Колдун

– Ты кто вообще такой? – отскочил он к окну.

Успокоившаяся сила взметнулась с новой силой, ударяя в голову.

– Как это кто? – хлопая глазами ответил тот, прижимая к груди бинты.

– Кто тебя подослал?

– Меня? – встал парень, – Батя сказал… дом…

Трофим шумно выдохнул и выставил ладони перед собой:

– А это что? – кивнул он на руки парня.

– Где? – тот посмотрел на банку с перекисью, – Так обработать же надо!

– Хватит юлить! – Трофим начал закипать.

– Дядь, – Иван осторожно сел, поставил на стол баночку и бинты, – Вам, наверное, надо в больницу, уколы сделать от бешенства. Мало ли собаки какие. Давайте я перебинтую, а там решим?

Трофим закрыл глаза и снова потянулся к разуму парня. Ничего. Будто стеной кто огородил. Он постоял, покачавшись на пятках, и сел на место.

– Трофим.

– Что?

– Не дядь, Трофим.

– А. Ладно. Можно? – Ваня снова взял салфетку и, дождавшись кивка, продолжил, – Я и зашить могу, если позволите, я ж хотел в медицинский поступать, работал год санитаром в больнице, пока в армию не забрали, – он осторожно принялся обрабатывать раны, – А у нас на район один хирург только был, да и тот пил по-черному, мне и пришлось самому.

Трофим наблюдал за работой мальчишки. Кажется, тот действительно не понимал, что вовсю силу использует. Ну, либо очень хорошо притворялся.

– Твой отец, он кто? – отрывисто спросил Трофим.

– Комбайнер, – Ваня достал из коробки шовный материал, – Был комбайнером, на пенсии сейчас. Я без матери рос, она умерла, я совсем маленький был. Упокой Господь ее душу.

Он перекрестился.

– А мне батя и выбил этот участок, сказал, матери как-то через колхоз дали, еще тогда, когда колхозы, ну…существовали, – он мотнул головой, – Сказал, связи у нее какие-то были, а он потом подсуетился, чтоб на меня. И вот…

– Подсуетился, – сжал зубы колдун.

– Ага, – Ваня улыбнулся, – Он хороший у меня, жалко, пил тоже. Там у нас все пили, жизнь такая.

– А ты, значит, нет?

– А я, – нахмурил брови парень, – Другой жизни хочу, врачом буду. Вот поучусь годик сам, подготовлюсь к поступлению и поеду в Москву! Или в Петербург. Там, говорят, медицинский хороший. Не знаете?

Трофим промолчал, изумленно разглядывая склонившуюся голову.

Ваня сосредоточенно осматривал рану, а потом потянулся за иглой.

– Когда вернулся, хотел обратно в больницу устроиться, но Наташка…

– Ага, Наташка, – Трофим откинулся на спинку стула, задумавшись.

– Готово, – довольно сообщил Ваня, накладывая повязку, и пошел мыть руки, – Все равно завтра в больницу надо, уколы сделать, кто знает, что там у этих собак.

– Спасибо, – устало ответил Трофим, поднимаясь, – Только знаешь что, Вань, поедешь ты завтра обратно. Это все… – он кивнул на валяющиеся бумаги, которые так никто с пола и не поднял, – Недоразумение, которое в ближайшее время разрешится. Этот дом не может принадлежать никому кроме меня.

– Но… – начал Ваня.

Трофим только рукой махнул, ушел в спальню, закрыл рассохшуюся дверь и повалился на кровать. Сегодня уже не было сил ни греть воду, чтобы помыться, ни устраивать мальчишку на ночь, сам разберется, не маленький. А тот в него столько силы накачал, что раны за ночь должны как минимум схватиться. Пару дней – и как новенький будет. Учиться господину Гребенкину, конечно, было нужно, только не в медицинском университете, ему бы кого-нибудь, как Трофим… Он задумался, может, позвонить кому, чтобы помогли? И тут же скривился. Нет, не будет он никому звонить, и жизни чужие налаживать не станет. Пусть как-нибудь без него решается. У него тут и так черте что творится. С ведьмой опять же встретиться надо, совсем она тут в глуши края потеряла. Оборотни ведь там не просто так сидели, надо завтра сходить посветлу, проверить.

Глава 6

Проснулся Трофим от голосов, бубнивших на улице, и подскочил, озираясь. Судя по солнцу, вовсю светившему в окно, было уже далеко за полдень. Он сел, разминая руку, и с удовольствием отметил, что вчера парень все-таки поработал на славу: кожа вокруг побледнела, воспаление спало. Им бы во время войны побольше таких, с даром, может и…

Мотнул головой, отгоняя ненужные мысли и поднялся. Снял футболку, заляпанную кровью, и с тоской посмотрел на грязные простыни. Вот сложно ему вчера было раздеться что ли? Покупать сюда стиральную машину он пока не планировал, зачем она ему на стройке? Переоделся и вышел в кухню, замирая на пороге. За утро Ваня успел навести чистоту: полы, кажется, еще никогда так не сверкали. Сложенная горкой намытая посуда стояла у рукомойника, а на столе под полотенцем Трофима дожидался завтрак. Колдун хмыкнул, сел и принялся за яичницу. Кузьма Дормидонтыч благостно поглядывал на него из банки.

– Что, тебя тоже покормил? Вот шустрый какой, – кивнул Трофим, заваривая себе кофе.

– Дядь Трофим, – залетел в дом Иван, громко хлопая дверью, – Там к вам мужик какой-то приехал, говорит, по поводу ремонта дома.

– Трофим.

– А? – замер на пороге мальчишка.

– Не дядь, Трофим.

– Трофим, – повторил Ваня и улыбнулся, – Там этот… Сметы привез. Оно и правильно, жить в этаком… Не уверен, что потяну деньгами, думал, сам тут подшаманю чуток. Но посмотреть, наверное, все же можно, да?

– Я посмотрю, а вот ты обратно с ним поедешь, он подкинет до станции, по пути, – опустил руки на стол Трофим.

Иван улыбаться перестал:

– Это мой дом, я не поеду. Мне некуда больше.

– Как это некуда? – поднялся Трофим, подходя ближе, – К отцу, в деревню, или откуда ты там?

– Нет, – упрямо сжал губы парень, – Я не могу, я…

– Через «не могу»! Тут ты не останешься, – колдун отодвинул его плечом и вышел на улицу.

– О, Трофим Никитич, а мне ваш племянник сказал, приболели вы, – махнул рукой Павел, разворачивая на капоте машины чертежи.

– Племянник? – усмехнулся Трофим, – Ну-ну. Подбросите племянничка до станции на обратном пути? Он уже и так задержался.

– Как не подбросить, обязательно, – отмахнулся Павел, – Смотрите, я что придумал!