Сожги меня снова

Я взглянул на часы на руке – почти десять утра. Черт! Как я мог забыть об этом? Это худшее, что могло случиться сегодня: или заправка, или жертва.

– Скоро буду, – не удержался, чтобы не бросить пренебрежительно и сбросил звонок.

Я завел мотор, покинул привычный уют и, словно налетевший ураган, мчался в сторону полицейского участка. Дорога шла при свете утреннего солнца, которое начинало взбираться по небосводу, и даже оно не могло развеять тени, овеянные странными воспоминаниями о девушке с заправки.

Прибыв на участок, я заметил, как Сэм переминал ноги, ждал меня, словно упрямый кот. Его лицо было напряженным, глаза светились предвкушением неприятностей.

– Ты в порядке? – спросил он, когда я подошел.

– Не знаю, – отрезал я, сбрасывая с себя уханье нового расследования.

Сэм кивнул и повел меня в кабинет, где уже ждал меня капитан, который сплёл нам все это дерьмо. Я должен был быть готовым, но вместо этого дьявольская тень воспоминаний о её взгляде лишь усиливалась. Внутри я увидел капитана – старый, с сединой в волосах, он выглядел так, словно видел все ужасы мира. В углу сидел Стив, наш судебно-медицинский эксперт, высокий и лысый, с хмурым выражением лица. За мной вошел Сэм, мой напарник, невысокий и плотный, прямо противоположность капитану.

Я устроился в кресле напротив стола капитана, уже предвкушая речь Стива. Он начал без предисловий:

– Итак, – его голос звучал холодно и четко, – жертвы: Ребекка Миллер и Александра Андис, обеим по 24 года.

Стив подошел к магнитной доске, где были прикреплены фотографии. Я почувствовал, как сердце забилось быстрее при виде их разодранной грудной клетки. Следы от ремней на запястьях и щиколотках вызывали неприязнь. Я поерзал в кресле и наклонился ближе к доске, чтобы лучше рассмотреть детали.

– Что с их спинами? – спросил я, поднимая взгляд на изображения, где шрамы образовывали странные узоры.

– Вырезаны какие-то символы, – сказал Стив, разглядывая фото. – Похоже на руны. Мы уже вбивали их в базы данных, но результатов нет. Либо это просто какие-то отметки.

Внутри меня шевельнулась тревога; в нашей работе такие вещи никогда не бывают случайными.

– Это похоже на то орудие убийства, которым разрезали грудь? – не удержался я.

– Возможно, но сказать сложно, – ответил Стив, будто не желая делать преждевременные выводы.

Капитан перебил:

– Что насчет веществ в крови?

Я быстро взглянул на них, ожидая ответа.

– В их крови обнаружена малая доза Тиопентал натрия, – пояснил Стив. – Дешевый внутривенный анестетик короткого действия. Если ввести малую дозу, быстро усыпляет. Если ввести больше пяти грамм – мгновенная смерть.

Я почувствовал, как в голове зреет понимание. Этот подонок явно знал дело в дозах. Всё это затягивалось в нечто более серьезное. Капитан, кажется, уловил моё напряжение и строго посмотрел на меня, словно искал улики в моем выражении.

– Это средство можно приобрести в аптеках? – спросил я, чувствуя, как важность момента нарастает.

– Да, – ответил Стив, но я знал, что он еще не закончил. – Без рецепта. Многие используют его как снотворное, но в больших дозах – это уже убийство.

Я всмотрелся в фотографии, пытаясь представить последние мгновения жизни этих женщин. Мозг работал на пределе, анализируя каждую деталь, каждую ноту в этой симфонии боли.

– Нам нужно понять, что это за символы, – сказал я, разрывая тишину в комнате. – И кто мог быть с ними в последний раз.

Капитан кивнул, и я заметил, как его лицо сделалось еще более решительным. Наконец-то мы начали продвигаться к ответам, но при этом в моей голове все еще витал образ одного взгляда, который преследовал меня. Взгляд, полный страха и предательства, как будто зная, что все это дерьмо когда-то и меня коснется.

Стив вышел из кабинета, оставив нас втроем – я, капитан и мой напарник, стажер Сэм. Атмосфера стала тяжелой, как будто в воздухе витал запах грозы.

– Итак, – обратился к нам капитан, – это очень серьезное дело. Скорее всего, мы имеем дело с серийным убийцей, совершающим жертвоприношения. Сердца не найдены, руны на спине. С каждым нашим шагом дело становится все более запутанным.

Внутри меня нарастало напряжение. Я понимал, что мы стоим на краю чего-то ужасного. Напряжение, как натянутая струна, отзывалось в каждой клеточке моего тела.

– Я понимаю, – ответил я, стараясь держать голос спокойным.

Капитан продолжил:

– Кстати, в местном музее произошла кража. Нужно приехать и выяснить.

Я недоуменно нахмурился.

– Но кражи – это не наш профиль, – возразил я. – Все вокруг говорят о важности дела, но почему-то вечно подсовывают нам всякую левую работу. Это совершенно неуместно сейчас, когда у нас есть гораздо более важная задача.

Капитан нахмурился, и я почувствовал, как напряжение в комнате возросло. Сэм, сидя между нами, как будто чувствовал, что любое его слово способно перевернуть ситуацию.

– Я понимаю ваш подход, – произнес капитан осторожно, – но может быть, именно это нас приведет к ответам?

Капитан посмотрел на него, затем на меня. Я вздохнул, внутренне сопротивляясь, но понимал, что возможен перебор идей. Может, в этом музее кроется что-то большее, что свяжет эти события?

– Ладно, – сказал я, пытаясь не выдать своего беспокойства, – но давайте хотя бы возьмём дополнительные зацепки из дел, с которыми работали здесь. Возможно, мы найдем что-то, что поможет нам разобраться в этом жутком цикле.

Капитан кивнул, а я почувствовал, как моя интуиция подсказывает, что мы приближаемся к чему-то важному. Я взял одну из фотографий женщин и заглянул в их глаза, будто искал ответы среди мрачных теней. Каждое из этих лиц казалось мне знакомым. Трудно было не думать, что за этими трагедиями скрыта история, которой мы пока не знаем.

Всё это сковывало меня, но я чувствовал – именно в этом мраке мы вскоре найдем свет.

– Я могу поехать в музей, а Йен может остаться тут, – внезапно произнёс Сэм, словно в один момент его инстинкты обострились до предела, и он почувствовал необходимость сделать шаг, чтобы сбалансировать ситуацию.

Я вообразил себе – он в одиночку исследует потайные залы и запылённые уголки, в то время как я остаюсь здесь, погруженный в это болезненное давление, словно оно стало частью меня. Я вспомнил, как много мы уже увидели и услышали. Это был вызов, и мы двинулись вперед, не осознавая, насколько глубоки были наши собственные травмы.

– Отлично, – произнес я, резко вставая с кресла. – Ищи пропажу, а я буду искать убийцу.

Слова вышли из уст словно заклинание, и в тот момент, когда я это сказал, во мне пробудилась решимость. Я понял, что исследования, которые предстоят нам, – это не только про поиск ответов на злодеяния, но и способ вскрыть свои собственные страхи и выпустить демонов. Я был готов столкнуться с ними лицом к лицу.

Сэм кивнул, и я почувствовал, как в воздухе опять повисло напряжение. Он взял несколько фотографий и с решимостью шагнул к выходу. А я остался один, окруженный мрачными тенями прошлого, охваченный странным смешением надежды и страха. Я смотрел на ведьминские глаза женщин, желая найти в них подсказку, искал то, что могло объяснить их муку. Я сосредоточился на фотографии с женщиной, чье лицо было иссечено страданиями, но в её глазах все же проскальзывала сила.

Сосредоточившееся ожидание давило на меня, стоило лишь сделать один шаг, чтобы оказаться в новом измерении – в мире, где мрак и свет переплетались, создавая удивительную симфонию. Я шёл туда, где таились ответы, и знал, что единственный способ выйти на свет – это пройти через свой страх. В этом темном коридоре, где казалось, что каждый шорох навевает значение, я почувствовал, как мое сердце бьется в такт с напористым рокотом пустоты.

Каждый шаг был шагом вперёд, каждое дыхание – магией, связывающей меня с теми, кто когда-то был жив.

Глава 7

Чем дальше движешься, тем запутаннее сюжет… но именно этот хаос и есть суть жизни. Важно не бояться идти вперед, даже если дороги оказываются не такими, как ожидал.

Уже как сутки я пыталась понять, как могла пропасть древняя книга из нашего музея, прямо под носом у всех нас. В голове зрела одна мысль, и чем больше я пыталась её рассматривать, тем более запутанной она казалась. Я уныло шла по улицам на работу, и с каждым шагом приближение к музею давалось мне всё труднее.

Когда я наконец дошла до здания музея, я почувствовала, как внутри накаляются эмоции. Мой кабинет ждал меня на верхнем этаже, и я знала, что нужно подняться по бесконечной лестнице. Лестница будто бы не имела конца – каждая ступень ощущалась как повторяющийся глухой удар по моей решимости. Как только я дошла до своего кабинета, меня окликнула Элис.