Билет до Барселоны

– Люди слишком зацикливаются на вещах в наше время, – сказала она с лукавой улыбкой, – на самом деле, далеко не всем нужны для счастья все эти безумные статуэтки и микроволновки. Конечно, пока живешь семьей, с маленькими детьми, в своем доме, как принято говорить, “нормальной” жизнью, тебе все это очень нужно.

И тут я вспомнила свою московскую квартиру. Надо сказать, что я всегда очень гордилась тем, что не захламляюсь, и у меня дома только все самое необходимое или самое любимое. Насколько все относительно в мире, диву даешься. По сравнению с моей мамой я аскет, по сравнению с Карин – плюшкин. Меня распирало от любопытства заглянуть в чемодан человека, у которого нет дома, и он все свое носит с собой. Карин всю жизнь проработала врачом (я так и не поняла, каким именно), потом выросли и разъехались дети, потом она развелась с мужем в возрасте 54 лет и продала все имущество. К тому моменту у нее были накоплены кое-какие сбережения и она отправилась путешествовать. Просто путешествие как стиль жизни. Не то что съездить куда-то и вернуться, потом снова съездить. А просто кататься по миру. Если ей нравится какое-то место, она задерживается там надолго, если нет – сразу уезжает. Например, в Тоскане провела три месяца, а в Стамбуле – четыре часа. У Карин нет какого-то глобального плана или пошаговой инструкции. Она не ставит себе целью побывать во всех странах мира. Она просто путешествует, общается с людьми, пробует местную еду, развлекается, иногда даже пытается учить языки. Карин бывала даже в России, но еще до развода. Очень впечатлена масштабом страны и суровым душевным гостеприимством россиян. Как она выбирает страну, куда поехать дальше? Иногда наобум, иногда под впечатлением от книг или фильмов, иногда по совету людей, которые ей понравились и близки по духу. Карин говорила и говорила, про разные страны, про невероятную атмосферу аэропортов, про расширение внутренних границ, про веселые истории, которые с ней приключались в пути. А я сидела и слушала, изредка задавала вопросы, не в силах оторвать глаз от этой невероятно красивой свободной легкой обаятельной женщины, которая просто жила в свое удовольствие и никому ничего не была должна… В какой-то момент я поймала себя на том, что у меня открыт рот. Вот правда, просто открыт рот. Хорошо хоть слюна не потекла. Наверное, с таким восторгом слушали дети рассказы моряков о дальних странствиях в доинтернетные времена. Мне стало немножко неловко, а Карин снова звонко рассмеялась и сказала, что это лучший комплимент ей как рассказчику.

Когда мы подъехали к площади Испании, я искренне расстроилась. Мне ужасно не хотелось расставаться с этой необыкновенной женщиной и ее историями. Мы вышли на запруженную людьми и голубями площадь. К тому моменту уже стемнело окончательно. Фонтан на площади был красиво подсвечен огнями. Мой отель находился в десяти минутах ходьбы, а Карин раздумывала, брать ли ей такси или пересаживаться на другой автобус. Я почти физически ощутила как сжалось что-то внутри, и сделала что-то невероятное. Что-то совсем на меня не похожее. Что-то совсем несвойственное. Я предложила Карин выпить или даже поужинать вместе. Сказала и испугалась. И замерла. А вдруг она подумает, что это наглость? А мне так безумно хотелось понравиться ей, хотя бы капельку! Карин очень легко согласилась. И я невольно подумала о том, как бы я отреагировала, если бы человек, с которым я знакома меньше часа в чужой стране пригласил меня на ужин. Я бы отказалась. Почти уверена в этом. Возможно, даже молча демонстративно с надменным видом пошла бы прочь. С высоко поднятой головой. Ну нет, скорее всего, бы отказалась вежливо. И на всякий случай проверила, на месте ли кошелек и документы. Но то я. А то Карин. Женщина-сказка, женщина-праздник, женщина-свобода. Она ничего не боится. Она любит жизнь, и жизнь отвечает ей взаимностью.

Мы дошли до моего отеля, я зачекинилась, и мы бросили вещи в моем номере. Где-то в кармане пиликал телефон, но мне совершенно не хотелось отвечать на все эти сообщения, даже на секунду окунаться в мир московской суеты, не хотелось пропустить ничего здесь и сейчас. Все эти звуки, запахи, улыбки, взгляды, случайные прикосновения – у меня было ощущение, что я попала в кино, и фильм этот не про меня. А про кого-то из тех, кто вокруг. Или про всех сразу. Но может стать и про меня. Какое-то чувство потери реальности или обретение нереальности…

Спросили у портье, где лучше всего поесть двум очень голодным туристкам из холодных северных стран. Почему-то не пришла в голову идея достать телефон и погуглить, поискать место, посмотреть отзывы, как я обычно делаю. Милый юноша довольно охотно выдал нам ворох рекомендаций, пожелал приятного вечера и выразил сожаление, что не может составить нам компанию. Обожаю такой сервис – приятный и ненавязчивый.

В двух кварталах от отеля нашли упомянутый портье тапас-бар, где с трудом отыскалось для нас местечко. Мы заказали еды и бутылку вина на двоих. Я было засомневалась, а потом вспомнила – пятница же, можно пить! Какие-то навязчивые стереотипы меня одолевают всю жизнь, при этом, мы с мужем далеко не каждую пятницу пьем. Так, через раз. И то моя мама настоятельно рекомендует мне каждый раз при встрече “присмотреться к нашему типу потребления алкоголя” и подумать, кого я рожу. И каждый раз выпивая, я испытываю неловкое чувство, как будто что-то плохое делаю. Не говоря уже о тех случаях, когда открываю бутылку вина без повода или не в выходные. В такие моменты, мне кажется, из-за чувства вины алкоголь вообще не усваивается. Надо бы подумать об этом на досуге.

Мы с Карин говорили обо всем на свете – о путешествиях, о мужчинах, о моде, о книгах, о фильмах, о психологии… Вокруг гигантским ульем гудела многоязычная толпа – мозг выхватывал испанскую, английскую, немецкую, итальянскую речь, и еще какие-то незнакомые мне даже по звучанию языки, маленький вавилон в отдельно взятом баре. В голове шумело от вина, в ушах – от обилия голосов, но мне было хорошо и легко. Из бара мы вышли уже ближе к полуночи и направились в сторону отеля. Там Карин забрала из моего номера свой загадочный чемодан цвета мятного мороженого, и портье вызвал ей такси. Мы обменялись контактами и очень тепло распрощались.

Вот бывают такие удивительные люди, с которыми кажется, что вы знакомы уже целую вечность, хотя встретились всего несколько часов назад. Я вернулась в номер и только тогда осознала, насколько сильно устала физически и эмоционально от этого очень длинного дня, который начался ни свет ни заря в Москве, большей частью прошел в Берлине и закончился в Барселоне. После прохладного душа я легла в постель с намерением ответить на все сообщения, но моментально уснула.

Проснулась я почти в полдень по местному времени. Сквозь шторы пробивался яркий солнечный свет, стеклопакеты и шестой этаж не спасали от шума улицы. Первой мыслью было – о Господи, я же проспала полдня, а могла бы все это время гулять или даже посетить какой-нибудь музей! Но потом решила, что раз это отпуск, да к тому же столь необычный, я буду вести себя не как всегда на отдыхе. Так как завтрак в отеле я безнадежно проспала, решила уже никуда и не торопиться. Взяла в руки телефон и тут же отложила. На экране увидела, что меня ждут восемнадцать пропущенных звонков и сто шестьдесят три непрочитанных сообщения. Мне по прежнему не хотелось ни с кем из России разговаривать. И я решила, что не буду. По крайней мере сейчас. Может, позже. В конце концов, могу я хоть один день в жизни делать то, что мне хочется, а не то, что я должна? Или два. Дня. Пожалуй, что могу.