Римский орел. Орел-завоеватель

– Так точно, командир. Благодарю, командир.

– Как дела?

– Ну… тут у нас всё на виду. – Макрон указал на германцев. – После того как мы их отбросили, они вяжут фашины и делают лестницы. А те, что в стороне, заканчивают таран. Как только у них все будет готово…

– Понятно. – Вителлий задумчиво почесал подбородок. – Ничего не поделаешь, центурион. Тебе и твоим ребятам придется держаться.

– Это само собой, командир. А как остальная когорта?

– Ну, в целом наше положение не безнадежно. Мы полностью контролируем вал, а весь местный сброд взят под стражу. Но… не обошлось без потерь. Эта сука – жена вождя – открыла выпускную решетку, и два десятка варваров оказались в тылу у центурии Квадра. Они по-тихому резали наших, пока те отгоняли орду от моста. Пала почти половина центурии, прежде чем с ними разобрались.

– Квадр есть Квадр. На него всегда можно положиться, – улыбнулся Макрон.

– Боюсь, уже нельзя.

– Почему?

– Да потому, что германское копье продырявило ему брюхо и вылезло из спины.

– Не может быть!

– Может, центурион, еще как может. Мало того, оптион его тоже погиб. Собственно, я поэтому к тебе и пришел. Есть ли у тебя на примете малый, способный принять под свою руку остатки этой злосчастной центурии, а?

У Катона, стоявшего в пяти шагах, вспыхнули уши. Он замер в томительном ожидании, устремив взгляд на германцев, собравшихся вокруг костров, и с бьющимся сердцем прислушиваясь к каждому слову.

– Хм. – Макрон задумался, поглядывая по сторонам, и Катон почти физически ощутил тяжесть его взгляда. Но это длилось мгновение. Взгляд скользнул дальше.

– Как насчет твоего оптиона? – спросил Вителлий. – Он хороший солдат?

– Едва ли его можно назвать солдатом, командир. Мальчишка, новобранец, первый раз в деле. Я стараюсь держать его при себе. Паренек вроде бы неплохой, не дурак и не трус, но… В общем, командовать ему рановато.

– Жаль.

Катон был раздавлен. Он стиснул зубы, чтобы не разрыдаться.

– Есть у тебя еще кто-нибудь?

– Пожалуй, да, командир. Мой знаменосец. Хороший солдат и бывалый. Он тебе подойдет.

– Хорошо, – кивнул Вителлий. – Ты знаешь ситуацию, центурион. Удерживай ворота любой ценой, во что бы то ни стало. Если мы устоим в эту ночь, утром обязательно придет помощь. Я рассчитываю на тебя.

– Благодарю, командир. – Макрон поднес руку к груди, но чуть позже, когда сопровождаемый телохранителями Вителлий удалился к маячившему над валом штандарту, беззлобно выбранился: – Тоже мне… хрен! Будто я без него не знаю, что делать.

Высказавшись таким образом и ощутив некоторое облегчение, центурион глянул на своего оптиона. Что-то в его позе ему не понравилось.

– Катон?

– Командир?

– Что там враг? Не шевелится?

– Никак нет, командир.

– Что ж, продолжай смотреть в оба глаза.

– Есть, командир.

Тем временем маленький отряд двинулся восвояси. Вителлий, проходя мимо, кивнул Макрону. Последним шел знаменосец.

– Береги себя, командир, – сказал он.

– Ты тоже, Порций, – улыбнулся Макрон. – Не сомневайся, мы приглядим за штандартом.

Знаменосец с явной неохотой вручил древко Макрону:

– Держи, командир.

Потом они ушли, исчезли в холодном мраке между грязными варварскими хибарами, а в руках Макрона остался символ воинской славы – боевой, побывавший во многих сражениях и тем не менее ни разу не склонившийся перед врагами штандарт. С подступившей ему под сердце теплой волной центурион поглядел на юнца:

– Эй, малый! Иди-ка сюда.

Катон с окаменевшим от обиды лицом подошел и вытянулся, задрав подбородок.

– Расслабься, сынок. Для тебя есть поручение. Очень ответственное.

– Да, командир.

– Ты слышал, что сказал трибун?

– Да, командир.

– Ну ладно, к делу. Мы остались без Порция, а штандарт центурии, даже на короткое время, нельзя доверить кому попало. Мне нужен надежный человек. Ты справишься?

Катон, все обиды которого в один миг улетучились, вместо ответа крепко сжал древко штандарта.

– Ты должен понимать, что это высокая честь, – сказал Макрон.

– Так точно, командир. Благодарю за доверие, командир. Я буду беречь его, не щадя жизни.

– Это в твоих интересах, парень. Если Порций по возвращении обнаружит где-либо хотя бы царапину, перед следующим боем на нем будут красоваться твои яйца. Понял?

Катон серьезно кивнул.

– Что бы ни случилось, держись поближе ко мне и не выпускай эту штуку из рук. Держи штандарт высоко. Так, чтобы солдаты постоянно могли его видеть. Понял? Ага, похоже, зашевелились.

Шестая центурия пришла в движение. Легионеры вставали на ноги, просовывали руки в лямки щитов, брались за мечи и за копья. Катон поднял штандарт и подошел к частоколу. Германцы оставили свои костры и теперь черной массой в сгущавшихся сумерках шли к воротам. С фашинами, с лестницами и с факелами, бросавшими на их лица неровные желтые блики.

– Запомните главное, ребята! – обратился к солдатам Макрон, обнажив меч. – Если они прорвутся внутрь, всей когорте конец. Так что сделайте все возможное, чтобы этого не случилось.