Башня рассвета

Если у нее найдется время навестить дядину семью, живущую в Рунни – тихой зеленой части Антики, где обитали преуспевающие торговцы, – она расскажет родным о посещении дворца хагана. Они наверняка согласятся, что Несарина удостоилась высокой чести.

– В таком случае добро пожаловать в твой настоящий дом, капитан, – слегка улыбнулся хаган.

Несарина не столько увидела, сколько почувствовала вспышку раздражения Шаола. Трудно сказать, что? именно его задело: то, что родным домом Несарины назвали Антику, или то, что его прежняя должность теперь принадлежала ей.

Но Несарина поклонилась еще раз, выражая благодарность.

– Сдается мне, что вы оба явились сюда уговаривать меня примкнуть к вашей войне, – сказал Шаолу хаган.

– Мы прибыли по распоряжению моего короля, – напряженно ответил Шаол, с гордостью произнеся последнее слово. – Мы надеемся открыть эру новых отношений между нашими континентами, построенных на основании мира и взаимовыгодной торговли.

Одна из дочерей хагана – молодая женщина с черными, как ночь, струящимися волосами и глазами, полными темного огня, – искоса посмотрела на брата, стоящего слева. Тот был года на три старше ее.

Хасара и Сартак. Третья по старшинству среди детей хагана, а ее брат – второй. Оба были одеты в одинаковые широкие шаровары и вышитые камзолы. На ногах – такие же одинаковые высокие сапоги из тонкой кожи. Красивой Хасару не назовешь, но эти глаза… Огонь, пляшущий в них, и то, как она посмотрела на старшего брата, преображали ее лицо.

И Сартак – командир отцовской воздушной армии, солдаты которой назывались руккинами.

Воздушная кавалерия его соплеменников с давних пор обитала в высоких Таванских горах. Они летали на рукках – громадных птицах, внешне напоминающих орлов. Рукки легко могли справиться с быком и завалить лошадь. Размерами и весом они уступали драконам Железнозубых ведьм, зато отличались быстротой, проворством и поистине лисьей хитростью. Идеальные крылатые кони для легендарных лучников, сражавшихся в воздухе.

Лицо Сартака оставалось бесстрастным. Он стоял широко расправив плечи. Похоже, как и Шаолу, ему было неуютно в нарядной одежде. Несарина даже знала имя рукки, на которой летал Сартак, – Кадара. Возможно, та сейчас устроилась на одном из тридцати шести дворцовых минаретов, поглядывая на испуганных слуг и караульных и нетерпеливо дожидаясь возвращения хозяина.

Если Сартак во дворце… Должно быть, здесь заранее знали о приезде посланцев Адарлана.

Понимающий взгляд, каким обменялись Сартак и Хасара, многое сказал Несарине. Во дворце хагана уже обсуждали и визит северных гостей, и цели визита.

Взгляд Сартака переместился на Несарину.

Она невольно моргнула. Кожа командира руккинов была смуглее, чем у его братьев и сестер. Возможно, сказывалось постоянное пребывание в воздухе и под солнцем. Глаза Сартака казались кусочками черного камня: бездонные и непроницаемые. Прядь его черных волос была заплетена в косичку и закинута за ухо, остальные свободно ниспадали на плечи и мускулистую грудь. Они слегка качнулись, когда Сартак насмешливо (в этом Несарина могла бы поклясться) наклонил голову.

Нечего сказать, посланцы Адарлана! И как только угораздило короля отправить к хагану эту жалкую парочку: покалеченного бывшего капитана и простолюдинку – его преемницу? Возможно, изначальные слова хагана о чести являлись завуалированным намеком на оскорбление, которое ему нанесено этим выбором послов.

Взгляд Сартака не отпускал; усилием воли Несарина отвела глаза, но продолжала ощущать этот взгляд, как призрачное прикосновение.

– Мы привезли с собой дары его величества короля Адарлана. – Шаол подал знак слугам за спиной.

Еще весной королева Гергина, мать Дорина, вместе со свитой отбыла в горный замок. Туда же отправилась изрядная часть богатств адарланской короны. Остальное за несколько месяцев успел куда-то переправить его отец. Когда встал вопрос о подарках, Дорин спустился в подземелья, где хранились сокровища. Несарина и сейчас слышала эхо грязных ругательств, вылетавших из королевского рта. Она и подумать не могла, что новый король умеет так ругаться. Но иных слов у Дорина не было: в кладовых, некогда ломившихся от золота и драгоценностей, он нашел лишь несколько монет.

Как обычно, у Аэлины появился замысел.

Несарина находилась возле нового короля, когда слуги притащили два больших сундука, набитых сокровищами. Внутри сверкали драгоценности, достойные королевы… королевы ассасинов.

Дорин попытался возражать, но Аэлина не пожелала слушать. «У меня достаточно средств, – сказала она. – Это пусть отправится к хагану как дар от адарланского короля».

Уже потом, на корабле, Несарина часто раздумывала над щедростью Аэлины. Может, Аэлина была рада избавиться от всего, что она когда-то покупала на «кровавые деньги»? Может, радовалась, что адарланские сокровища не попадут в Террасен?

И вот теперь слуги хагана открыли крышки четырех сундуков. (Еще один совет Аэлины: так дар покажется более внушительным.) Придворные, до сих пор хранившие молчание, подошли ближе.

Блеск золота, серебра и драгоценных камней вызвал оживленное перешептывание.

И не успел хаган наклониться и взглянуть на сокровища, как Шаол снова заговорил:

– Это совместный дар адарланского короля Дорина Хавильяра и террасенской королевы Аэлины Галатинии.

Услышав второе имя, принцесса Хасара пристально поглядела на Шаола.

Принц Сартак лишь мельком взглянул на отца. Аргун, старший сын хагана, хмуро посматривал на привезенные дары.

Аргуна называли принцем шпионов. Он был политиком. Его обожали крупные торговцы и все те, кто пользовался властью и влиянием на континенте. Пока двое его братьев оттачивали воинское мастерство, Аргун оттачивал ум. Нынче он возглавлял совет, куда входили тридцать шесть визирей хагана. И этот его хмурый взгляд на сокровища…

На бриллиантовые и рубиновые ожерелья. На золотые и изумрудные браслеты. На сапфировые и аметистовые серьги, напоминающие маленькие люстры. А какие изумительные кольца лежали в сундуках. Некоторые украшали самоцветы величиной с ласточкино яйцо. Поблескивали золотые гребни, булавки, всеми цветами радуги переливались броши. Сокровища, добытые кровью и кровью же купленные.

Из всех детей хагана самый искренний интерес дары вызвали у Дувы – стройной и миловидной женщины. Здесь она была самой младшей. Ее изящную руку украшало толстое серебряное кольцо с громадным сапфиром. Рука Дувы покоилась на заметно округлившемся животе.

Похоже, она забеременела полгода назад, хотя одежда с обилием складок (Дува предпочитала розовые и пурпурные тона) и худощавая фигура не позволяли точно определить срок. Это наверняка ее первый ребенок. Дуву выдали замуж за какого-то принца – уроженца заморских земель далеко к востоку от континента. А южной соседкой принца была Доранелла. Заметив опасные поползновения фэйской королевы, он решил через брачный союз обезопасить свою родину и обрести могущественного покровителя в лице хагана. Возможно, что это был политический шаг самого хагана, решившего в очередной раз расширить свои и без того внушительные владения.

Несарина не позволила себе слишком долго разглядывать выпирающий живот Дувы.

Ей не хотелось думать о будущем этой милой женщины, но мысли сами лезли в голову. Если новым хаганом станет брат или сестра Дувы, они постараются произвести на свет как можно больше собственных детей. А затем начнут устранять всех, кто может оспорить их права на трон. Иными словами, братьев и сестер наряду с племянниками и племянницами.

Несарину продолжали захлестывать мысли о будущем Дувы. Выдержит ли? Полюбила ли она дитя, растущее в ее чреве, или ей хватило мудрости не поддаваться этому чувству? Сумеет ли отец ребенка сделать все, что в его силах, и надежно спрятать малыша, если у нового хагана дойдет до расправ?

Арас откинулся на спинку трона. Его дети вновь встали живой цепью. Рука Дувы соскользнула с живота.

– Эти драгоценности изготовлены лучшими адарланскими ювелирами, – пояснил Шаол.

Хаган не торопился отвечать, вертя на пальце кольцо лимонно-желтого цвета.

– Если прежде они лежали в сундуках Аэлины Галатинии, не сомневаюсь, что так оно и есть.

Несарина и Шаол онемели. Они знали, по крайней мере подозревали, что у хагана есть шпионы повсюду: на суше и на море. Если всплывет прошлое Аэлины, это осложнит разговор с Арасом.

– Ты ведь не только главный советник адарланского короля, – продолжал хаган, – но еще и полномочный посол Террасена. Я не ошибся?

– Все верно, – подтвердил Шаол.

Арас встал, выказывая едва заметную хромоту. Его дети тут же расступились, дабы не мешать отцу спускаться с золотого возвышения. Самый высокий из сыновей, крепкий и, быть может, более порывистый (если сравнивать с наблюдательным Сартаком), пристально разглядывал собравшихся, словно оценивая потенциальные угрозы. Кашан. Четвертый по старшинству.

Если Сартак командовал руккинами на севере и в срединной части континента, Кашан управлял войсками хагана на земле. Главным образом пехотой и конницей. Аргун ведал государственной политикой и приглядывал за визирями, а Хасара, по слухам, командовала корабельными армадами. Кашан не заботился о внешнем лоске. Его темные волосы были заплетены в тугую косу, открывая широкое скуластое лицо. Обаятельный? Пожалуй. Казалось, жизнь среди солдат повлияла на него, но не в дурную сторону.

Хаган спустился с возвышения. Он ступал неслышно; шуршали лишь складки его синей одежды. Глядя, как он ступает по зеленому мрамору, Несарина убеждалась: этот человек когда-то командовал не только руккинами в небе. Ему подчинялись военачальники конницы. Ему подчинялись моряки военных кораблей. А затем Арас и старший брат сошлись в поединке. Так приказала их умирающая мать. Болезнь, сжигающую ее, не могли остановить даже лучшие целители Торры. Кто из сыновей победит, тот и станет хаганом.

Прежняя хагана обожала зрелища. Для жестокого поединка между сыновьями она избрала амфитеатр в самом сердце города. Двери были открыты для всех, кто сумеет протолкнуться и найдет себе место. Зрители сидели на всем, чуть ли не головах друг друга. Еще тысячи горожан, не вместившиеся в белокаменное здание, заполонили прилегающие улицы. На колоннах верхнего яруса расположились рукки с всадниками. Немало руккинов кружило в воздухе, следя за поединком с высоты.

Сражение наследников длилось шесть часов.

Они боролись не только друг с другом, но и с внезапно появляющимися противниками. Так хагана устраивала сыновьям дополнительную проверку на стойкость. Из клеток, скрытых под ареной, выпрыгивали разъяренные дикие кошки. Из сумрака входных туннелей выкатывались колесницы, усеянные шипами. Колесницами правили копьеметатели.

В тот памятный день отец Несарины находился на улице, среди взбудораженной толпы, жадно ловившей крики тех, кто сумел взобраться на колонны и следил за ходом кровавого зрелища.