О дьяволе и бродячих псах

О дьяволе и бродячих псах
Саша Кравец

Говорят, некогда в отеле «Барнадетт» рождалась джазовая музыка, гениальные идеи и сотни головокружительных романов. Но Нина Стелманис застает его другим – одиноким особняком тетушки Эстель, презираемым местным религиозным движением. Но так ли он одинок, как кажется?Дом, где нет места свету, полон незнакомцев. Разных, но объединенных общей тайной, – каждый из них связал свою жизнь с загадочным господином, который дает людям второй шанс.Нине предстоит выяснить всю подноготную родового имения и столкнуться с одержимым азартом и страстью дьяволом. Понадобится смелость, чтобы выжить. Но не только ей принимать решения. Она – лишь шахматная фигурка в чьей-то партии.Кто даст верный ответ на вопрос, что лучше: смерть или жизнь на цепи преисподней?

Саша Кравец

О дьяволе и бродячих псах

Часть 1. Трудности переезда

Пролог

Ветер мягко шелестел в листве, заговаривая округу на грядущий сон. Сумерки расстелились бархатным покрывалом по улицам Порт-Рея, воцарили тишину, забрались в каждое окно и разбудили свет.

В комнате человека теплилась лампа. Он не спал. Наступление ночи тревожило покой.

Его скромная обитель тонула в полумраке. Тени от мебели расползлись по выцветшим зеленым обоям, затаились за пыльным зеркалом, под одинокой курткой на стройной вешалке у дверей. Накрыли кипы книг у подножья кровати и кучу пустой стеклянной тары на краю вытертого ковра. Человек много пил. Да и выглядел неважно. Бледный свет совсем худо ложился на его лицо, выделяя впалые скулы, острый подбородок, морщины в уголках глаз, выдающие отнюдь не юный возраст. Однако ошибочно полагать, что это был старик. Сам человек ни в коем случае себя таковым не считал.

В тот вечер, как и во многие другие, он не мог сомкнуть глаз. Человек долго лежал в зыбкой полудреме, прикрыв веки, пока парад навязчивых мыслей настолько не вымотал его, что он отбросил всякие попытки заснуть. Человек налил в стакан виски, совсем немного, на пару сантиметров, и забрался на подоконник. Предаваясь прохладному ветру, уставился в темную даль. Вид сонного города навевал скуку. А потому успокаивал. Человек даже собрался было вернуться в постель, если бы внимание не привлекли два приближающихся желтых глаза.

Лучи фар скользнули по его лицу и погасли. За воротами дома остановилась машина с характерными признаками такси. Охваченный смесью замешательства, возбуждения и страшного любопытства, человек остался наблюдать.

Из автомобиля вышла девушка. На вид – не больше двадцати лет, на вкус – недурной наружности. Ее лицо было собрано из черт, которые сами по себе смотрелись непримечательно: глубоко посаженные глаза, маленькие губы, прямой нос. Их можно было назвать стандартными и даже неинтересными, но вместе они складывались во вполне себе обаятельную, запоминающуюся внешность. Собрав скромные пожитки, незнакомка минула ворота и двинулась по вымощенному брусчаткой двору.

Человек не верил глазам; он сомневался и в каком-то лихорадочном волнении думал, что произошла нелепая ошибка. Но никакой ошибки не было. Хозяйка приняла гостью с полным радушием.

– ***, – из него вырвалось одно лишь бранное слово, хотя в голове человека бродили куда более изысканные ругательства.

Да и человеком, по правде говоря, он не совсем являлся.

Глава 1. Добро пожаловать в «Барнадетт»

Порт-Рей. Добраться до него непросто – не самый популярный город. Тяжелое, свинцовое небо над старыми крышами; окутанные пеленой тумана убитые улочки, редкие прохожие с крайне несговорчивым расположением духа. Так Нина его и представляла.

Признаться, виделась ей в этих печальных картинах какая-то особая романтика.

Минув готическую часовенку на выезде, такси покинуло город и окунулось в лесную полутьму. Очертания сосновых макушек за окнами размывались в скорости и сумеречных просветах неба; фары обрисовывали валежники у дороги и мгновенно отправляли их во мглу. Нина пребывала в состоянии легкой эйфории, призванном ненадолго усыпить ее тревогу. Водитель, к счастью, вопросов не задавал, хотя прекрасно понимал, куда везет пассажирку. В место с не лучшей репутацией.

За спиной Порт-Рея, среди высокой зелени и вековых сосен прятался старинный особняк – отель «Барнадетт», детище рода Стелманис.

Лет семьдесят назад заведение принадлежало к числу тех, которые принято называть «первоклассными». В этих стенах рождалась джазовая музыка, гениальные идеи и сотни головокружительных романов. Чистый, лесной воздух излечивал гостей лучше всяких лекарств, а далекие звуки морского прибоя успокаивали мысли. Сюда бежали от мирской суеты, докучливых коллег, запутанных отношений. И от самих себя. В «Барнадетт» ты мог представиться кем угодно.

Огромное влияние и нескромный доход – семье Стелманис было чем похвастаться. Доподлинно теперь неизвестно, почему бизнес пришел в упадок. Были ли это финансовые проблемы с миллиардными кредитами или нависшее над отелем проклятье – каждый решал для себя сам. Так или иначе, пока правда скрывалась за величественным фасадом, отелю продолжали приписывать дьявольское существование.

Простиралась главная мистическая обитель на высоком холме. Окна особняка видели город, извилистый берег, далекие морские суда. Но сам отель было не так просто найти невооруженным глазом в толще зелени. Впрочем, никто и не искал.

Завидев из такси высокие кованые ворота, Нина захрустела пальцами, чтобы унять нервное покалывание. «Барнадетт». Это был долгий и утомительный путь. И не менее сомнительный. Таксист дождался, пока Нина выйдет из машины, бросил ей в ноги чемодан и оставил наедине с огромным домом из серого камня.

Асимметричный готический особняк словно сошел с иллюстрации мрачной, таинственной сказки. Трехэтажное здание венчали башни, неустанно тянувшиеся к холодным облакам; выше были только шпили с голыми, остроконечными флагштоками. Старинный фасад украшали граненые эркеры и рельефные скульптуры с вычурными переплетениями орнаментов. Балкон на втором этаже обнесен балюстрадами из черного мрамора. В высоких арочных окнах горел свет.

За территорией никто не ухаживал, – газон зарос травой и сорняками. Ветки сухих кустарников изламывались в самых зловещих формах, отбрасывая не менее уродливые тени. Изъеденный временем фонтан перед крыльцом спал. Тина и поросшие мхом сколы говорили о том, что уже довольно давно.

«Барнадетт» был пугающе красив.

Нина взошла по широким ступеням к двухстворчатой дубовой двери, и в глаза невольно бросился дверной молоток, отлитый в форме львиной головы. Львиная голова – как пафосно и банально. Обхватив ручку, она трижды постучала.

Раздался скрип засовов, и вскоре на пороге Нину встретила женщина с тусклыми русыми волосами, завитыми в локоны. Она была ужасно худой, быть может, даже слишком. На бледном лице с узким подбородком темнели выдающиеся линии скул, от папаши Стелманис ей достался прямой, чуть вздернутый нос. Хозяйку уверенно можно было назвать повзрослевшим отражением Нины. Невероятное сходство выдавало родственные узы, которые формально связывали оба поколения.

Тетушке Эстель стукнуло за пятьдесят, но о прожитых годах говорила исключительно мудрость стальных глаз. Она выглядела моложе и даже в простом домашнем платье производила неотразимое впечатление. Рассматривая ее, Нина обнаружила, что за долгие годы разлуки образ тетушки значительно подтрепался в памяти.

– Нина, наконец-то. Проходи скорее, – сдержанным тоном Эстель пригласила в дом.

Нина послушно переступила порог и оказалась в просторном холле, выложенном темным мрамором. Многое подсказывало о былой роскоши: внушительных размеров хрустальная люстра под высоким потолком, тусклые полосы шерстяных ковров на изгибах парадных лестниц, отделанная почерневшей позолотой стойкой администрации и множество развешанных над ней часов, которые некогда показывали время разных стран, а сейчас намертво стояли. С левой стороны от пустующего регистрационного стенда соседствовали арка в столовую и резные двери в гостиную залу, справа уходил коридор с номерами.

У Нины сложилось впечатление, что внутри отель кажется куда больше, чем снаружи.

– Люциус! – Позвала Эстель. – Помоги Нине отнести вещи.

Подумав о дворецком, в голове сперва возник образ галантного мужчины во фраке, а потом вдруг вымышленный портрет сменился на ворчащего, карикатурного старика. Воображение разыгралось совсем не к месту. Тем более из дверей гостиной вышел вовсе не дворецкий. Это был молодой человек лет двадцати пяти, к слову, очень хорош из себя. Одет с иголочки – облегающий крепкое тело джемпер, клетчатый шерстяной костюм с крупными серебристыми пуговицами на пиджаке. Лицо безупречно как творение Микеланджело: классически правильные черты с античным профилем наверняка обращали взгляды всех женщин и мужчин. Аристократическую бледность выгодно подчеркивали темные локоны. А глаза! В этих лукавых зеленых глазах свет играл подобно солнцу на водной глади. Они пугали и зачаровывали. Манили и отталкивали. Они вызвали у Нины неподдельное любопытство.

– Добро пожаловать, – улыбнулся Люциус, обнажив острые от природы клыки. Скользнувшая на его лице тень усталости тут же разбила идеальный облик.

– Люциус проводит тебя в комнату, – Эстель передала племяннице ключ. – И спускайся на ужин. Только не затягивай, а то остынет.

Едва Нина успела поблагодарить за гостеприимство, как Люциус подхватил чемодан и понес вверх по лестнице. Нина торопилась следом за его широкой спиной и запахом духов, напоминавших морской бриз и смородину.

От лестницы второй этаж расходился на западное и восточное крыло. Люциус нырнул в западный коридор, – двери по обе стороны закрыты. В свете потолочных ламп печально мерцал золотистый узор на потускневших, бардовых обоях; из медных рам за Ниной следили интеллигентные лица джентльменов и леди. Должно быть, портреты рода Стелманис, о котором она знала не так много, как следовало бы.

– Как тебе город? – Внезапно спросил Люциус, прервав гулкий звук шагов.

– Холодно, пасмурно, чуждо. – Нина вспомнила тонущие в тумане виды.

– Все дороги ведут в Порт-Рей. – Ответил Люциус будничным тоном. Нина совсем не поняла, что он имел в виду и тактично промолчала.

В скором времени несостоявшийся дворецкий остановился у номера и поставил вещи. Нина вновь столкнулась с волшебными зелеными глазами и не отказала себе в удовольствии заглянуть в них. Как смотрят на редкий музейный экспонат – с интересом и волнением. Ненадолго предавшись столь дивной красоте, она вложила ключ в замочную скважину и повернула. Послышался звонкий щелчок. Со скрипом железных петель дверь отворилась, с порога запахло застарелым табаком. Люциус помог включить свет.

Комната была заставлена не новой, но неплохо сохранившейся мебелью из красного дерева. Кресла обтянуты узорной рогожкой; писчий стол у окна украшен сверкающей медной лозой, очень напоминавшей виноградную; старинный комод любезно накрыт салфеточкой тонкой вязки. На двухместную кровать Нина покосилась с сомнением, – обширное пространство не виделось ей чем-то комфортным. Серые обои с бледным орнаментом из роз душили и вгоняли в тоску. Нина заглянула в ванную. Сантехника на удивление не износилась.

– Увидимся еще. – Голос Люциуса напомнил о его присутствии. Но обернувшись, Нина застала за спиной лишь пустой дверной проем. Прекрасный молодой человек исчез, как видение.

Она села на край кровати и дала себе время привыкнуть. В последние дни ее жизнь напоминала бешеную карусель, которой никак нельзя было сказать «остановись». Пять минут тишины и одиночества стали недолгим питстопом перед заездом в следующий этап жизни. Этап под названием «Барнадетт».

И начинался он с остывающего внизу ужина.

Переодевшись с дороги, Нина спустилась. Чем ближе она подходила к столовой, тем отчетливее до нее доносился разговор:

– А я знала, что так и будет! Что он все просрет!

– Не выражайся, Агнес.