овощами и белым золотом двадцатого года – в одночасье пропавшей с полок туалетной бумагой. Я хмыкнула, на ходу натянула маску и распахнула массивную дверь.

На пороге стояли мальчик и девочка лет тринадцати – долговязые, поникшие и какие-то озябшие. И правда, погода портилась, небо налилось свинцом и было готово в любую минуту окатить прохожих ледяным дождём.

– Вы кого-то ищете? – спросила я. Их пронизывающие глаза и россыпь веснушек мне явно кого-то напоминали, но разве разберёшься сквозь запотевшие очки?

Мальчик кивнул, переминаясь с ноги на ногу.

– Мы на благотворительную кухню. Увидели пост на ватсапе, что вам нужны помощники… Мы живём за углом. Вот и решили прийти, всё равно школы нет уже месяц… А от Zoom-а мы маленько обеzoomили[3 - Zoom – программа для организации видеоконференций, разработанная компанией Zoom Video Communications. Эту программу широко использовали школы и институты и во время пандемии для удалённой учёбы и работы.]…

– Это ведь поможет нашей маме? – хрипло спросила девочка, машинально сдирая розовый лак с кончика ногтя. – Ей совсем плохо. У неё… рак мозга. И врачи говорят, что это не лечится. – Худенькие плечи девочки задрожали.

– Заткнись, Келли! Без тебя тошно, – сквозь зубы процедил мальчишка.

– Тебя забыла спросить, Билл! – одёрнула брата сестра и повернулась ко мне. – Понимаете, нам срочно нужно чудо.

– Заходите! – засуетилась я. – Садитесь-ка на диван. Вот тут у нас чипсы и вода. Берите, не стесняйтесь!

Девочка кивнула и зашуршала пакетиком. Мальчик с силой сжал пластмассовую бутылку и залпом осушил.

– Как зовут вашу маму? Давайте соберём для неё что-нибудь вкусненькое, а это уже кое-что. Тем более вы живете совсем рядом…

– Спасибо, конечно. Маму зовут Джина. Джина Коллинс. Но дома её нет. Она уже две недели в больнице не приходит в сознание, – снова нахмурившись, сказал мальчик.

Я тяжело выдохнула, сжала губы и отвернулась. В висках застучало. Горло сжало тугим ошейником.

Джина Коллинс… Так вот кого мне напомнили эти дети… Та самая ехидна Джина, которая измывалась над моим Сашкой все три года начальной школы. То английский у него – хуже некуда, то «вы сами знаете, что из вашего ребёнка ничего не выйдет», то поведение – «оторви да выбрось… Так что проваливайте из нашей школы, пока хуже не стало»…

Но куда было идти вчерашним эмигрантам, оказавшимся в Австралии на птичьих правах? Без гроша в кармане, да ещё и в глубокой провинции… И откуда было взяться байроновскому английскому у матери-одиночки из Харькова и у пятилетнего мальчишки, впервые услышавшего английскую речь на твоих занятиях, Джина?!

В голове помутнело. Я плюхнулась на табуретку и закрыла глаза.

Передо мной стоял Сашка, сонный, лохматый, заплаканный и в застиранных зелёных колготках:

– Мама, мамочка! Не хочу в школу! Пожалуйста, не заставляй меня! Я буду хорошим мальчиком, я буду тихо себя вести… Я уберу все-все игрушки! Только. Не отводи. Меня. К ней!

Последней каплей стали побои на дополнительных занятиях. Я бы ещё долго ни о чём не подозревала, ведь Сашка молчал как партизан. Только однажды во сне, всхлипывая, признался плюшевому кенгурёнку, что учительница лупит его линейкой. Что это нечестно, но он никому не скажет, потому что он сильный. И взрослые мальчики не должны жаловаться маме по пустякам. А папе всё равно, иначе бы он их не бросил.

А я, представляешь, Джина, взяла и услышала, проходя мимо с охапкой стирки. Я вечно стирала по ночам после двух смен в супермаркете. Бельё разлетелось по комнате, а сама я сползла на холодный пол, зажав рот руками.

Не стерпев внезапной «потери памяти» свидетелей и неверия директора в травлю, мы ушли сами, не дожидаясь приглашения. Со временем удалось перебраться в другой район. Новая школа Сашки. Одна, вторая, третья…

Моя «карьера» в русском магазине и уборка частных домов по выходным. Редкие звонки друзьям из прошлой жизни и болтовня об учёбе в медицинском… Я всегда умела сочинять байки. Не суть… Лишь бы хватало денег на психологов и репетиторов для Саши, а мечты мы давно оставили счастливчикам и идиотам.

Увы. Пустое. Сашка замкнулся и до сих пор в себя не верит… Сначала бросил школу, затем училище. Одним «Убером» перебивается. Ни семьи, ни друзей… Ну а у меня одна отдушина – волонтёрство на благотворительной кухне, где помогаешь тем, кому ещё хуже…

Скажи, Джина, за этим «будущим» мы так рвались в Австралию?! За этим?

Джина не вымолвила ни слова.

– Я тебя прощаю, слышишь? Прощаю! Потому что ты нужна им… как когда-то я была нужна моему Сашке…

– Вам плохо? Воды, выпейте скорее воды! Билл, звони в скорую!

Я с трудом разлепила глаза и не сразу поняла, где нахожусь и кто меня тормошит за плечи. Руки дрожали. Лоб покрылся испариной.

Надо мной склонились испуганные подростки. У Келли растрепались волосы, у виска билась голубая венка. У Билли – первый пушок над губой. И родинка на щеке, точь-в-точь как у моего Саши.

За дверью послышались знакомые голоса и звук приближающего грузовика.

– Простите, ребята… Я вас перепугала. Не надо никуда звонить. Мне уже лучше. Видимо, мне не хватало воздуха в маске. Давайте-ка проветрим зал. Билл, будь другом, открой форточку и пойдём разгружать грузовик. Келли, ты сможешь разложить пакеты? У нас сегодня сто-о-о-лько работы, и вы пришли очень вовремя.

Выход есть!

Покраска очков – занятие не для слабонервных.

Да-да, вы не ослышались. Именно покраска. Негоже сверкать облезлой оправой, смущая приличных людей, подумала я и полезла за чёрным маникюрным лаком, коим в последний раз пользовалась ещё до глобальной пандемии…

Так и знала! Загустел, зараза! Я легонько мазнула оправу; очумелые ручки не подвели, и я вмиг оказалась обладательницей ультрамодных тонированных очков в крапинку.

Здесь бы в самый раз психануть и сбросить очки вовсе – в конце концов, чего я в этой жизни не видела?

И тут я вспомнила о Михал Абрамыче – нашем дачном соседе-виолончелисте, который, по слухам, давно перебрался из Тарасовки в Буэнос-Айрес. А точнее, о его гастролях в Японии и носках, «сотканных» за пять минут до концерта.

А дело было так. Однажды, на заре девяностых, Михал Абрамыч в составе музыкальной труппы отправился на гастроли не куда-нибудь, а в Токио, дабы потрясти честной народ невероятным исполнением Шуберта, Моцарта и прочих Пуччини. Кто из музыкантов не грезил о мировой сцене? Не мечтал будоражить души благодарных слушателей и раскрывать сердца? А командировочные за границей, знаете ли, ни разу не сравнятся с турне по Бердянску!

Гастролёры были счастливы и, конечно, экономили каждую копейку, питались привезёнными с родины консервами и наотрез отказывались тратиться даже на самое необходимое.

Доходило до конфузов. Накануне премьерного концерта выяснилось, что как в воду канули парадные носки выступающих! В оркестровой яме бушевали нешуточные споры. Насколько критично наличие носка между брючиной и лакированными штиблетами?

Ответ маячил позорной полоской бледных ног дебютантов. Проблема? Ещё какая! Но отрывать от сердца кровно заработанную валюту и покупать какие-то там носки? Не вариант!

Должен был найтись другой выход, и он нашёлся благодаря смекалке Михал Абрамыча. Всё гениальное – просто. Вооружившись чёрной шариковой ручкой, наш лайфхакер «сшил» носки, да так умело, что ни один, даже самый глазастый зритель, не догадался о содеянном!

Его примеру последовали остальные служители муз и тоже не прогадали.

К чему я всё это рассказываю? Даже в самых неожиданных ситуациях не стоит отчаиваться. Выход обязательно найдётся. Особенно если вы человек пишущий… Даже если пишете в тонированных очках в крапинку…

Мы вам обязательно… перезвоним

Сегодня сходила в больничку. Естественно, не выходя из дома. А как иначе-то, в ковидную пору? Я, правда, по другому вопросу. Всего лишь плановый осмотр печени…

Оказывается, в 2020-м не возбраняются и другие недуги. Но, чур, лечиться только по телефону!

Сначала я напряглась. Печень ведь не ушибленная нога и не сизый нос аллергика, чтобы её рассматривать на расстоянии.

Возможно, врач, а-ля незабвенный Кашпировский, строгим голосом даст мне установку навести экран на сомнительный орган, а я ему пришлю скриншотик – ну чем не альтернатива старомодному УЗИ? Да нет, это уж слишком!