Золотая девушка

– Остерегаться – значит выжить, сеньор, – ответил мексиканец. – Эти гринго!.. – Он сплюнул в сторону. – Они относятся к политике так же несерьезно, как мексиканцы к сексу.

"Хоть кому-то можно верить", – подумал Трент, глядя, как Пепито вывел лодку в море.

– Мне нужна помощь, – сказал он. – Вокруг меня все время что-то происходит, и я не понимаю, кто или что за этим стоит. – Он рассказал о двух мексиканцах, охранявших полковника Смита в отеле "Королева Виктория".

– Мальки показывают, где кормится крупная рыба, – уверенно проговорил мексиканец. – Мы найдем их, сеньор.

***

В одиннадцать часов ночи Канкун стоял вверх дном. Из баров на туристов, прогуливающихся по тротуарам, обрушивалась громкая музыка; у входов в дискотеки горели яркие неоновые надписи: "ИДИ И НЕСИ СЮДА СВОИ ДЕНЬГИ". Проститутки обоих полов зазывали прохожих, уличные торговцы сидели под ярко освещенными деревьями. Верзила-мексиканец вел машину так, будто он был здесь хозяином. Они сидели в джипе всемером: Пепито, Трент, четыре молоденькие шведки и доберман.

Шведки означали, что Пепито слышал запись разговора Трента со Стивом. Мексиканец нашел девушек, загоравших без купальников на острове Исла-Мухерес[6 - Остров женщин (исп.).], куда они с Трентом отправились понырять. Причалив к берегу, Пепито прошел по пляжу и привел их, как безропотных овечек. Что больше всего поразило Трента, так это способность мексиканца определять национальность женщин в бинокль на расстоянии ста метров. Они пообедали в ресторане, в котором подавали традиционные блюда кухни майя, лишенные простоты и естественности: на первое – жареные хвосты лобстеров, затем – индейка в черном соусе, приготовленном из жженого перца, и на десерт – шербет из манго. И с каждым блюдом – margaritas. По крайней мере, шведки пили margaritas. Трент и Пепито придерживались стиля девочек, работавших в барах, – margaritas, но без алкоголя.

Они искали двух мексиканцев, охранявших полковника в отеле "Королева Виктория".

– Ребятам заплатили, чтобы они уехали из города, – сказал Пепито. – Так принято здесь, в Канкуне, сеньор.

Они обошли с дюжину баров и три дискотеки. После margaritas шведки почти утратили всякие приличия. Одна из них уселась на капот джипа, закинула руки за ветровое стекло, так что у нее задрались юбка и блузка. Другая устроилась на коленях Пепито, третья припала к Тренту, а четвертая примостилась на сложенных в кучу полотенцах, между сиденьями, и обняла обоих мужчин. По взгляду, который она не сводила с Пепито, Трент понял, что молодая леди на его собственных коленях, похоже, осталась в проигрыше.

Еще одним подтверждением статуса Пепито в Канкуне было то, с какой быстротой отсалютовали ему полицейские, патрулировавшие улицу, когда здоровяк мексиканец припарковался около дискотеки "Кларисса" под Знаком "Стоянка запрещена". Девушка, сидевшая на коленях Трента, завладела рукой Пепито, который предоставил Тренту шведку, сидевшую на капоте и пристроившуюся посередине. Пепито смеялся, потому что девушки тоже смеялись, но Тренту это удавалось не так хорошо, как Пепито, чей бас ворвался в освещенную стробоскопом дискотеку еще до того, как они там появились. Играла музыка, под которую можно танцевать как угодно. Неграм и латиноамериканцам это удавалось прекрасно.

Пепито указал куда-то в середину толпы, подняв руку над головами танцующих. Трент ничего не увидел, и тогда мексиканец поднял его за пояс к самому потолку с такой легкостью, будто тот весил не тяжелее мешка с гусиным пухом, и в глаза ему бросился мексиканец, который притворялся, что чинит розетку возле номера полковника Смита.

Трент поднял большой палец, и Пепито опустил его на пол, затем прошел сквозь танцующих, словно их вообще не существовало, и вернулся, неся на плече "электрика", словно агнца на заклание. Мексиканец перепугался до смерти.

Пепито швырнул его на заднее сиденье джипа, на него тут же уселся доберман. С дискотеки вслед за ними вышли две шведки. Пепито, широко улыбаясь, развел огромными, как бейсбольные перчатки, руками:

– Мои извинения, сеньориты, сначала небольшое дельце, а потом много удовольствия.

Трент сел в машину, и Пепито усадил одну из девушек к нему на колени, прежде чем та успела возразить, а другую, расцеловав в обе щеки и в губы, – на кучу полотенец. Кивком головы Пепито подозвал полицейского, тот сбегал в дискотеку, вернулся со свежими margarilas для девушек и молодцевато отдал им честь. Девушки довольно захохотали.

– Разумно взять с собой очевидцев, – громко сказал Пепито Тренту по-испански, объясняя присутствие девушек. – Иностранцы – лучшие свидетели. Они могут сказать правду из соображений безопасности своей страны, в то время как соотечественники предпочтут дать показания в пользу того, кто обладает большей властью.

Подъехав к центральному полицейскому управлению Канкуна, мексиканец освободил пленника от надзора и прошел вместе с ним в здание. Пятнадцать минут спустя он, самодовольно улыбаясь, вернулся к Мачихине.

В туристском районе города Пепито остановился около бара, купил еще margaritas, а затем рванул в сторону побережья – туда, где отели постепенно сменялись домами богачей. Остановившись у одного из таких домов, он выключил свет и скрылся в тени деревьев. – Сейчас вы увидите канкунскую версию "Полиции Майами", разыгранную специально для вас, сеньориты, – бросил Пепито. Он указал под пальму слева от джипа. – Сидите здесь и пейте ваш margaritas. Десять минут – и мы отправимся ко мне домой. И будем купаться при луне.

– Во-первых, луна молодая, а во-вторых, она уже зашла, – заметил Трент.

– Романтика и правда не всегда совпадают, сеньор Трент, – проворчал Пепито. Он указал на ворота:

– Вот дом человека, который предоставил вашему полковнику двух телохранителей. Дон Роберто Флеминг. Родился в Англии, в Лондоне, второго февраля тысяча девятьсот двадцать второго года под именем Роберт Чарльз Ричард Френч. Диабетик. Освобожден от военной службы. Получил диплом переводчика. Поступил в Секретный отдел шесть, занимающийся Латинской Америкой. Особые интересы – Чили, Гватемала, Аргентина, Уругвай. Ушел в отставку раньше времени, в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году. После отставки работал в различных страховых компаниях как посредник на переговорах при похищении людей в Латинской Америке. Советник по личной безопасности различных коалиционных правительств. Обеспечивал их персоналом и оборудованием через частную корпорацию. Богат, преклонного возраста, развратник, имеет очень хорошие связи.

– Из-за чего преждевременная отставка? – спросил Трент.

– Столкновение интересов, сеньор. Множество столкновений.

– На кого работает?

– И на правительства, и на частных лиц, сеньор.

– Если он такой специалист, то почему выделил двух этих вшивых актеров? И почему, – продолжал удивляться Трент, – он нанял этих неумех в Бакаларе? Любой агент с таким богатым опытом мог бы убить всех троих еще до того, как они вздумали выйти из машины.

– Об этом следует спросить дона Роберто, сеньор. – Пепито помахал листком бумаги. – Ордер на допрос по обвинению в покушении на убийство иностранного туриста. Турист – это вы, сеньор. – Пепито самодовольно улыбнулся. – К счастью, у меня тоже хорошие связи. Мой кузен, Рикардо, – судья. Я договорился, чтобы он ждал нас в полицейском управлении.

Трент собрался было выйти из машины, но Пепито остановил его.

– Если мы позвоним в дверь, сеньор, дон Роберто позвонит в Мехико. Рикардо – молодой судья, – слегка опечалившись, объяснил Пепито, – и среди его старших коллег есть такие, кто считает его искателем приключений.

"Наверное, это фамильное", – подумал Трент.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы подержали это, сеньор… – Он передал Тренту маленький безкурковый "смит-вессон" 38-го калибра, затем пристегнул ремень безопасности.

Трент сделал то же самое. Пепито включил первую передачу, помахал шведкам и нажал на акселератор. На скорости двадцать километров в час они выехали на дорогу и, развив скорость до сорока, врезались в ворота. Джип снес их с петель и помчался по дорожке к особняку из песчаника, построенному в испанском колониальном стиле. Широкие ступеньки вели к двойным резным дверям. Ступеньки невысокие, удобные для пожилого владельца дома. Пепито нажал на газ, и джип, взлетев по ступенькам, вышиб бампером дверь. Въехав в большой холл, облицованный розовым мрамором, мексиканец остановил машину.

Трент отстегнул ремень безопасности и спрыгнул на мраморный пол. Пепито вышел с другой стороны. В руке у него появился массивный "магнум" 44-го калибра.

Справа находилась гостиная. Настоящая массивная испанская мебель, старинные портреты каких-то дам и господ. На стоявшем у окна рояле "Бехштейн", покрытом сатиновым чехлом, – фотографии в серебряных рамках. Дона Роберто нигде не было.

Похоже было, что книги в библиотеке иногда читают. Великолепный письменный стол из орехового дерева восемнадцатого века, стулья, обтянутые кожей. Небольшой, но прекрасный пейзаж над камином – набережная Темзы в Лондоне работы Каналетто в старинной рамке. Мертвый дон Роберто лежал около раскрытого сейфа в луже уже высохшей крови. Это был маленький худой мужчина, с длинным носом, короткими седыми волосами, тонкими губами и прижатыми к голове ушами, в кашемировом халате, надетом поверх полосатой шелковой пижамы, и комнатных туфлях из красного вельвета. Трент знал его как Ричарда Фэллона. Он был связным между полковником и человеком из Лэнгли, хотя, по словам Пепито, дон Роберто оставил службу еще в 1974 году. Трент не видел его со времени своей отправки в Ирландию в 1987 году.

Склонившись над телом, Пепито сначала поднял убитому веки, затем правую руку, чтобы проверить локтевой сустав. – Кажется, прошлой ночью?

– Возможно.

Оба мигом догадались, как убили дона Роберто. Трент потянулся за своим ножом для метания, висевшим у него за спиной, и мексиканец вложил лезвие в рану на горле убитого. Соответствие было поразительным. Он посмотрел на Трента.

– Неприятность, сеньор.

– Да уж.

– Прошлой ночью вы были один.

– Да.

– Я не спрашиваю, – проворчал Пепито. Поднявшись, он медленно обвел взглядом комнату. – Здесь ваши отпечатки сеньор…

– Да, – согласился Трент. Стакан, книга, листок бумаги – он мог дотронуться до чего угодно, но ему было непонятно, почему его подставили и кто. Охранники вывели его на дона Роберто. Они, в свою очередь, были связаны с тремя головорезами из ресторана "Сеноте Асуль". Следующие звенья сфальсифицированы, чтобы обвинить его в убийстве. На мгновение перед ним снова встал образ пилота, этого повидавшего виды парня, ослепленного стробоскопом и выпрыгивающего в темноту…

– Да, да, да, да, – сказал он и улыбнулся мексиканцу, стараясь освободиться от видения и пытаясь совладать с речью. – Извини, Пепито. Я, наверное, выгляжу полным идиотом, но это просто чертовщина какая-то. Я агент, работающий в полевых условиях, черт побери! Сейчас я работаю на новую организацию и не такая уж важная персона, чтобы убивать человека ради того, чтобы подставить меня. Может быть, это связано с прошлым, но и в этом случае… Нет, это просто бессмыслица какая-то…

– Для вас, – поправил его Пепито. – Но имеет смысл для убийцы дона Роберто. Как я уже говорил вам, сеньор, у дона Роберто были очень влиятельные друзья. Они очень разозлятся.

– На меня, – сказал Трент.

– И на меня тоже, сеньор. – Пепито уже посерьезнел. – Если я попытаюсь защищать вас, наши совместные действия сочтут за доказательство дружбы. Конечно, я могу представить в качестве свидетеля вашей невиновности своего человека, который следил за вами прошлой ночью. Но то, что он работает на меня, может поставить под сомнение его свидетельство. Теперь по крайней мере вы понимаете необходимость присутствия шведских сеньорит?! Если бы вы на самом деле развлекались с теми четырьмя, которыми хвастались американцу, у вас было бы алиби. А так… – Он пожал плечами, такими широкими, что на них вполне мог уместиться бык. – Не были бы вы так любезны направить на меня пистолет и потребовать назад свой нож? Тогда вы смогли бы заставить меня отвезти вас и сеньорит на вашу яхту. Исла-Мухерес – довольно безлюдное место. Там можно спрятаться.

– А потом я вернусь в Бельпан и буду ждать, когда меня выдадут мексиканской полиции.