Интеллектуальная биржа в России. Сборник нарративов Дней открытых дверей Интеллектуальной биржи

Фантастическая реальность

все же предпочтительнее

реальной лжи.

(Борис Моносов. По эту сторону магии.)

Александр Готовский: А все-таки можно ли сделать ИИ? Напомним: на самом деле это не искусственный интеллект, а искусственный инстинкт. Так вот: можно ли сделать ИИ полезным в интеллектуальной деятельности людей, не впадая при этом в модную ошибку ограничения человеческого интеллекта – недоделанным софтверным инстинктом?

Валерий Платонов: «Мы понимаем эти трудности, и у нас нет по этому поводу розовых очков. Но, к сожалению, сейчас… Не то, чтобы к сожалению… Сейчас пока такое состояние. Но при этом для этого состояния уже один из участников нашего проекта Сергей Трушкин придумал, как с этим бороться».

Cергей Трушкин: «Я начну опять с начала. С Олегом Лавровым мы знакомы уже четвертый год, и мы проводили кибер-экспертизу. Я, например, провожу стратсессии. Уже провел сотни. И мне это надоело. Я бы хотел, чтобы вместо меня робот стратсессии проводил. Я как раз-таки вижу, что этот робот на интеллектуальной бирже может обслужить большое количество людей, выполнив рутину интеллектуальной деятельности. Прорабатывая глубину, я создаю новый тип программного обеспечения, кибермозг, и, естественно, могу им пользоваться или делиться. Я делюсь им с интеллектуальной биржей. Я хотел бы вам рассказать, как этим можно пользоваться.

Это вообще-то машина, которая реагирует на команды. К примеру, можете ввести команду «Запустить Wiki» [здесь и далее под Wiki имеется в виду специализированная википедия k2b.wiki.org] и войти с ним в диалог. Он у меня спросил для начала работы фамилию – я ее ввел. Потом он запросил мои контакты – я ему что-то сообщаю. В любой момент вы можете нажать на «Помощь» и написать: «Помощь», он вам подскажет, какие команды он способен выполнять. Но сейчас подобных решений много. Это и гамовские решения, и еще много, много. Но я все-таки работал больше мозгами. Я использую простую коммуникационную штуку в нашей деятельности, и мы сразу получаем гораздо больший объем возможностей.

Там всего очень много наворочено на общих простых правилах целевого моделирования. Это мой основной интеллектуальный результат. Мы ожидаем всем коллективом, что вы поможете нам развивать эту штуку. Первое, что мы предлагаем сделать – это запустить коммандер, запустить Wiki, что позволит вам сообщить системе какие-то начальные сведения, на которых мы создадим вам прототипы. То есть мне – как потребителю этой проблемы – надо изучать этот язык, мне надо получать какие-то права, а это какие-то дополнительные действия. А я бы хотел, чтобы это кто-то делал за меня. Мы движемся к ситуации, когда сервисы становятся автоматическими, и все, что вы роботу сообщаете, каким-то образом попадает на Wiki-страницы интеллектуальной биржи.

Но это не все! Этот же робот! Основной его функционал: когда вы нажимаете на кнопку «Помощь», у него есть команды «Надо» (то есть вам что-то надо), «Могу» (вы хотите кому-то что-то предложить купить или посмотреть). То есть это некие команды, которые система может за вас выполнять. А также она может искать вам контрактора. Когда система нашла вам контрагента, она поможет заключить контракты с исполнением интеллектуальной услуги. А самый высший пилотаж – это когда вы интеллектуальную услугу инспектируете. И это все направления интеллектуальной биржи и отдельно – Wiki. И этот чат-бот, которые я презентовал».

Олег Лавров: «Сергей Трушкин – один из нас, человек, который занимается интеллектуальным предпринимательством, имеет опыт работы более 20 лет и в предпринимательстве, и в преподавании, и в управлении сложными системами. Мы с Сергеем и коллегами сейчас разрабатываем для себя цифрового помощника, имеющего рабочее название «Киберэксперт». Те рутинные функции, которые нам нужны для взаимодействия, на которые не хочется тратить время, когда со сменой секретаря или помощника всё всегда начинается сначала, мы хотим довести до состояния, где процедура построения взаимодействия с другими экспертами сведется к тому времени, которое оптимально, особенно по вопросам, которые можно довести до решения алгоритмом, а не обсуждением.

Киберпомощник поможет нам провзаимодействовать и создать то коммуникационное поле, из которого мы можем уже взять информацию и прийти на встречу готовыми, и вторым тактом, оперативно, обеспечить процедуру контрактования. Самое главное, что в промежутках между нашими взаимодействиями этот «Киберэксперт» будет показывать по введенным тегам, что делает Валерий, что делает Павел, что я делаю интересного, к чему можно подключиться и в чем можно поучаствовать. Собственно говоря, одна из функций такого «Киберэксперта» – это отгрузка информации, в том числе в Wiki; и вторая – это помощь в контрактовании. Эти два момента – тот самый объем рутинных операций. Мы хотим иметь у себя в качестве технологического, цифрового, внутреннего, защищенного от манипуляций непонятными участниками инструмента, потому что нам меньше всего хочется быть сапожниками без сапог.

Если мы заявляем про нашу позицию более-менее профессиональную, то хотим, чтобы решения, которые мы принимали, были уже достаточно продвинутыми, достаточно понятными – friendly, usability [дружественность и удобство использования] и так далее. Поэтому пока мы находимся на уровне MVP [minimum viable product – минимально жизнеспособный продукт, т.е. продукт, обладающий минимальными, но достаточными для удовлетворения первых потребителей функциями] и используем простой вариант – обученный нами телеграммный бот. Мы будем его обучать, развивать и, собственно говоря, каждый пришедший и потративший время на взаимодействие с ботом, получает в виде результата улучшение процедуры взаимодействия с другими участниками и новые возможности во взаимодействиях и бизнесе».

Глава 5. Интеллектуальная профессия на рынке. Возвращение смыслов

Они ушли,

но остались здесь же,

а после вернулись.

(Борис Моносов. По эту сторону магии.)

Александр Готовский: Диалоги в свободной форме. Почему мы считаем, что они так важны? Почему дальше в тексте их будет так много, причем лишь минимально причесанных? Почему именно такая форма представляется нам правильной для нарратива, объясняющего цели и концепцию интеллектуальной биржи и ее компонентов, а также принципа H4H?

Как известно, с античных времен диалоги, помимо осуществления коммуникации, могут применяться для передачи философских и научных идей. Например большинство работ Платона дошли до нас именно в форме диалогов (причем в иной форме они вряд ли были бы понятны нам, ведь мы живем в иную эру, в иной социальной и техногенной среде).

Традиция свободного диалога как средства генерации, объяснения и передачи идей продолжала существовать. Таким образом она работает уже примерно 24 столетия. В новейшей истории применение диалогов в прикладной науке связано более всего с именем Дэвида Джозефа Бома (1917—1992). Это был один из тех удивительных ученых-энциклопедистов, которые оставляют яркий след сразу в нескольких отраслях знания. Дэвид Бом оставил их в квантовой физике, философии и нейропсихологии. Занимаясь командной работой в науке, в прикладной сфере и в популяризации научных знаний, Дэвид Бом разработал методологию, которая ныне названа его именем: бомовский диалог. Основной методический принцип бомовского диалога: группа людей разговаривает вместе для того, чтобы исследовать предпосылки своего мышления, осмысления, коммуникации и социальных последствий своих решений.

«Диалог действительно направлен на то, чтобы проникнуть в весь мыслительный процесс и изменить то, как мыслительный процесс происходит коллективно. На самом деле мы раньше не уделяли большого внимания мысли как процессу. Мы были заняты мыслями, но мы обращали внимание только на содержание, а не на процесс. Почему мысль требует внимания? На самом деле все требует внимания. Если бы мы запускали машины, не обращая на них внимания, то они бы вышли из строя. Наша мысль – тоже процесс, и он требует внимания, иначе все пойдет не так…

Диалог можно рассматривать как свободный поток смысла между людьми в общении – в смысле потока, текущего между берегами. Эти берега понимаются как отражения разных точек зрения участников… Может оказаться, что такая форма свободного обмена идеями и информацией имеет фундаментальное значение для преобразования культуры, и для очистки от деструктивной дезинформации – чтобы можно было высвободить творчество» (Дэвид Бом).

Бомовский диалог является не только методом конструктивного творчества, но также средством передачи знаний. Наиболее известная книга Дэвида Бома «Мысль как система» (1992) опубликована именно в форме диалогов с его семинара.

…После такого существенного пояснения роли диалога мы можем продолжить наше изложение – в форме диалога, как и было обещано.

Валерий Платонов: «Мы сегодня встречаемся внутри нашего рынка. Т.е. наша встреча сегодня посвящена именно тем, кто производит интеллектуальные продукты. Мы осмысленно хотим начать разговор внутри рынка. При этом мы держим в голове, что без наших потребителей и других участников экосистемы нам не продвинуться.

Но это уже следующий шаг. Сегодня нам надо поговорить о себе: как мы себе представляем этот рынок, как мы хотим жить в новое время. Наше же соображение или наш посыл для рынка: сегодня мы уже не можем жить по тем старым лекалам. И нам нужно сегодня в той самой новой экономике использовать те самые новые инструменты, которые нам позволяют вот эту нашу профессию заново определить».

Олег Лавров: «Профессии даже».

Валерий Платонов: «Да. И профессии. Да, вновь проявить. И вновь дать смысл этим профессиям. То есть перейти к латинскому пониманию слова „профессия“. Покопаться: а что же наша сегодняшняя профессия есть, кто мы сегодня. Остались ли мы сегодня рекламщики или мы уже не просто рекламщики, а специалисты по каким-то цифровым представлениям. Или вот по таким же конференциям. Что такое сегодня ивент? Это ивент, который происходит офлайн или онлайн. И как надо сегодня жить в таких вещах? Смена уклада жизни, бизнес-жизни создает для нас новые вызовы. И мы не можем просто стоять в стороне. Надо самим дать ответ».

Олег Лавров: «Спасибо большое. Доуточню. Изначально смысл слова „профессио“ с латинского языка переводится как „называю своим делом“. То есть это ровно то, что мы с вами сейчас и делаем. Мы сейчас можем назвать себя мейкерами рынка К2В, не знаю там, интеллектуальщиками, деятелями экономики знаний… Любые новодельные профессии идут или от названия объекта, или от названия действия. Хотя даже в самых древних профессиях есть смысловой дрейф. Так у нас врач стал специалистом по здоровью, хотя знает только болезни и как их лечить. А вот люди, которые сейчас занимаются профессиональной деятельностью вокруг здоровья, кто это? Это же не врачи. Это кто? Здоровцы? То есть много-много-много такого сейчас на поверхности, несовпадающего по смыслу и содержанию деятельности».

Валерий Платонов: «Немаловажно, Олег, чтобы нас и понимали те, кто нас покупает (в хорошем смысле). Те, кто покупает наш интеллект или результаты нашей интеллектуальной деятельности. Почему?

Казалось бы, ответ очевиден. Но что мы видим? Зайдя в прекрасное пространство Интернета, набрав какие-то внятные для тебя – как заказчика – слова, описывающие твою потребность, тебе выскакивает какое-то, как рекламируют известные поисковики, за пару секунд n-ное количество ссылок, и ты начинаешь в них теряться».

Олег Лавров: «И тонешь».

Валерий Платонов: «Да. И тонешь. Мало того, что тонешь, так еще и очень трудно разобраться в квалификации, ибо это многообразие, которое с точки зрения маркетинга сегодня паразитирует, на мой взгляд, на наших профессиях, приводит к обратному – потерю рынков. То есть мы так себе начали представлять по-разному и создали такое колоссальное многообразие, которое не позволяет уже потребителю нас полноценно покупать. Отсюда мы сталкиваемся с теми проблемами, что заказчики недовольны, мы недовольны заказчиками и вытекающие отсюда…».

Олег Лавров: «И нет денег».

Валерий Платонов: «Да».

Олег Лавров: «А это плохо».

Валерий Платонов: «Нет, это еще хуже, это спад рынков называется. И вместо того, чтобы рынки росли, а мы зарабатывали больше, мы каждый день начинаем терять деньги».

Олег Лавров: «Хотя самое время».

Валерий Платонов: «Зарабатывать деньги. Согласен».

Олег Лавров: «В волатильности наше время, ребята».

Павел Савченко: «Я думаю, нам нужно переходить к делу. И разве что хочется резюмировать, что то главное, ради чего мы собрались и что мы намерены делать – делаем. Проявить рынок, проявить игроков этого рынка и производить. Выскажем свое мнение. Давайте вместе это сделаем».

Олег Лавров: «Да. Спасибо, Павел. Я бы использовал слово „сотворить“. Или „создать“. Если бы мы хотели сейчас как-то активно влиять, мы бы совершенно по-другому построили логику и наши предложения. То есть мы продолжаем хотеть со-творять, делать совместно. То, что называется в английском co-creation, когда мы интуитивно уверены в том, что вместе сделаем лучше, чем каждый по отдельности. Сотворчество – наш основной подход интеллектуального производства, и мы – люди, привыкшие этим заниматься каждый день. Это наша норма. Мы это делаем для себя локально, кто-то для сегмента. Но почему-то мы это не сделали для рынка. Нашего рынка. И вот еще раз скажу: наша некая настойчивость в отношении выделения K2B – это, конечно же, формальная сторона дела. Потому что пока очень сложно описать, что это за рынок. „Рынок интеллектуальных услуг“ – узко. „Рынок интеллектуального предпринимательства“ – широко. „Knowledge-Intensive Business Services“ – непонятно. Я не могу сказать, что K2B это прям понятно, но, во всяком случае, с этой логикой хотя бы знакомы по моделям B2B, B2C, P2P, H2H…».

Глава 6. K2B (Knowledge-To-Business) – Знания для Бизнеса

Там не было ничего,

но зато его было очень много.

(Борис Моносов. По эту сторону магии.)

Олег Лавров: «И вот еще раз скажу: наша некая настойчивость в отношении выделения K2B – это, конечно же, формальная сторона дела. Потому что пока очень сложно описать, что это за рынок. «Рынок интеллектуальных услуг» – узко. «Рынок интеллектуального предпринимательства» – широко. «Knowledge-Intensive Business Services» – непонятно. Я не могу сказать, что K2B это прям понятно, но, во всяком случае, с этой логикой хотя бы знакомы по моделям B2B, B2C, P2P, H2H…

Я занимаюсь предоставлением услуг и сервисов бизнесу в области менеджмента знаний, и существенно растет спрос у тех, кто понял, что это и как работает. Люди наконец-то осознали, что инновационный проект, проект изменений, цифровой проект – это проект, у которого бюджет от 25 и более процентов состоит из закупки – прямой закупки знаний, прямой закупки опыта, прямой закупки экспертизы. Есть проекты, в которых до 50% этого, если правильно считать. В России не привыкли это считать в деньгах, и мы закапываем это куда-то, как будто этого нет. У нас железяки есть, трудочасы монтеров есть, а трудочасы и цена процесса создания нового знания куда-то все время девается. Те компании, которые это поняли и отдают себе отчет, что рынок знаний существует, начинают разбираться в свойствах товаров и услуг, выгодно их покупать и использовать, формировать нематериальные и интеллектуальные активы. Это рынок, который может быть и внутристрановый, и международный. Нашим интеллектом мы способны торговать не только через продукты и услуги, но и через проектную деятельность вне географических границ. Мы сейчас предлагаем проявить все особенности конструкции нашего рынка и получить более четкие, более правильные взаимодействия участников. Причем всех участников рынка, включая, конечно же, всё новомодное: от IT-систем до когнитивных, с их лучшими свойствами. Нам кажется правильным говорить об экосистеме, причем в биологическом смысле этого термина в первую очередь. Но и включая платформенные решения в модель реализации. Мы считаем выгодным иметь открытое ТЗ на разработку и реализацию такой задачи. На текущем этапе мы говорим про 300 человек, активных участников, и дальше – физиологический прирост. Я до позапрошлого года считал, как у нашего сообщества строится механика включения людей в активную социально-полезную, некоммерческую деятельность. Из порядка 20000 участников, которых мы касались с 2012 года, осталось 300 активных, которые разделяют и поддерживают деятельность по ценностям, и 50 человек, которые активно работают в экспертном совете.

У нас вышло так, такая пропорция. Даже не пропорция и не воронка. Важный момент, я об этом говорил еще лет 5 назад с маркетологами, что воронка – это когда есть что всасывать и этого много. А мы с вами производим. У нас обратный процесс. Мы из многого выращиваем через взаимодействие новую плотность и участников, по период которых становится меньше, но качество взаимодействий выше. То, что появляется на верхушечке, по способу получения не может принадлежать кому-то отдельно. Это коллективный результат. Ребята, ни один из нас в одного не вылезет. Ни один».