Последняя камелия

– Нет, я думаю, цветок имел для нее какое-то особое значение.

– Может быть, – согласился Рекс, усаживаясь на диван.

Свет из окна сверкал на загорелой коже Рекса и отражался в его глазах орехового цвета. Рекс был красавец. Иногда мне казалось, что он слишком красив, это даже вызывало тревогу.

– Ты купил себе бритву?

Он на мгновение смешался, потом кивнул.

– Ах да. – Он потер щетину на подбородке. – Да, купил.

– А что так долго? – спросила я, вставая. – Миссис Диллоуэй сказала, что у тебя были какие-то дела в городе.

– Да, всякие документы для отца. Их нельзя зарегистрировать из Китая, и поэтому мне пришлось заверить их получение у нотариуса. – Он указал на подъездную дорожку. – Курьер их доставил сюда как раз перед моим отъездом.

– Понятно, – сказала я, вспомнив женщину в синем кабриолете.

Внезапно в дверях появилась миссис Диллоуэй.

– Извините за вторжение, – проговорила она, и ее голос звучал так чопорно, как не говорили уже, наверное, несколько десятилетий, а то и целый век. – Если изволите, я готова начать экскурсию по поместью.

Мы поднялись вслед за ней по лестнице, и меня поразили огромные хрустальные люстры под потолком. Цепи, на которых они висели, казались слишком хрупкими для такого веса. Под скрип ступеней мы поднялись на второй этаж. Там над лестничной площадкой висел портрет прекрасной женщины. Ее светлые волосы ореолом обрамляли лицо, а под ложбинкой на шее покоился медальон с выгравированным цветком. В другое время я бы могла не обратить внимания на эту деталь, но сейчас подошла поближе, чтобы рассмотреть его, и у меня возникло ощущение, что женщина смотрит прямо на меня. Точно, она смотрела на меня! Я поняла этот взгляд. Одинокий. Встревоженный. Затравленный. Я отвела глаза, но их тянуло обратно к холсту. В правой руке женщина сжимала цветок. Розовую камелию. Я узнала знакомую структуру лепестков и форму листка и покосилась в тусклом свете на ее руку. Не кровь ли у нее под ногтями? Я потерла свои ногти. Вероятно, просто игра теней.

– Ты идешь, Эддисон? – позвал из коридора Рекс.

– Иду, – откликнулась я, приходя в себя и с трудом отрывая от картины взгляд. – Подождите, миссис Диллоуэй, – а кто эта женщина на портрете?

Она неохотно подошла ко мне и, помолчав, наконец ответила:

– Это леди Анна. Она была женой лорда Ливингстона. – Миссис Диллоуэй сильно зажмурилась, а потом снова открыла глаза. – Когда она впервые приехала в поместье, ей было всего восемнадцать. Совсем девочка. – Домоправительница рассматривала портрет так, словно ей долгое время не было позволено смотреть на него. – Все изменилось с тех пор, как… – Миссис Диллоуэй быстро отвернулась. – Пойдемте дальше.

Леди Анна. Я ощущала какие-то флюиды с первого момента, как ступила в поместье сегодня утром. В каждом дверном скрипе, в каждом дуновении ветра, проникавшем через окна из сада, крылось чье-то присутствие. Я представила, как эта женщина стоит в конце длинного коридора и смотрит на нас, таких странных современных людей, шатающихся по ее дому, трогающих ее вещи, взирающих на ее портрет. Что она подумала о нас, эта леди с медальоном на шее и камелией в руке? И почему она такая грустная?

– Это крыло занимали дети лорда Ливингстона, – сказала домоправительница, указывая в темный коридор.

– Дети? – переспросила я. – Сколько их было?

– Пятеро, – ответила она, но потом покачала головой. – То есть четверо.

Я бросила на Рекса озадаченный взгляд.

Миссис Диллоуэй остановилась у двустворчатых дверей в конце зала. Когда она открыла их, заскрипели петли, и домоправительница обернулась к Рексу.

– Этот ужасный декоратор вашей матери еще не добрался до этих комнат. – Ее лицо на мгновение потеплело. – Здесь все так, как было при детях. – Казалось, миссис Диллоуэй это нравится. – Они провели здесь много счастливых часов.

Я подошла к книжному шкафу и увидела сборники сказок. В детстве я мечтала иметь свои книги. В сказках можно было затеряться, в иных мирах – найти пристанище и покой, ведь мой мир был так суров! Вот почему каждый день после школы я ходила в библиотеку, к тому же дома меня никто не ждал.

Я со вздохом провела рукой по корешкам книг, но, ощутив тревогу миссис Диллоуэй, отошла назад. У меня было ощущение, что мы ходим по музею, который создала она.

– Пойдем дальше? – спросила я, направившись к двери.

– Посмотри-ка! – воскликнул Рекс, подзывая меня к ящику с игрушками у дальней стены. Он вытащил жестяной самолетик. Красная краска на нем давно облупилась. – Это одна из старых заводных моделей. Один мой друг их коллекционирует. Теперь это большая редкость. Наверное, стоит целое состояние.

Миссис Диллоуэй смотрела на самолетик, словно стараясь его защитить, пока Рекс не положил его обратно в ящик.

– Это была игрушка лорда Эббота, одного их сыновей лорда Ливингстона. – Она повернулась и направилась к двери, что означало команду следовать за ней.

– Я что-то не то сказал? – шепнул мне Рекс.

Я пожала плечами, и мы быстро двинулись по коридору вслед за домоправительницей.

– Там, дальше, гостевые комнаты, – сказала она. – В них останавливались гости Ливингстонов. А теперь, – продолжила миссис Диллоуэй, – я должна проверить шторы на третьем этаже. Этот дьявол-декоратор повесил их на прошлой неделе, и они такие тоненькие, что, боюсь, свет повредит картины лорда Ливингстона.

Я повернулась, чтобы подняться вслед за ней по лестнице, и положила руку на перила, но миссис Диллоуэй положила сверху свою ледяную ладонь.

– Там нет ничего интересного, – проговорила она.

– О! – удивленно воскликнула я.

– Увидимся с вами вечером, – не обращая внимания на мое восклицание, сказала домоправительница.

Когда она ушла, Рекс повернулся ко мне:

– Как странно.

Я кивнула.

– Эдди, – прошептал он, – она говорит о лорде Ливингстоне, как будто он по-прежнему жив.

Глава 8. Флора

В час миссис Диллоуэй встретила меня в гостиной.

– Здравствуйте, мисс Льюис, – поздоровалась она из дверей.

Неужели это в самом деле домоправительница? Она выглядела как моя ровесница. Ее светло-русые волосы были убраны назад в аккуратный узел, так что не выбивался ни один волосок. Лицо ее с высокими скулами и чувственным ртом казалось царственным. В ней чувствовалась чопорность, но одновременно и теплота. Я задумалась, сможем ли мы быть друзьями.

– Здравствуйте, – ответила я.

Она с любопытством посмотрела на меня и улыбнулась:

– Вы ожидали увидеть кого-то другого?

– Нет, нет, – забормотала я. – Это просто так, так…

– Я знаю, о чем вы подумали, – сказала она с мимолетной улыбкой. – Я слишком молода для домоправительницы такого большого хозяйства. Но могу вас уверить: я вполне подхожу для этого места. Ее светлость, да упокоит Господь ее душу, не желала никого другого, чтобы вести хозяйство.

– Разумеется, – ответила я. – Ничуть в этом не сомневаюсь.