Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 3

– Ой, да у меня тоже ничего нет, – хлопочет она. – Суп сварить собиралась, да вот как-то не собралась. Ты же в больнице…

Женщины никогда не готовят для себя. Если есть хотя бы потенциальная возможность, что кто-то придёт и съест всё наготовленное, они готовы набивать холодильник. Сами при этом ничего из еды не трогают.

И если мужик в одиноком состоянии идёт в столовую, или накупает вредного, жирного, но вкусного фастфуда, то женщины, похоже, питаются воздухом и, изредка, шоколадками.

Подпираемый с одной стороны мамой, а с другой – Лидой, добираюсь до кухни. Она же столовая, она же гостиная, и вообще самое жилое и популярное помещение в нормальном советском доме.

В стареньком холодильнике и правда всё плачевно. Мышь повесилась.

– Ой, я сейчас макароны сварю, – спохватывается мама. – Лида, будешь макароны?

– Конечно, Мария Эдуардовна, – иезуитски улыбается Лида, – я люблю макароны.

– Мама, можешь сходить ко мне в комнату и принести из-под матраса металлическую коробочку? – прошу, – Лида, вон, пока за водой последит, если что. Ты не перепутаешь, она там одна лежит.

– Вот неймётся тебе, – ворчит мама.

– Ну, пожалуйста, – добавляю мольбы в голос.

Она вздыхает и выходит из кухни со стоическим выражением: «чем бы дитятко ни тешилось, лишь бы не плакало».

– Заначка? – подкалывает Лида.

– У нас улицы опасней, чем Чикаго, – отвечаю, – и грабят, и режут. Какой дурак станет с собой ценности носить. Ты лучше скажи, давно ли с моей мамой подружилась? Раньше она бы тебя на порог не пустила, а тут, гляди-ка, макаронами угощает.

– С будущей свекровью лучше дружить, – заявляет Лида и смеётся над моей кислой гримасой. – Что, думаешь, уступлю тебя этой болонке ленинградской? Или землеройке белоколодецкой?! – начинает заводиться она, – а про третью бабу я вообще не поняла… она ж матери моей ровесница!

Лидкиной маме немного за тридцать. Лиходееву-младшую она родила в 18, и я очень надеюсь, что дочь не повторит подвиг матери. И насчёт Леман, она злословит.

Хотя может быть сказывается моё странное, раздвоенное восприятие действительности. Для выпускника школы она и правда взрослая тётя, а для взрослого мужика, которым я не перестаю быть – очень привлекательная молодая женщина, пожалуй, единственная, кто выглядит за собой и выглядит по стандартам третьего тысячелетия.

– Ты чего лыбишься?! – бесится Лидка, – думаешь, не вижу твою рожу довольную? Я тебя насквозь… – она прерывает фразу и кидается к плите, чтобы засыпать макароны в закипевшую кастрюлю.

Ну, хозяюшка! Теперь и я слышу, как хлопает входная дверь, и мама врывается на кухню.

– Откуда у тебя столько денег?! – трясёт она купюрами.

Конечно, никто не знает о частной жизни и личном пространстве. Зачем просто приносить, то, что попросили. Надо внутрь заглянуть.

– Заработал, мам, – отвечаю спокойно, – это за свадьбу деньги. Фотографы, знаешь, очень неплохо получают.

В коробочке, к слову сказать, всего сто рублей. НЗ на как раз подобный случай. Основные капиталы покоятся в тайничке под половой доской, про который знать никому не положено.

– Ты же говорил, что бесплатно?

– Мам, ты как маленькая, – объясняю, – «шабашка» это. Кто же про такое будет рассказывать. Там уважаемые люди, партийные работники. А тут дело с милицией связанное. Зачем я их подставлять буду?

– За одну свадьбу?! – в глазах у Лиды, словно в американских мультиках мелькают денежные знаки.

Честно говоря, я и не знаю, сколько сейчас стоит съёмка свадьбы. Наверное, как в любое время зависит от репутации фотографа и платёжеспособности клиентов.

– Тут ещё на бумагу и реактивы уйдёт, – осаживаю её восторг. – Мам, можно?

Протягиваю руку, и она отдаёт мне деньги, а сама садится в глубокой задумчивости.

Как интеллигентный человек, она привыкла относиться к финансам, как к чему-то слегка стыдному. Всем же известно, что у порядочных людей денег нет.

И в то же время у её сына под матрасом лежат сейчас полторы её месячные зарплаты. «Шабашки» в СССР были делом «священным». Бывало, что и инженеры, и научные сотрудники строили коровники или валили деревья с целью резко поправить своё финансовое положение. В обществе такое поведение не осуждалось, правда сопровождалось лёгкой завистью, мол «пристроился».

А тут, можно сказать, на постоянной основе. Конечно, я не думаю, что каждая свадьба будет приносить мне по столько. Но недавнее приглашение стало отличной возможностью «легализовать», мои книжные доходы перед мамой. В любом случае картина моего инженерного будущего, которую она уже нарисовала у себя в голове, подверглась сегодня серьёзному испытанию.

– Лида, – отделяю от стопки десятку, – Ты не могла бы в магазин сходить? Пожалуйста, будь любезна.

Лида кидает на меня пламенный взгляд. Ну а что? Никто не заставлял её тут хозяюшку изображать.

– Конечно, – вспыхивает она улыбкой, яркой как лампочка, – что купить?

– А на твой вкус, – говорю, – к макаронам вприкуску.

– Ой, он же закроется скоро! – волнуется мама.

– Ничего, я бегом, – с вызовом заявляет Лида.

– Хорошая девушка, – неожиданно сообщает мама, едва Лиходеева скрывается за дверью.

– Серьёзно?! – удивляюсь, – раньше ты была другого мнения.

– Она возле тебя день и ночь дежурила, – говорит мама, – на шаг не отходила, пока ты без сознания лежал.

В этом, все матери на свете. Судят о девушках по тому, как те относятся к их любимому сыночку. Лидка сидела с другой целью. Не хотела пропустить момент, когда я приду в себя, чтобы узнать, что я помню, а что нет. Но я не хочу разочаровывать маму. В моей однокласснице и правда пропадает актриса больших и малых театров.

Хотя, почему пропадает? Я в своё время посмеялся над её наивной мечтой, а вдруг это действительно её призвание?

– Мам, – говорю, – а ты знаешь, что Лида в театральный хочет поступать?

– Куда?! – смеётся мама.

– В белоколодецкий техникум, – объясняю. – Там ведь есть актёрский.

– Да какой там актёрский, – машет она рукой, – одно название. Это тебе не Щукинское.

– А её прямо в столице с распростёртыми объятьями ждут? – говорю. – Сколько таких туда приезжает со всей страны. Лучше синица в руках. А оттуда можно замахнуться куда угодно, если иметь хоть какую-то базу. После техникума ведь в ВУЗ проще поступать, правильно?

– И когда ты только успел стать таким рассудительным? – она садится напротив меня, подперев кулаком подбородок.

– Само как-то, – отшучиваюсь. – Так я к чему веду, может, ты с ней позанимаешься?

– Чем? – удивляется мама.