Прогулки по Луне (сборник)

Шельга заметил, что метрах в пятистах застыли серебристые тарелки, и жестом остановил Ветрова. Откуда они взялись? Только что их не было. Стоят неподвижно на невысоких опорах – видимо, за нами кто-то наблюдает. Что это, галлюцинация? Или на самом деле? Другая реальность, голова идет кругом. Смотри, смотри, Вовик, это почище твоего мексиканского пейота будет. Готовься, сейчас из тарелок выйдут зеленые человечки.

Макс ничего не говорил об инопланетянах. Макс, Макс… Наверное, не мог сказать, наверное, совсем другой уровень секретности… Как говорят восточные мудрецы: из неизвестного в неизвестное. Эх, мама родная, видать, не зря я ввязался в эту авантюру…

– Привет, инопланетяне, привет с Земли! Сейчас запечатлим вас для потомства, – Ветров навел фотоаппарат.

Яркая вспышка света на одной из тарелок заставила астронавтов зажмуриться, резкая боль в глазах, на несколько секунд все расплылось, потеряло четкие очертания, но затем зрение постепенно пришло в норму. «С фотоаппаратом, похоже, можно попрощаться – почти сгорел, только дымок распространяется небольшим бледным шариком. Ничего себе дружеский прием! Что делать? Те, в тарелках – ну должен же кто-то там быть – выжидают, чего они ждут, когда загнемся, что ли? Не дождетесь, постараемся как-нибудь выкарабкаться и сами. Хорошо хоть с Шельгой не прервалась связь».

– Ладно, Вова, раз мы им не нравимся, «поскакали» дальше. Как там на Майдане в начале девяностых кричали: «Кто не скачет, тот советский человик»? – фу-у, какая гадость!

Первые россияне на Луне; хотели как лучше… Почти полмиллиона километров пролетели, мы уже здесь, а ведь ни черта не подготовились. Космонавты воленс-ноленс.

«Космонавты поневоле» прыжками направились к ближайшим скалам. Высокие скалы, почти такие, как на Земле. Тарелки оставались неподвижными. Прыжки а-ля кенгуру, через некоторое время путешественники оказываются у основания скал. Что это, им так повезло или просто Макс настолько точно рассчитал точку посадки? Среди нагромождения камней они обнаружили восьмигранную стеклянную пирамиду размером около шести метров в основании и чуть больше метра высотой. За пыльным, очень пыльным стеклом – темнота.

Путешественники оглядываются по сторонам, смотрят туда, где только что стояли тарелки, – нет тарелок. Исчезли. Снова одни. Чего ждать? Стучат кулаками по стеклу, бьют камнями. Кислород кончается, вернуться в ракету они уже не смогут. А если бы и смогли… Совсем небольшая отсрочка. Это шлюз. Там должны быть люди.

– Откройте, откройте, мы к вам с Земли! Черт побери, не дадите же вы нам вот так запросто умереть?

Кислорода не хватает, космонавты вот-вот потеряют сознание. Последнее, что они видят: медленно, словно во сне, поднимаются грани пирамиды – «наконец-то!», откуда-то снизу, изнутри, выходят великаны в чешуйчатых скафандрах с прозрачными шаровидными шлемами на голове. Похожи на людей. Но не люди. Селениты… «Гришка, едрён корень, ты же говорил: «малюпенькие» с бородами. Огромные, бритые… Опять галлюцинации мексиканские…»

Ветров и Шельга постепенно пришли в себя. Они лежали без скафандров на больших металлических кроватях почти метровой высоты в ярко освещенном помещении. На них костюмы астронавтов. Шельга проверил – пистолета в кармане комбинезона не оказалось – «забрали, гады!» Стеклянный потолок, голые стены – в основном из неизвестного землянам материала, напоминающего одновременно и металл, и пластик, – светятся изнутри мягким, теплым светом. Похоже на больницу. Где мы, что с нами?

Воздух здесь оказался очень разреженным, у обоих сильно болела голова. Ветров быстрее адаптировался, сказались постоянные тренировки – и в горах, и на тренажерах у Макса. Шельга – наоборот, совсем никакой. Очень и очень слаб, голова кружилась, да и сам он двигался пока с большим трудом. Космонавты попытались встать. Ветров отметил, что почти не ощущает теперь своего веса. Ну конечно… Тяготение в 6 раз меньше. Значит, он весит сейчас килограммов двенадцать-тринадцать, не больше.

Вошли великаны, 2-2,5-метровые гиганты с гипертрофированными надбровными дугами и челюстями, полуголые, кожа – светлая, с синеватым отливом. Одежда на плечах и на бедрах – шкуры животных, разные виды меха. Великаны обратились к путешественникам на английском, на плохом, корявом, – но это все же был английский. Откуда они могут знать английский? Называют себя народом «энки», «бритоголовыми». Действительно, их головы тщательно выбриты, так же тщательно выбриты лица, однако у некоторых – косматые рыжие бороды. «Бороды, видимо, носят начальники, возможно, жрецы или какие-нибудь другие высокопоставленные лица», – подумал Юрий. Бритоголовые с высоты своего огромного роста презрительно рассматривали землян, выразительно поглядывая друг на друга.

– Вы находитесь в центре энков, в городе Урук, вы теперь наши пленники. Можете называть нас «волобуями», если хотите, так называют нас в колонии землян, – судя по всему, эти самые волобуи были настроены подозрительно и далеко не дружественно. – Следуйте за нами, жалкие негодяи!

Да, такого обращения наши путешественники никак не ожидали. «Ну, не нравимся мы им, все равно – могли бы и повежливей».

Ветрова и Шельгу отвели к Думузи, начальнику воинского отряда. Его помощники объяснили пришедшим, что на языке селенитов имя «Думузи» означает «покровитель скотоводов». «Почему скотоводов? Эти великаны – они скотоводы, что ли? Где здесь можно разводить скот, наверное, есть какие-то полости под поверхностью Луны. Скотоводы, волобуи… «Волобуи» – звучит вполне по-русски. Слово «волобуй», как я помню, было когда-то принято у донских казаков для обозначения тех, кто забивает волов. Остроумно, черт побери. И довольно точно. Наверное, среди колонистов есть русские. Интересно, откуда там могли взяться русские?»

Думузи встретил землян в большом зале, на его плечах и бедрах, так же, как и у его охранников, – грубые шкуры и мех. Только под мехом и шкурами на нем была одежда, чем-то напоминающая Ветрову их собственные костюмы астронавтов. Стены украшены плющом, диким виноградом, пучками сахарного тростника. Это не имитация, не сухие стебли и листья – настоящие живые растения, которые поднимаются вверх, казалось бы, прямо из гладких полированных плит пола. Видимо, там, под этими плитами, к их корням каким-то образом подаются вода и питательные вещества.

– Откуда вы взялись, мерзавцы? Вы что, не знаете? С американцами подписана конвенция: земляне в течение пятидесяти лет обязуются не посылать сюда экспедиций. За это мы гарантировали не трогать вашу вонючую колонию. Кто вы и зачем сюда явились?

«Грубые неотесанные скотоводы… Непонятно, откуда у них скафандры, летающие тарелки, вся эта сложная техника? Кто построил этот потрясающий зал? Неужели такие тупые гориллы в состоянии создавать и поддерживать работу сложного и высокотехнологичного лунного мира?»

Ветров рассказывает о том, что они стартовали с тихоокеанского побережья Америки, «как мы поняли – вы что-то знаете об Америке». Что по многим причинам экспедиция не была заранее запланирована. Поэтому они не успели должным образом подготовиться к полету, не изучили расположения колонии землян, а о существовании «лунян» и вообще ничего не знали. Встреча с жителями Луны для них сюрприз и большая честь.

– Отведите нас к землянам. Неплохо было бы вернуть «пушку» моему другу. У него есть все документы на оружие. Конечно, для вас это не имеет значения. Но документы – это всегда хорошо. Документы подтверждают благонадежность человека. Вы можете на нас положиться. Мы прибыли не ради переворота, у нас нет секретных заданий, мы не собираемся ничего менять. А пистолет – как можно остаться без оружия? На незнакомой планете, с незнакомыми существами, ничего не зная, как здесь организована жизнь.

Селениты недоверчиво выслушали рассказ Ветрова.

– Ну, теперь ты, скажи что-нибудь, мелкий!

Шельга плохо понимал, что происходит. Его качало из стороны в сторону – ну, не было у него сил стоять.

– Дайте мне сесть и верните оружие!

Огромный волобуй, видимо, охранник, неожиданно схватил Шельгу за шиворот и резко встряхнул.

– Оставь его, жердяй, – не видишь, ему плохо? – закричал Юрий. – Оставь моего друга, или ты не понял?

– Что молчишь, мелкий, не умеешь разговаривать? – спросил волобуй, словно не заметив криков Ветрова, и неожиданно наотмашь ударил Шельгу ладонью по лицу. Одним прыжком Юрий покрыл несколько метров, отделявших его от охранника. «Вот это был прыжок! – подумает он позже, вспоминая об этом происшествии. – Расстояние – ну никак не меньше пяти метров, и будто взлетел над полом, во всяком случае – до уровня головы этого нелепого великана».

– Получай, дубина! – кулак землянина врезался в огромную, гладкую, голубовато-белую челюсть волобуя. Удивлению Ветрова не было границ – никак он не ожидал от себя такой прыти. Новая жизнь меняет человека. Он теперь на Луне, добился того, о чем раньше не мог даже мечтать… Свободен, совершенно свободен. К черту ограничения, к черту воспитание и всяческую политкорректность, к черту ощущение опасности и холодный расчет. Ветров чувствовал себя по-настоящему независимым и свободным, он будет теперь делать только то, что считает нужным.

«Что произошло, что случилось с огромным волобуем? Гигант словно рассыпался от удара, упал без сознания, рухнул, словно огромная, беспомощная скала. Вот он, лежит бездыханный на гладком полу. Не он – его пластилиновая копия. Неужели я убил его? Ну конечно, мы, земляне, выросшие в условиях шестикратно большего тяготения, должны быть значительно сильнее селенитов».

Немая сцена: все поражены, Шельга – тот просто опешил, Думузи не может поверить собственным глазам – неожиданная демонстрация мощи незнакомого землянина произвела на него сильное впечатление. Волобуйские женщины хлопочут около упавшего великана, пытаясь привести его в чувство.

Начальник воинского отряда принимает наконец решение:

– Хорошо, будь по-твоему. Отведем в колонию – но только тебя, одного тебя! А этого, – он указал на Шельгу, – оставим пока здесь.

Шельга, как заведенный, продолжал бубнить:

– Верни оружие, Думузи, верни мой пистолет.

– Ты, сопля, что ты со своей пукалкой носишься? Разве это оружие? Рогатка, по существу. Детская рогатка, которой никого не испугаешь. Покажешь себя послушным и тихим – отдадим пукалку, будто она может тебя от чего-то спасти, человечек из железного века. Не бойся. Мы тебя не тронем. Подлечим. Эй, кто-нибудь, дайте-ка ему желатиновый зонд. Съешь, мелкий, это органическая микросхема – пока зонд рассасывается, мы осмотрим тебя изнутри. За тобой будем следить… Не обсуждать мои слова! Ты безоружный. Даже если мы отдадим тебе твой беспомощный gun, разве это оружие? – показывает свой бластер, беззвучно стреляет тонким лучом, потом дает шипящий электрический разряд в воздух.

«Похоже на лазер, совмещенный с электрошокером», – подумал Юрий.

– Видишь это? А ты, как там тебя кличут – Ветров, что ли? Скажи спасибо, что идем вам обоим навстречу. Но твой друг пока останется здесь заложником.

Ветрова посадили в аппарат, напоминающий автомобиль, – в стеклянную капсулу с прозрачными стенками. Его сопровождали Думузи с охранником.

– «Агалот», – объяснил с важным видом Думузи Ветрову, показывая на аппарат.

«Агалот так агалот. Будто это что-то меняет – просто слово такое. А тачка классная, конечно. Агалот, Думузи… Что-то эти слова мне напоминают, что-то знакомое, не могу понять что…»

За руль сел охранник. Думузи молчал, Ветров не услышал приказа охраннику, но понял, что какой-то приказ ему все-таки дали, потому что вопросительное выражение лица волобуя сменилось спокойно-деловым. «Похоже на то, что они общаются без использования звуковых сигналов, – подумал Ветров. – Интересно и непонятно. Ничего, мой друг, со временем разберемся».

Охранник дотронулся до каких-то точек на передней панели. Зажегся наружный свет, капсула поднялась и поплыла внутри огромного длинного зала. Из него во всех направлениях выходили туннели. Капсула свернула в один из них. Ветров успел разглядеть, что стены туннеля состоят из базальтовых пород, но на них не видно следов обработки, камень словно оплавлен – похоже на то, что стены были обработаны тепловым лучом. Попав в туннель, агалот, как нетерпеливая лошадка, резко рванулся вперед и быстро набрал огромную скорость. В туннеле, видимо, был частично откачан воздух, возможно, у этого летающего автомобиля была хорошая звукоизоляция – в кабину не проникали никакие звуки, не слышно ни шума встречного потока, ни шума двигателя (какой-то двигатель ведь должен быть у этой стремительной повозки), нет никаких вибраций – ничего, видна только сплошная стена гладкого базальта, безмолвная, освещенная наружными огнями агалота, пролетающая бешеной каменной лентой вдоль его бортов. Куда несет Ветрова безумная машина, что ждет его там, впереди, на этой знакомой с детства и совершенно незнакомой планете?

«Пока без потерь. Оба живы. Пока. Целы, не ранены. Нашли шлюз, нас спасли неуклюжие и нелепые, угрюмые голубые великаны. Словно сошедшие со страниц низкопробных комиксов, карикатура какая-то. Спасены. Но, честно говоря, посадка получилась не очень-то мягкой. В прямом и переносном смыслах. Посмотрим, что будет дальше. Как писал Роберт Хайнлайн, «Луна жестко стелет».

Непонятный, враждебный, пугающий мир. С привкусом фарса и фейка. Трудно поверить, что меньше недели назад у меня была совсем другая жизнь на совсем другой планете. Все это похоже на какое-то наваждение. Сам-то я тот же или уже другой? Определенно во мне что-то изменилось. Кто я теперь, Юра Ветров или его лунный аватар?»

Полет и падение Святого Антония

И чуда нет, и крайне редки совпаденья.
И не изменится времени ход.
Но часто паденьем становится взлет,
И видел я, как становится взлетом паденье.

    А. Макаревич