Внеклассные чтения

В комнате укладываешь Нину Васильевну в расправленную кровать, одеваешь в трусы и ночнушку и уходишь домой.

Дома теперь ты успеваешь выполнять домашние задания по всем предметам.

И так продолжается добрую неделю.

Нина Васильевна делает несколько глотков водки с большим содержанием ноксирона и отключается, а ты бежишь домой делать уроки. Твоя успеваемость по многим предметам начинает исправляться.

Нина Васильевна опять засыпает, и ты бежишь домой, завихаривая чёлкой, чтобы назавтра исправить «двойку» по биологии.

За полторы недели Нина Васильевна лишь однажды заикается о том, что она почти не помнит минувшие вечера.

Из-под прямой чёлки ты смотришь в свой стакан с чаем и грызёшь россыпь "морского камушка"…

Ты ничего не знаешь.

Когда через две недели водка в бутылке заканчивается, тебе приходится два вечера подряд опять надувать армавирские презервативы и читать над распростёртой учительницей Бродского…

Потом тебе вновь удаётся улучить момент и засыпать в новую, почти ещё полную бутылку, пятнадцать таблеток ноксирона из оставшегося блистера.

И всё поехало по старой схеме.

Опять вытаскиваешь Нину Васильевну из ванны и волочишь в комнату.

За неделю усиленной подготовки дома твоя школьная успеваемость почти полностью исправляется. Из твоего дневника пропадают все плохие оценки и тревожные призывы к родителям.

А однажды на перемене ты слышишь, как парни у окна обсуждают девочек. Один говорит, что на днях уже «завалит» какую-то красавицу из соседнего двора. Другой уже в десятый раз вспоминает, как чудно он провёл минувшее лето с распутными деревенскими девчонками.

Может, всё это и простая бравада пятнадцатилетних пацанов, тебе плевать. О сексе ты уже вряд ли чего-то не знаешь, что могли бы тебе поведать сверстники. Но вот следующая фраза, которую ты слышишь от Сани Иванова, тебя напрягает.

Он говорит: а я Брауберг оттулить хочу…

Внутри тебя после этих слов всё замирает. Ты перестаёшь воспринимать действительность, помимо Иванова и его дружков.

– Думаю, тебе с ней придётся повозиться, – отрицательно качает головой один из них.

– С Машкой-то? – спрашивает Коля Смиренко. – Нет, ты её без проблем… Пригласи прогуляться да и видеокамеру свою возьми. Любая девка хочет, чтобы её поснимали… Это ж такой понт.

Ты стоишь и всё это слышишь. Внутри тебя разрастается что-то недоброе.

– А ты потом камеру дома у себя где-нибудь установи, но так, чтобы то, как ты её тулишь, записалось, – усмехается Толя Тучников. – А мы потом все вместе глянем…

– Да иди ты, – фыркает Иванов, а сам улыбается.

– А что? – кивает ему Коля Смиренко. – Будешь с каждого зрителя деньги за просмотр брать…

Что-то недоброе внутри тебя всё разрастается.

Тебе хочется подойти к Иванову и двинуть ему в рожу. Твои глаза из-под прямой засаленной чёлки смотрят на него с неприкрытой злобой.

Оттулить Машу Брауберг…

Твоё нутро закипает против Иванова.

Да, ты сам уже разочарован в Брауберг, но внутри тебя всё равно начинает шевелиться что-то агрессивное.

Как ни крути, а она тебе всё равно нравится.

Затаив дыхание, ты смотришь на улыбающегося Иванова.

Ты должен сам попробовать с Машей Брауберг.

Первый.

И ты попробуешь непременно.

Только надо собраться с духом.

Пока ты размышляешь, Коля Смиренко вынимает из кармана какую-то бумажку, сложенную вчетверо. Это клочок газеты. Коля разворачивает его.

Он говорит парням, что это двенадцать половых заповедей революционного пролетариата. Говорит, что их напечатали в газете, взяв из очень старой брошюры самого начала советского периода.

Коля говорит: брошюра "Революция и молодёжь". Издательство Коммунистического Университета имени Я. М. Свердлова…

Он говорит: 1924-ый год…

Парни охают.

Вот первая заповедь, улыбается Коля и читает:

"Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата".

Парни глумятся, упоминая про детей детсадовского возраста.

Вторая заповедь, говорит Смиренко:

"Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (20–25 лет)".

Так мы ещё не зрелые, возмущаются парни?

Третья заповедь:

"Половая связь – лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви".

Парни шутят: а там не расписано, как глубоко нужно засаживать?

Коля продолжает, улыбаясь: четвёртая заповедь…

"Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих.