За глупость платят дважды

Замок на двери лязгнул, дверь открылась.

– Маркфельд, Крутц, Ивергрубер! – отрывисто произнес полицай. – На выход!

С бетонного пола начали подниматься названные – двое молодых мужчин и фройляйн в платье с оторванным рукавом. Вместе с Шпатцем, Краммом и Францеской теперь осталось всего семь человек.

– Могли бы хоть скамейки какие-нибудь поставить, – проворчал Крамм, поднимаясь с пола.

– Сидеть! – раздался из зарешеченного окошечка на двери грозный голос полицая.

– У меня замерз зад! – огрызнулся Крамм. – Можно я постою, герр полицай?

– Не разговаривать! Сидеть! – замок снова лязгнул. Крамм примирительно поднял руки и снова опустился на бетонный пол.

– Я понял, понял! – Крамм вздохнул.

Снова потянулись тягостные минуты. Выпитый алкоголь уже давно выветрился. Было холодно, пустой со вчерашнего утра желудок поднывал от голода. Францеска всхлипывала. Шпатц еще раз осмотрел камеру, но за несколько часов ничего нового в ней не появилось – унылая полуподвальная комната с зарешеченным окном под потолком с одной стороны и тяжелой обитой железом дверью с другой. Голый пол, серые стены, дыра в полу в углу для отправления естественных надобностей.

Замок снова лязгнул.

– Фогельзанг, Крамм, Карги! На выход! – прокаркал полицай. Шпатц облегченно вздохнул и попытался освободить свой локоть от вцепившейся в него Францески, чтобы подняться. Но девушка с новой силой завыла навзрыд, и вцепилась еще крепче.

– Нет! Я его невеста! Я вместе с ним! – заверещала она. Полицай сделал шаг в камеру и грозно посмотрел на Шпатца.

– Вы подтверждаете ее слова? – спросил он. Шпатц опустил взгляд на Францеску. С одной стороны, девушку было жаль, с другой – ее всхлипы и рыдания за эту ночь уже настолько утомили, что он понял, что не готов признать ее своей невестой.

– Нет, герр полицай, – Шпатц отрицательно покачал головой. – Я с ней познакомился несколько часов назад.

– Что ты такое говоришь! – Францеска сжала пальцы на руке Шпатца так, что ему показалось, что сейчас потрескаются кости. – Ты не можешь вот так меня оттолкнуть!

– Простите, фройляйн Францеска, – Шпатц осторожно стал разжимать ее пальцы. Девушка отпрянула, толкнула Шпатца в плечо, потом неожиданно бросилась вперед и попыталась вцепиться ногтями в ее лицо. Шпатц едва успел перехватить ее руки. Но тут вмешался полицай. Он схватил девушку за запястье, заломил ей руку за спину и грубо уложил лицом в пол.

– Ваша очередь еще не пришла, фройляйн! Вам следует сидеть у стены и молчать! Все понятно?

Францеска прокричала что-то неразборчивое сквозь рыдания.

– Фогельзанг, Крамм, Карги! – повторил от двери второй полицай. Шпатц встал и нетвердым шагом направился к двери. От нескольких часов сидения на холодном полу ноги затекли. Перед самой дверью оглянулся на Францеску. Та все еще лежала на полу, придавленная коленом и рукой полицая. Пожал плечами и вышел в унылый коридор, тускло освещенный неяркой лампочкой.

Третьим в их компании оказался тот самый парень, который согласился провести их в подвал. При аресте ему разбили нос, теперь он распух, а на лице все еще остались подсохшие бурые разводы. Всех троих провели по недлинному коридору, в который выходил десяток таких же дверей, как и та, из которой их только что вывели. Упирался коридор в решетку, дверь в которой была открыта, а рядом с ней дежурил другой полицай. За поворотом – короткая лестница и еще один коридор с одинаковыми дверями в обе стороны. У третьей двери слева их ждал еще один полицай.

Помещение, куда их привели, тоже было безрадостным, но кое-какая мебель тут все-таки была. Деревянный письменный стол, за которым восседал внушительных размеров оберфельдфебель, на стене сбоку висел экран с ростовой разметкой. Рядом с зарешеченным окном – высокий стеллаж, сверху донизу набитый картонными папками. Напротив экрана – громоздкая фотокамера.

– Фогельзанг! – выкрикнул тощий человек, топтавшийся рядом с экраном. – Встать сюда. Ноги на желтые метки! Это – держать перед собой!

Шпатц вздохнул, взял табличку и направился к экрану. Поставил ноги на желтые отпечатки ботинок. Посмотрел на табличку. На ней было большими буквами написано слово «ПОЗОР». Хмыкнул.

– Смотреть в камеру! Не шевелиться и не моргать! – скомандовал тощий, уже переместившийся к своему аппарату. Ослепительная вспышка. Жужжание. Щелчок.

– Крамм! – выкрикнул тощий. – Фогельзанг, отдайте табличку и топайте к той стене!

Куда конкретно показывал тощий, Шпатц не видел. От вспышки он ненадолго ослеп.

– Пошевеливайтесь! – прикрикнул тощий. Шпатц послушно пошел вперед, часто моргая. Крамм забрал у него табличку и послушно встал у экрана. Яркая вспышка за спиной. Жужжание. Щелчок.

– Карги!

Шпатц стоял, подперев стену. Ситуация была дурацкая, но не злила. Уже даже про еду и сон не думалось.

– Ну что, отребье, – толстый полицай поднялся со своего места и оказался еще более внушительным, чем сидя. Мало того, что он был выше Шпатца, так еще и в ширину он превосходил более, чем в два раза. – Пьяницы. Шайскопфы. Что смотрите так невинно, заморыши дерьмозадые? Мне противно смотреть на ваши рожи! Сейчас, когда наша страна ведет справедливую войну, вы, вместо того, чтобы бежать, придерживая штаны, в вербовочный центр, трахаете проституток и пьете! Вот ты, шванцлутчер! Как ты можешь оправдать свое мерзкое поведение?! – толстый палец оберфельдфебеля уперся в Карги.

– Простите, герр оберфельдфебель… начал тот.

– Заткнись, швухтель! Я уже наизусть знаю все слова, которые ты мне скажешь! Слушать противно! Значит так, ублюдки вонючие! Завтра ваши фотографии появятся в вечернем номере и на всех информационных стендах. Пусть весь город видит ваши мерзкие рожи! Но это только на первый раз! Если вы окажетесь здесь снова, то вам грозит кое-что похуже! Вы меня поняли?!

Все трое молчали, глядя в пол.

– Что-то я ничего не услышал! Давайте, подонки, покажите, как вы умеете блеять!

– Да, герр оберфельдфебель, – нестройным хором сказали Шпатц, Крамм и Карги.

– Ладно, убирайтесь уже с глаз моих, – полицай сел обратно за стол и уткнулся взглядом в книжку. В этот момент дверь скрипнула, и в комнату просочилась миниатюрная фройляйн. Она подошла к оберфельдфебелю и начала что-то шептать ему на ухо.

– Которые? – грозное лицо полицая еще больше нахмурилось. Девушка показала на Шпатца и Крамма и положила на стол газету. Оберфельдфебель схватил ее и всмотрелся в страницу. Посмотрел на Шпатца. Потом снова на газету. Выбрался из-за стола и подошел ближе. Приложил газету к голове Шпатца и несколько раз перевел взгляд с его лица на страницу и обратно. – Похож. Ты что ли тот самый Фогельзанг?

– Наверное, вы имеете в виду моего кузена Адлера, – осторожно сказал Шпатц.

– Надо же, – полицай хмыкнул. – Ну забирай этих двоих, раз так!

Сонное оцепенение моментально слетело со Шпатца. Куда это их собрались «забирать»? Конвойный у двери подтолкнул Шпатца и Крамма за локти к двери, вслед за девушкой. Они снова какое-то время шли по коридору, практически до самого конца. Потом девушка остановилась перед одной из дверей, открыла ее и посторонилась, пропуская Шпатца и Крамма вперед. В этой комнате не было экрана и фотографа, но тоже имелся письменный стол, за которым сидела женщина в штатском сером костюме с гладко зачесанными назад волосами. У стены напротив ее стола стояли два стула.

– Садитесь! – звонко скомандовала девушка. Шпатц и Крамм поспешили выполнить это указание. Даже на неудобных стульях сидеть было все-таки лучше, чем на холодном бетонном полу в камере. Окно за спиной женщины, как и все прочие в этом заведении, было закрыто решеткой, на улице уже практически рассвело. Перед тем, как сесть, Шпатц успел заметить, что на столе перед женщиной лежат их документы – аусвайсы и ауслассинги. Некоторое время женщина молча разглядывала Шпатца и Крамма, потом жестом приказала конвойному покинуть кабинет. Как ни странно, тот немедленно выполнил указание.

– Шпатц штамм Фогельзанг, – медленно проговорила она. – Ну что ж, рада с вами познакомиться.

Голос ее звучал иронично и даже немного насмешливо.

– Я бы разделил вашу радость, но не имею чести знать вашего имени, фрау… – Шпатц вежливо кивнул.

– Бенедикта пакт Гогенцоллен, – представилась женщина.

– Приятно познакомиться, фрау пакт Гогенцоллен, – сказал Шпатц и замолчал, ожидая развития событий. Было не очень понятно, какой пост занимает эта женщина в местной полицайской иерархии. И вообще было странно, что женщина занимает здесь какой-то пост, все-таки в Аренберги все еще был очень строгий патриархальный уклад.

– Я внимательно изучила ваши документы, герр штамм Фогельзанг, – фрау поднялась из-за стола подошла к Шпатцу. – Какое ведомство выдало вам ауслассунг?

– Вы в чем-то хотите нас обвинить, фрау пакт Гогенцоллен? – вмешался в разговор Крамм. – Насколько я понимаю, за свой проступок мы уже понести заслуженное наказание, и наши помятые лица украсят завтрашний номер «Аренберги-нахрихтен»… А мы, в свою очередь, постараемся в дальнейшем вести более достойный образ жизни, чтобы не попадать в такие истории.

– Герр Васа Крамм… – задумчиво проговорила фрау, шагая к нему. – Анвальт герра верванта. Из Пелльница. На чем вы к нам прибыли, позвольте полюбопытствовать?

– На рейсовом люфтшиффе, – быстро ответил Крамм. – Называется «Флигендер-Фельсен». Билеты, увы, с собой не носим, кажется, выбросили, как только прилетели. Мы можем уже идти, фрау пакт Гогенцоллен? Мы провели здесь всю ночь, а нам еще предстоит работать.