Терапия безумия

Предлагаем вашему вниманию специальный выпуск из Агрокомплекса. Это необычное место, где преступники ведут трудовую жизнь и проходят реабилитацию на свежем воздухе Эссекса – выплачивают долг обществу и в то же время учатся быть здоровыми и добродетельными его членами.

Шесть десятилетий здесь вел деятельность завод по производству пластмассовых изделий «Новый полипластик», а затем его снесли по распоряжению министерства защиты природных ресурсов. Территорию огородили стеной, и министерство юстиции заключило с «Янус правосудием» контракт на строительство первого комплекса второго уровня за пределами Соединенных Штатов.

Рядом со мной находится Шагги, один из первых обитателей Агрокомплекса. Мой собеседник родом из Глазго.

Дэн: Шагги, насколько я знаю, комплекс был построен первыми его резидентами. С какими условиями вы столкнулись, когда сюда попали?

Шагги: Ну, сперва тут стояли только палатки да жестяные ведра вместо туалета, но мы не возражали. Многие из нас – и мужчины, и женщины – раньше служили в вооруженных силах. Выглядело все так, будто мы вернулись в Африку, только боевых действий не было. Нас снабдили строительными материалами – древесиной вторичной переработки и электрическими генераторами, после чего велели приступать к работе. Мы расчистили завалы, выкопали траншеи для фундамента и построили себе временное жилье.

Дэн: Возведенный вами городок назвали экоказармами на полном самообеспечении. Гордились ли вы результатом своего труда?

Шагги: Работали здесь в основном бывшие солдаты, поэтому строили то, чему их учили. Да, в итоге получилось нечто вроде казарм. Собственно, и весь комплекс смахивал на военную базу. Так вышло само собой – проекта ведь не было.

Дэн: Как солдаты воспринимали свое пребывание в Агрокомплексе?

Шагги: Военный конфликт вокруг месторождений кобальта здорово выбил многих из нас из колеи. После возвращения на родину люди вляпывались в неприятности с полицией, пили, устраивали потасовки и так далее. Многим грозили тюремные сроки. С тех пор я узнал, что виной всему посттравматический стресс – отсюда и алкоголь, и наркотики. Ну, вы понимаете… Если ты привык к насилию, отучиться сложно. Агрокомплекс стал для нас идеальным местом. Здесь можно было восстановить силы и поставить мозги на место. Мы регулярно встречались с психологами, проходили групповую терапию. Опять же здорово жить на природе.

Дэн: Здесь находились не только бывшие военные?

Шагги: Конечно. Комплекс разделили на небольшие блоки: отдельные кварталы для семейных, для наркоманов и для людей, хм… с психологическими проблемами.

Дэн: Вы здесь сами зарабатываете себе на жизнь. Считаете ли вы, что общество в целом удовлетворено, ведь правонарушителей не приходится содержать на деньги налогоплательщиков?

Шагги: Я слыхал, будто некоторые думают, тут, мол, кемпинг для отдыха на природе, якобы мы целыми днями бездельничаем. Но мы и вправду усердно трудимся, вкалываем по несколько часов подряд на хлопковых полях и мельницах, занимаемся разведением овец. У нас есть прядильщицы, ткачихи, мы возделываем землю и очищаем каналы. Работа приносит деньги, на которые содержится комплекс, а мы пытаемся изменить нашу жизнь. Так что, по-моему, общество довольно.

Дэн: Благодарю вас, Шагги.

    Дэн Гуннарссон – для «НьюсФлекс».

Дважды в неделю Грейс выбиралась из Лондона, проезжая по пути к Агрокомплексу мимо хлопководческих ферм, ветряных турбин и раскиданных по полям солнечных батарей, напоминающих рощи металлических деревьев.

Обычно преступников в Агрокомплекс конвоировали охранники, однако Никки Пэйтон запала Грейс в душу. Вряд ли она смогла бы совершить побег – только не с двумя мирно спящими на заднем сиденье машины детьми. Детские кресла пришлось одолжить у коллеги, а их установка в салон оказалась занятием непростым – возилась Грейс долго.

Никки села впереди и почти всю дорогу помалкивала. Пытаясь скоротать время, Грейс болтала и указывала на встречающиеся по пути достопримечательности. Незаметно для себя начала рассказывать о системе уровней, а Никки во все глаза смотрела в окно и порой оборачивалась проверить, как там малыши.

– Вот мы и подъезжаем, Никки. Здесь будет твой новый дом на ближайшие полгода.

Грейс старалась говорить как можно жизнерадостнее. Притормозив, она свернула к охраняемым воротам и подняла лицо к сканеру. Раздался тяжелый щелчок, и створки медленно разошлись в стороны.

Естественно, Никки переживала, однако Грейс не сомневалась, что через несколько месяцев она себя просто не узнает. Агрокомплекс станет для ее маленькой семьи надежным убежищем: горячее питание, свежий воздух, занятия с учителями… Да, ей придется много работать, вносить свой вклад в жизнь общества, осваивать новые навыки – иначе не обретешь почву под ногами.

– Все хорошо, Никки?

Та глянула на Грейс, смущенно моргнула и вновь уставилась в окно, наблюдая за работающими на залитых теплым солнцем полях жителями городка.

Дисциплина и распорядок дня заставляли многих первоначально заселенных в Агрокомплекс солдат чувствовать себя в привычной среде. По ночам они разводили костры и по очереди стояли на часах. Кто знает, какие опасности им мерещились… За порядком бывшие военные следили сами и, если кто-то вдруг срывался, окружали нарушителя своей суровой любовью. Через некоторое время тот непременно приходил в себя. Муж Шэннон также служил в вооруженных силах и из Африки не вернулся. Четверых детей ей пришлось поднимать в одиночку. Еще одна солдатская вдова… Все эти люди Грейс были близки, и, по ее мнению, Шэннон они обожали.

Дэн нередко делал репортажи на тему Агрокомплекса. Порой Грейс раздражало его высокомерное отношение к пребывающим там преступникам. Несколько месяцев назад муж опубликовал статью о людях, намеренно идущих на правонарушения, – лишь бы попасть в Агрокомплекс, и они тогда здорово поругались. Сама она испытывала определенное беспокойство: не приведет ли возврат к традиционным трудовым навыкам к возрождению давних классовых ценностей? В лагерях, разбросанных по стране, в основном оказывались те, кто не мог похвастать хорошим финансовым положением.

Впрочем, чувства у Грейс были довольно противоречивые. Разумеется, многие обитатели Агрокомплекса вели здесь жизнь куда лучшего качества, чем в городе. У них появились занятие и цель, но… точно ли трудовой лагерь выгодно отличается от работных домов Викторианской эпохи, о которых ей приходилось читать в детстве? Атмосфера в Агрокомплексе поддерживалась самая что ни на есть позитивная, однако преступникам то и дело напоминали, что они наказаны обществом и потому не им определять, где именно трудиться и сколько времени провести в трудовом лагере, чем и когда питаться. Преступник должен пройти курс исцеления. Да, свежий воздух, здоровая пища – это прекрасно, только уйти отсюда по своей воле невозможно. Одновременно с появлением цели у заключенных возникало и чувство стыда. Дэн о подобных нюансах задуматься не способен… Хорошо, что он не знает о прошлом Грейс. Как он отреагировал бы?

Она отбросила воспоминания в сторону и направилась к офису. Один из малышей Никки проснулся и начал канючить. Мать забеспокоилась – поглядывала то на Грейс, то на ребенка, то вновь прилипала к окну.

Они припарковали машину и принялись сражаться с ремнями детских сидений. Наконец детей извлекли из салона и передали матери, а затем охранник проводил все семейство в контору.

– Догоню вас через минуту! – крикнула им вслед Грейс.

Вытащив сумочку и телефон из заднего кармана сиденья, она оперлась о крыло автомобиля и постояла на солнышке, собираясь с мыслями. Голубое небо, поля белоснежного хлопка, колышущегося на легком ветерке…

Грейс сделала глубокий вдох и направилась к зданию, однако путь ей преградила группа детей. Пятеро ребятишек лет десяти спорили из-за мяча, и она вдруг вспомнила вчерашний сон.

Как ни странно, ей снилось вовсе не изуродованное лицо Корины.

Ночью она вновь увидела Реми и вспомнила одну произошедшую в детстве стычку.

* * *

– Что ты сказал о моей матери, говнюк?

Тощий и неухоженный Реми изготовился к схватке с самым здоровым мальчишкой из компании, преследующей их в переулке на задах торгового квартала. Грейси держалась сбоку, наблюдая за двумя другими, – оценивала их силы. Один был ростом с Реми, хоть и помладше. Второй, упитанный парнишка, негромко заворчал сквозь зубы, что твой ротвейлер, поднял с земли пустую бутылку и швырнул ее в стену поверх голов Реми и Грейси – вроде как предупредительный выстрел. Их осыпали осколки стекла, один из которых впился в икру Грейси. Она вытащила его и отбросила в сторону, не обращая внимания на боль и выступившую на коже кровь. Еще раз оглядела троицу: нет ли у них оружия? Похоже, нет, но ни в чем нельзя быть уверенной.

Так учил ее Реми.

– Сказал, что твоя мать – шлюха. Перетрахалась со всеми парнями на нашей улице.

Крупный мальчишка оглянулся на приятелей. Те заулыбались, не спуская глаз с Реми.

– Ее и в этом переулке драли. Имели твою мамашу в зад на заднем дворе магазина. Шлюха!

Все трое громко захохотали.

Грейси всегда догадывалась, когда Реми был на грани взрыва. Вот и сейчас к его лицу прилила кровь. Он замер.

Как же он справится со всеми тремя? Реми всегда ее защищал, теперь очередь Грейси за него вступиться. Она не могла подвести друга.

Реми без лишних слов ткнул здоровяка кулаком. Видимо, удар был силен: тот на миг ошеломленно застыл, затем коснулся рукой того места, куда угодил Реми. Взревев, мальчишка замахал руками, словно крыльями мельницы, и бросился на уступающего ему в росте противника.

Реми встал в привычную по их тренировкам оборонительную позицию. Кулаки к подбородку, голова опущена…

Еще он учил Грейси драться ногами. «Твои ноги длиннее, чем руки врага. Не позволяй им к тебе приближаться, Грейси».

Она в ужасе наблюдала за схваткой. Здоровяк нанес несколько ударов, однако дрался неуклюже – слишком сильно подавался вперед и терял равновесие. Реми отбил несколько выпадов, а затем, пригнувшись, врезался противнику головой в живот.

Парень застонал, сложился пополам и все же сумел махнуть дружкам. Те шагнули вперед. Толстячок выглядел нерешительно, а тот, что помладше, улыбался, готовясь к драке. Оба прыгнули на Реми. К тому времени здоровяк очухался, и теперь их было снова трое против одного.

Вряд ли Реми совладал бы со всей шайкой, однако помощи у Грейси он не просил. Никогда. Всегда был готов ее защищать, но не наоборот.

Грейси глубоко вздохнула и приказала себе включаться. Реми не будет сражаться в одиночку – он и сам не бросил бы ее против троих. Она с разбега прыгнула ногами вперед. Неожиданный жестокий удар отбросил толстяка назад, сама Грейси тоже отлетела в сторону. Мальчишка врезался спиной в кирпичную стену и сполз на землю. Пока он валялся, Грейси с трудом поднялась и хорошенько пнула его по ребрам.