Аэрофобия 7А

Первые – за долгое время – немецкие слова неуклюже сорвались с его губ, и едва он услышал себя, как пожалел, что они не застряли у него в горле.

– Ваше место? – переспросила мать.

Его наметанный глаз уловил минимальное сокращение ее круговой глазной мышцы. Какой бы уставшей ни была молодая женщина, ее мускулатура непроизвольно просигнализировала Матсу верный признак искренней радости.

– Я могу предложить вам место 7А, – подтвердил Матс.

– Это бизнес-класс, – удивленно произнес стюард. На серебряном бейдже на лацкане сверкала надпись «Валентино», и Матс не знал, фамилия это или имя белокурого красавчика.

Возможно, тот задавался сразу двумя вопросами: почему мужчина уступил совершенно незнакомой женщине свое удобное место на таком длинном рейсе и что он тогда делал в экономклассе?

– Боюсь, в бизнес-классе тоже нет люльки для вашей малышки, – вставил он.

– Но сиденья настолько широкие, что Зуца сможет удобно лежать рядом с вами, – перебил его Матс и указал на девочку. – Если верить рекламе, кресло можно превратить в кровать.

– И вы действительно хотите уступить мне это место? – недоверчиво спросила мать.

Нет, – подумал Матс и еще раз спросил себя, какой черт его дернул. Волнение усиливает страх. Простая формула. Он ведь твердо решил пройти к своему месту, наизусть выучить заламинированный листок с инструкцией по безопасности, проверить расстояние до аварийных выходов и, после всех демонстраций бортового персонала, начать свой аутотренинг. И вот отклонился от своего плана уже в первые минуты посадки.

Какая-то контрпродуктивная глупость!

И к тому же, как он мог взять на себя такую ответственность и уступить место 7А именно матери с ребенком?

Но с ним такое часто случалось. На работе со своими пациентами он был воплощением спокойствия и благоразумия. В частной жизни ему постоянно приходилось бороться с раздражением, которое появлялось из-за его эмоциональных колебаний.

Так как взять свое импульсивное предложение обратно теперь уже было нельзя, Матс лишь спросил:

– Так вы берете мое место?

По лицу матери пробежала тень, и уже не нужно было разбираться в мимических микровыражениях лица, чтобы увидеть в ее глазах разочарование.

– Видите ли, господин…

– Крюгер.

– Рада с вами познакомиться, господин Крюгер. Меня зовут Салина Пиль. Видите ли, проблема не только в люльке. – Она указала на стенку, которая отделяла бортовую кухню от пассажирского салона и за которой где-то в глубине самолета находилось ее место. – Я сижу с группой подвыпивших шумных мужчин. Вы действительно согласны на такую компанию?

Проклятье.

Если бы Салина просто вежливо отказалась, он, наверное, дружелюбно кивнул, попрощался и прошел бы дальше. Но сейчас, зная, что она вдвойне нуждалась в помощи, он не мог бросить ее в беде.

– Мое предложение не такое уж и великодушное. Видите ли, я не собираюсь меняться с вами местами. У меня есть еще одно место на борту.

– Но… почему? – Она удивленно посмотрела на него.

– Я очень боюсь летать. Готовясь к этому полету, я проанализировал все доступные статистические данные по крушениям самолетов. Согласно статистике, есть места, на которых в случае катастрофы у пассажиров более высокие шансы выжить, чем на других.

Стюард приподнял одну бровь.

– И что?

– И я их все выкупил.

– Серьезно? – спросила Салина.

– По крайней мере, насколько это было возможно.

– А, так это вы, – сказал Валентино.

Матс не удивился, что был знаком бортовому персоналу. Слухи о его странном бронировании наверняка уже распространились среди членов экипажа.

– Сколько же мест вы забронировали? – поинтересовалась Салина.

– Четыре. Помимо А7 в бизнес-классе, еще 19F, 23D и 47F.

Глаза Салины округлились.

– Четыре? – не веря своим ушам, переспросила она.

Вообще-то он хотел забронировать семь, но другие места были уже заняты. Хотя и со свободными местами возникли немалые проблемы. Авиалиния предлагала возможность онлайн-бронирования для людей с избыточным весом, которым было необходимо два кресла. Но они, естественно, располагались рядом, а не в разных концах салона. Он сделал огромное количество звонков и написал множество мейлов, прежде чем сумел объяснить авиакомпании свои пожелания и убедить ответственных лиц, что он не сумасшедший и не террорист. Затем последовали проблемы с кредитным лимитом банковской карты, потому что его аэрофобия стоила, конечно, целого состояния. К счастью, он неплохо зарабатывал и, будучи одиноким, много лет жил достаточно скромно.

– Но зачем? Разве вы не могли просто выбрать одно место? – хотела знать Салина.

– Я собираюсь менять их во время полета, – объяснил Матс, чтобы окончательно всех запутать. – Безопасность мест зависит от того, взлетаем мы или садимся, пролетаем над сушей или водой.

Молодая мать нервно схватилась за волосы.

– И на каком этапе полета вы захотите вернуться в бизнес-класс?

– Ни на каком.

Если бы он разделся и начал танцевать перед ней голышом, женщина была бы меньше сбита с толку.

Матс вздохнул. Его все равно уже заклеймили чудаком, поэтому он решил сказать правду:

– В 2013 году американские ученые провели испытание с крушением пассажирского самолета в пустыне на границе с Мексикой. Своеобразный краш-тест для гражданской авиации.

– И в результате выяснилось, что место 7А самое безопасное? – спросила Салина.

У Валентино, похоже, пропал дар речи. Его челюсть отвисла еще больше, когда Матс объяснил:

– Деформация машины, участвовавшей в краш-тесте, показала, что в случае крушения первые семь рядов находятся в смертельно опасной зоне. Кресло 7А даже выбросило из «боинга».

Ребенок закашлял, потом начал тихо хныкать, а Матс закончил:

– 7А самое опасное место в самолете. Я забронировал его из суеверия. Просто хотел, чтобы оно обязательно осталось пустым на этом рейсе.

Глава 4