Кима

– К сожалению, не все ученики поддаются перевоспитанию, – сказал Фуль Ломогоб. – Некоторых особенно непослушных приходится наказывать.

Директор поднял голову и посмотрел в зал. Его лицо ничего не выражало, оно было похоже на серую маску. Черные линзы очков скрывали глаза.

«Никак не догадаться, о чем он сейчас думает», – с тревогой подумала Кима.

Под пристальным взглядом директора в зале было тихо, как в пустой мышиной норе. Ученики смотрели на сцену, боясь пошевелиться.

Одна девочка осмелилась все же протянуть руку под скатерть, чтобы почесать коленку, но сидевший рядом мальчик толкнул ее плечом и посмотрел таким испуганным взглядом, что девочка передумала чесаться и положила руку обратно на стол.

– Завтра начинаются занятия, – снова заговорил директор после недолгой паузы. – В нашей школе ученики учатся в две смены: по утрам и по вечерам. Вне зависимости от смены, у каждого ученика есть один час свободного времени в день, который он может провести у себя в комнате, в моей личной библиотеке или на детской площадке. Помните, что для выхода на улицу вы должны получить разрешение лично у меня. В остальное же время – до и после занятий – все ученики должны находиться в своих комнатах. – Фуль кашлянул и тихо добавил: – Особенно ночью.

Старик с белым глазом опять подергал что-то в ржавом щитке, и над сценой зажглись еще два светильника, справа и слева от директора.

– Сейчас на сцену выйдут преподаватели, – торжественно объявил Фуль. – Прошу поприветствовать их бурными аплодисментами!

Фуль сложил ладони вместе и нелепо шлепнул ими друг о друга.

Первыми после директора захлопали близнецы Клемент и Клементина, потом к ним присоединились другие ученики. Кима вяло хлопнула три раза и положила руки на колени.

По дощатым ступенькам на сцену поднялись два учителя. Они встали по обе стороны от директора.

Учительница справа выглядела очень строгой. Вся она казалась какой-то жесткой и угловатой. У нее были тонкие губы и тонкие волосы, собранные в пучок. Как узловатое дерево, она вырастала из своих строгих брюк и постепенно расширялась к могучим плечам.

Учитель слева был очень маленького роста. Он выглядел сонным и рассеянным. Один край его рубашки был заправлен в штаны, а другой торчал наружу.

– Господин Хмариус Плумф займется обучением учеников дневной смены. – Директор показал на маленького учителя слева.

Хмариус Плумф сделал шажок вперед и пробормотал тихим голосом:

– Очень рад, очень рад… – Маленький учитель зевнул. – Замечательные новые ученики в этом году. Буду рад видеть вас на своих занятиях.

Директор кивнул и вытянул свою длинную руку в другую сторону, где стояла грозная учительница.

– А это Мимзетта фон Блюмбум. Она будет вести уроки в вечернюю смену.

Мимзетта, в отличие от Хмариуса, молчала, когда ее представляли. Как невозмутимая скала, она стояла скрестив руки на широкой груди.

– Завтра вас распределят по группам, – сказал Фуль Ломогоб, окинув взглядом зал. – Первая группа будет учиться в утреннюю смену с Хмариусом Плумфом, а вторая – в вечернюю, с госпожой Мимзеттой. Каждый ученик сможет проверить, в какою группу его распределили, отыскав свое имя в расписании занятий, которое с завтрашнего дня будет висеть в холле. Там же вы найдете общую таблицу успеваемости.

Фуль Ломогоб немного помолчал, а потом достал из внутреннего кармана часы на цепочке. Задумчиво посмотрел на циферблат и щелкнул по нему длинным ногтем.

– На этом официальная часть закончена, – сказал он. – Времени до наступления ночи осталось немного. Сейчас будет банкет, а после него всем ученикам следует разойтись по своим комнатам.

Директор убрал часы обратно в кармашек. Он подошел к краю сцены и махнул рукой. Старик с белым глазом зажег свет над залом.

Большая люстра заморгала старыми мутными плафонами. Некоторые лампочки были разбиты или давно перегорели. Железную цепь и крюк под потолком покрывала рваная зеленая паутина.

Учителя и директор спустились со сцены. Близнецы Клемент и Клементина сразу же встали и захлопали. Остальные ученики последовали их примеру и тоже поднялись со своих мест.

Кима огляделась и увидела за одним из столов Алекшу. Он забрался на стул, и его макушка с упрямым хохолком была похожа на тыкву.

Алекша принялся выделывать странные знаки руками, но Кима ничего не могла понять. Она совсем не знала языка жестов и не была знакома с основами тактической коммуникации. Тогда раскрасневшийся Алекша вытянул руку и указал в сторону выхода.

Кима обернулась. Старик с белым глазом уже не стоял у дверей. Теперь он, пыхтя, толкал перед собой большую тележку с едой. В тележке были салаты с черствыми сухариками и морщинистым зеленым горошком, вареные яйца в сахаре, бульоны с куриными потрошками и сельдереем.

Кима посмотрела в зал, но Алекшин хохолок уже исчез из виду. Алекша спрыгнул со стула и стал протискиваться через толпу учеников к дверям.

«Сейчас или никогда!» – подумала Кима.

Старик с тележкой гремел посудой в другой стороне зала. Когда он отвернулся, чтобы поставить поднос, Кима встала из-за своего стола и прокралась к выходу.

Она приоткрыла резную дверь овального зала и скользнула в холл.

Кима решила, что никто не заметил ее исчезновения, но это было не так. Грозная учительница Мимзетта фон Блюмбум молча следила за девочкой из плохо освещенной глубины овального зала.

6

Кима и Алекша встретились у главной лестницы. Через несколько минут появилась Варя. Она дрожала, а лицо у нее было бледное, как у мертвеца с обложки Киминой книжки-страшилки.

– Ребята, мне страшно, – сказала Варя. – Может быть, все отменим и вернемся в зал, пока чего не вышло?

– Ну уж нет! – отрезал Алекша. – Мы договорились выяснить, что за привидение прячется в кладовке.

Кима посмотрела на испуганную Варю и сказала:

– Не волнуйся, мы с этим призраком быстро разберемся! Я уже столько их поймала, что и не сосчитать.

А про себя Кима подумала: «Отчего это я постоянно выдумываю какие-то глупости?»

Рыжеволосая девочка с беспокойством огляделась по сторонам.

– А где же Фекл?

– Не знаю, – честно ответила Кима. – Он не пришел на торжественный вечер.

– Вдруг с ним что-то случилось?

– Наверно, нужно поискать Фекла в его комнате, – согласилась Кима. – После завтрака он был какой-то странный.

– Сначала проверим кладовку, – сурово сказал Алекша, – а потом проведаем Фекла.

Они поднялись на второй этаж жилого крыла. Поздним вечером, пока все ученики были на банкете и их комнаты пустовали, на этаже было тихо, как в глухом погребе, набитом ватой. Было слышно, как паучки перебирали лапками, прядя свои паутины, и как тараканы разбегались по щелям в стенах.

В коридоре не было ни одного окна. Мерцали лампочки в треснутых светильниках. Поскрипывали старые половицы: «Кккимма, кккиммма».

Дети остановились между комнатами «29» и «30», перед дверью, на которой не было номера.

Алекша достал из нагрудного кармана рубашки маленький ключик.