Дом Земли и Крови

Глаза Ханта сверкнули. Исайя достал телефон и, отвечая на сообщение, спокойно произнес:

– У нас пока нет цельной картины. Мы продолжаем получать отчеты. Сейчас сюда придет Виктория, чтобы поговорить с госпожой Куинлан.

– Я сама с нею поговорю, – прошипела Сабина.

Чувствовалось, она готова вцепиться Ханту в горло. Он усмехнулся. «Попробуй, – говорила его улыбка. – Узнаешь». Молнии обвили ему запястье.

К счастью для Исайи, дверь комнаты допросов открылась и вошла темноволосая женщина в безупречно сшитом темно-синем костюме.

Костюмы, что носили Исайя и Виктория, были фасадом. Своеобразными доспехами, а также последней попыткой сделать вид, что они вполне нормальные существа.

Неудивительно, что Хант терпеть не мог подобную одежду.

Виктория изящно приблизилась к столу. В лице Брайс ничего не изменилось. Трудно сказать, узнала ли она эту потрясающую женщину, заставлявшую обитателей всех Домов оборачиваться вслед.

Брайс находилась в ступоре уже несколько часов. Кровь по-прежнему проступала сквозь повязку на ее голом бедре. Виктория осторожно принюхалась и сощурила светло-зеленые глаза, над которыми чернел вытатуированный терновый венец. Призрак была одним из немногих существ, двести лет назад примкнувших к восстанию малакимов. Вскоре после этого ее отдали Микаю. Наказание, которому подверглась Виктория, выходило за рамки татуировок на лбу и запястье. В сравнении с мучениями, выпавшими на долю Исайи и Ханта, которых вначале истязали в застенках астериев, а потом годами гноили в тюрьмах архангелов, с призраком обошлись сравнительно мягко. Однако мягкость была… призрачной. Мучения Виктории продолжались и после того, как окончились мучения ангелов.

– Здравствуйте, госпожа Куинлан.

Брайс не ответила.

Призрак взяла металлический стул у стены и села напротив, скрестив длинные ноги. Достала из кармана жакета блокнот:

– Кто, по-вашему, может быть повинен в бойне, учиненной вчерашним вечером?

Брайс не шевельнулась. Сабина тихо зарычала.

Призрак сложила на коленях белые, как алебастр, руки. Сверхъестественная элегантность говорила о древней силе, обитавшей под внешне спокойной поверхностью.

Своего тела у Вик (так сослуживцы обычно называли Викторию) не было. Хотя она и сражалась в 18-м легионе, ее историю Исайя узнал только здесь, когда десять лет назад попал в Город Полумесяца. Он не спрашивал, как она обзавелась этим телом и кому оно принадлежало до этого. Сама она не рассказывала. Призраки владели телами так же, как люди владели машинами. Более тщеславные и придирчивые меняли тела часто, едва заметив первые признаки старения, однако Виктория сохраняла приобретенное тело дольше обычного. Ей нравилось, как оно сложено и манера движения.

Нынче она оставалась в этом теле, поскольку у нее не было выбора. Такое наказание избрал ей Микай за участие в мятеже. Викторию лишили возможности менять тела, выбирая более молодые и стройные. В этом теле Вик провела двести лет, вынужденная мириться с его медленным разрушением, становящимся все заметнее. Вокруг глаз появились тонкие морщинки. Другие морщины, потолще, испещрили ее лоб, и даже черный терновый венец не мог их скрыть.

– Куинлан находится в шоковом состоянии, – сказал Хант, следя за каждым дыханием Брайс. – Она не будет говорить.

Исайя был склонен согласиться, пока Виктория не раскрыла блокнот и не сказала:

– Насколько я понимаю, вы сейчас не в состоянии полностью контролировать ваше тело и действия.

Она вслух зачитала список наркотиков и спиртных напитков, пропущенных Брайс через свой организм. Человеческую женщину такая смесь давным-давно бы убила. Ванирку низшей породы – тоже.

Хант снова выругался:

– Есть хоть что-то, чего она вчера не успела выпить, выкурить и нюхнуть?

– Дерьмо! – взвилась Сабина. – Чего еще ожидать от полукровки!

Исайя взглянул на Ханта. Этого было достаточно, чтобы передать предложение.

Не приказ. Он не решался приказывать Ханту. При таком взрывном характере, как у Аталара, вспышка гнева превращала отряды противников в дымящиеся головешки. Даже уменьшенная в десять раз, магия Ханта была опасной.

Хант кивнул, выражая согласие:

– Сабина, вам нужно подняться наверх и подписать документы. – Хант выдохнул, напоминая себе, что Сабина потеряла единственную дочь. – Если вам нужно побыть одной, вас проводят. Но подписать бумаги все равно необходимо.

– Плевать мне на ваши бумаги! Я теперь и так одна! Если понадобится, распните эту суку, но заставьте ее сознаться.

С этими словами Сабина плюнула Ханту под ноги.

Язык Исайи обволокло эфиром. Хант холодно посмотрел на Сабину. Так он смотрел на своих противников перед сражением. Выживших обычно не оставалось.

Похоже, Сабина вспомнила это, поскольку благоразумно выскочила в коридор. Она согнула руку и четырьмя невероятно острыми когтями, появившимися вместо пальцев, полоснула по металлической двери.

Хант улыбнулся, глядя ей вслед. Цель отмечена. Не сегодня и даже не завтра, но в отдаленном будущем…

А еще считалось, будто оборотни лучше ладят с ангелами, чем с фэйцами.

– У нас есть записи видеокамер из «Белого ворона», подтверждающие ваше пребывание там, – все тем же мягким негромким голосом говорила Виктория. – Есть также записи вашего возвращения домой.

Брайс не реагировала.

Весь Лунатион был нашпигован камерами, имевшими высокое разрешение и чувствительные микрофоны, но Брайс жила в старом доме. Видеокамеры в коридорах и на лестнице не ремонтировались десятки лет. Теперь домовладельцу придется отвечать за нарушение закона. Его скаредность практически застопорила расследование. Удалось получить лишь короткую аудиозапись домовых камер. Их микрофоны еще работали. Однако ничего значимого прослушивание этой записи не дало. Все телефоны Стаи Дьяволов были сломаны при нападении. Никто не успел послать даже короткого сообщения.

– Но у нас нет никаких записей о происходившем в вашей квартире, – продолжала Виктория. – Брайс, вы можете мне что-нибудь рассказать?

Медленно, словно она только сейчас вернулась в свое истерзанное тело, Брайс повернула свои янтарные глаза к Виктории.

– У нее есть семья? – резко спросил Хант.

– Мать и отчим живут в одном из горных городков на севере. Оба – перегрины, – сказал Исайя. – Сведений о биологическом отце не значится, или же он отказался признать отцовство. Естественно, это фэец, причем занимающий высокое положение, если выхлопотал ей статус полноправной гражданки.

Большинство полукровок, рожденных человеческими матерями, получали статус перегринов. И хотя Брайс кое-что перепало от красоты и изящества фэйцев, ее лицо было чисто человеческим: кожа, словно припорошенная золотистой пылью, веснушки вокруг носа, высокие скулы, полные губы. А вот шелковистость винно-красных волос и заостренные уши были чисто фэйскими.

– Родителям сообщили?

Исайя провел рукой по своим густым каштановым волосам. Его подняли звонком в два часа ночи. Буквально через минуту он покинул казарму, поспешив сюда, и теперь начинал ощущать последствия недосыпа. Скоро начнет светать.

– С матерью случилась истерика. Без конца допытывалась, почему напали на квартиру Брайс и не стоит ли за этим Филип Бриггс. Она видела в новостях, что его освободили вследствие процессуальной ошибки, и считала случившееся его местью. Сейчас за ними вылетает патрульный самолет 31-го легиона. Где-то через час они уже будут на пути сюда.

Из динамика доносился ровный голос Виктории, не оставлявшей попыток вызвать Брайс на разговор:

– Вы можете описать существо, атаковавшее ваших друзей?

Взгляд Брайс вновь стал отсутствующим.

Уличные камеры сумели запечатлеть демона, но изображение было размытым, поскольку демон двигался быстрее ветра и ухитрялся держаться подальше от объективов камер. Что за тварь уничтожила Стаю Дьяволов, определить так и не удалось. Не помогли даже обширные познания Ханта. Размытое сероватое пятно – это все, что они имели. Замедленное воспроизведение ничего не давало. Зато камеры добросовестно запечатлели босую Брайс Куинлан, несущуюся в погоню.

– Девчонка не готова давать показания, – выдохнул Хант. – Мы понапрасну теряем время.