Аэрофобия 7А

– Именно. Я не идиот. И поэтому глотаю вот эту таблетку.

Он выдавил таблетку из блистера и покатал между большим и указательным пальцами.

Лоразепам, предположил Матс.

– Я сейчас закинусь этим дьявольским средством, и через пять минут отключусь, как будто жена вырубила меня ударом молотка. Ничего не буду воспринимать. И сэкономлю бабло за первый класс. Быстрее и проще даже с палками для селфи не заработать. Ну, что скажете? Хотите и вы такую таблетку? Предлагаю за полцены.

Он рассмеялся, словно рассказал достойную кино шутку.

– Нет, спасибо, – ответил Матс, хотя предложение казалось соблазнительным. Вначале он действительно подумывал, не отправиться ли с помощью бензодиазепина в страну грез на время полета. Но тогда в случае катастрофы он обязательно погибнет; например, не сможет добраться до запасного выхода в горящем самолете.

– Я предпочитаю бодрствовать, – сказал он.

– Как хотите. – Траутман пожал плечами и скинул с ног лоферы с кисточками. Потом запил таблетку остатками воды из бутылки, которую, видимо, купил в автомате у выхода на посадку.

В эту секунду Матс понял, кого напоминал ему этот колосс, который, как нечто само собой разумеющееся, занял мощными локтями оба подлокотника. Он походил на Шона Коннери, только был упитаннее.

– Тогда хорошего полета, приятель, – сказал Траутман, склонил голову на подушку для шеи, сложил руки на внушительном животе на уровне пряжки ремня безопасности и закрыл глаза. – Все будет в ажуре.

Ага, конечно. В ажуре.

Матс посмотрел направо, на другого пассажира, который уже давно спал у окна.

Потом пощелкал по сенсорному монитору, который был встроен в спинку впереди стоящего кресла, и поискал ролик с правилами безопасности, который должен был разъяснить ему, как вести себя в случае катастрофы.

Сзади подошла стюардесса, оглядывая ряды и проверяя, пристегнуты ли пассажиры.

Она благодарно улыбнулась Матсу, когда он показал ей свою застегнутую пряжку, но не стала будить спящего на месте 47F, хотя не могла видеть, пристегнут ли тот под пледом.

«Извините, вы кое-что забыли», – хотел крикнуть ей вслед Матс, который не терпел небрежности в вопросах безопасности. Но тут змея страха внезапно сдавила его, и у Матса не только перехватило дыхание, но и отказал голос.

Какого черта…

Он снова посмотрел направо. Весь в поту. С невероятным давлением в груди.

Я это действительно только что слышал?

Матс был не уверен, но ему показалось, что мужчина в шляпе, оккупировавший его место у окна, только что говорил во сне. И хотя он произнес одно единственное слово, оно невероятно смутило Матса.

Потому что это слово было «Неле».

Имя его дочери.

Глава 5

Неле

Сарай с остроконечной крышей был длинным, как футбольное поле, и таким высоким, что туда поместился бы двухэтажный автобус.

Здесь пахло экскрементами, старым сеном и влажной золой. И хотя металлическая кровля и тонкие сборные стены здания наверняка изолировали плохо, внутри было неприятно душно даже в такую рань. И холодный пот катился по спине у Неле в основном от страха.

– Где мы? – спросила она водителя такси, который связал ей кабельными стяжками руки и даже ноги.

На больничной койке!

Мужчина с волосами до плеч и круглыми никелированными очками не ответил.

Он вообще не произнес больше ни одного слова с тех пор, как воспользовался первой схваткой и вытащил беззащитную Неле из такси. Пристегнув к громыхающей металлической раме для матраса, он катил ее по этому ужасному пустому пыточному бараку.

Неле уже испытала тренировочные схватки, но – что бы ее тело ни хотело испробовать на тридцатой неделе беременности – к невыносимым схваткам, которые внезапно одолели ее на заднем сиденье такси, она и близко не была готова. По ощущениям, кто-то, предварительно окунув кулаки в кислоту, пытался вытащить ее матку наружу, но не знал точно, в каком направлении тянуть, потому что боль отдавалась как во влагалище, так и в спину.

– ГДЕ МЫ?

Ее голос гулко звучал в пустом бараке без окон. Свет шел от многочисленных строительных ламп, которые свисали с деревянной балки под потолком на беспорядочном расстоянии друг от друга.

– Раньше здесь держали коров.

Неле, которая не рассчитывала на ответ, приподняла голову, а таксист продолжал катить ее койку по неровному решетчатому полу, мимо погнутых прутьев и ржавых труб, которые образовывали справа и слева от прохода своего рода решетчатый забор.

Неле вспомнила об указателе «Хлев», который видела при подъезде, и действительно, пахло скотоводческим хозяйством, хотя – судя по грязи и состоянию сарая – это было в далеком прошлом.

Здесь имелись стойла, но они были не из дерева или камня, как в конюшнях, а напоминали клетки – металлические трубчатые конструкции, пропускающие свет и воздух, по размеру меньше парковочного места.

Я в тюрьме! – была первая мысль Неле. Ей казалось, что ее везут по тюремному проходу, мимо камер, в которых раньше держали на цепи животных. – А теперь одна из этих камер моя!

– Скоро будем на месте, – сказал ее похититель, который оказался не таксистом или студентом, а просто сумасшедшим. Куда мог вообще вести проход в этом жутком сарае?

Все стало еще более зловещим, когда сумасшедший принялся говорить сам с собой, шепотом, явно стремясь приободриться.

– Хорошо, что укол не понадобился. Конечно, я бы справился, я ведь тренировался, но так лучше. Да, так намного лучше.

– Черт возьми, о чем это вы?! – крикнула Неле.

– Наверное, в данный момент вы считаете иначе, но хорошо, что схватки уже начались. Иначе мне пришлось бы ввести вам окситоцин, чтобы вызвать их искусственным способом.

Неожиданно посветлело, и Неле снова подняла голову. Ее сознание отчаянно отказывалось понимать весь масштаб происходящего ужаса.

Хлев сбоку от нее внушал еще больший страх: с краю места, огороженного металлическими прутьями, стоял штатив с профессиональной видеокамерой. А на плохо подметенном бетонном полу с прорезями лежала тяжелая металлическая цепь. Она тянулась к невысокой, доходящей до бедра, пластиковой коробке, оснащенной откидным решетчатым окошком и напоминающей переноску для животных в самолете.

– Нет! – крикнула Неле и начала дергаться. – НЕЕЕЕЕТ!

Самым жутким в этом сценарии был не тот факт, что прутья ограждения были погнуты так, что сумасшедший мог заставить Неле просунуть голову внутрь. Как корову перед убоем! И не то, что цепь была предназначена для того, чтобы приковать ее к столбу, как беспомощное животное, и лишить возможности двигаться.

Неле закричала из-за надписей.

На деревянной балке, прямо над огороженным местом.

«НЕЛЕ» значилось над стойлом, которое было, видимо, отведено для нее и койки. А над пластиковой коробкой было написано «РЕБЕНОК НЕЛЕ».