Следопыт Бероев

– Это как уговаривать будете. – Виталина ухватила Бероева под локоток. Дружески помахала пальчиками хозяину.

Потвин раздосадованно развел руки. Но удерживать соблазнительную гостью при постороннем не решился.

По сумеречному коридору, мимо сломанного титана, они дошли до номера Виталины. От мокрых полов тянуло тяжёлым запахом влажной уборки.

– Спасибо, избавитель, – лукаво шепнула Виталина, прощаясь. – Уж и не знала, как ускользнуть.

– Обращайтесь, – кивнул галантный Олег. Хмыкнул. – Но только если и впредь собираешься фланировать перед мужиками в бюстгальтере на китовом усе, от поклонников придётся отстреливаться. Или уж сразу сдаваться.

– Хамло! – отреагировала довольная Виталина.

Когда-то Бероев застудил ноги, провалившись под лёд на Байкале. С тех пор время от времени досаждала боль в коленях. Помянув недобрым словом сырость общежития, Олег извлёк из походной аптечки мазь со змеиным ядом. Раскрыл. Закатал адидасовские брюки.

В дверь коротко стукнули. Бероев не успел спустить штанины, как в комнату ворвалась Виталина. Втянула носом воздух. Разглядела изображение змеи на этикетке.

– Тебе что, внутри яда не хватает? – не преминула съязвить она. – Я чего подумала? Пойдем погуляем. Когда ещё в вечернем Тикси окажешься. А так будет чем похвастать. Вчера – Амдерма, сегодня – Тикси. Девчонки в общаге от одних названий обзавидуются.

– Может, дашь сначала портки поправить? – огрызнулся Бероев. – Бесцеремонная ты всё-таки девка.

– Жду в фойе. – Виталина со смехом захлопнула дверь.

Солнце висело на ночном небе, освещая всё вокруг. Как и в Амдерме, над морем стоял надрывный чаячий клёкот.

Олег с Виталиной прогуливались по центру Тикси, избегая грязных заулков. Но даже в центре чавкала и прилипала к обуви слякоть и грязь.

– Что поделать – распутица, – глубокомысленно изрекла Виталина. И невольно зацепила то, что не первый год свербило Бероева.

– Распутица! – повторил он едко. – Я пол-России объехал. Леса, горы, тайга, реки-моря-озёра, теперь тундра. Снегов, ливней, штормов с лихвой хватил. А вот распутицу видел только в человеческих жилищах! Где человек, там и слякоть. Выходит, в нас она. Объявили себя царями природы, да и гадим вокруг! А если природа такого царька однажды коленом под зад – о том и мысли нет.

Он смутился – опять занесло.

– Чудной ты, Олежка! – протянула озадаченная спутница. – Пожалуй, я в самом деле до зимовья вместе с тобой поеду. Всё лучше, чем неделю в этом сраче высиживать.

– Вот это образцово-показательная жена! – громко восхитился Бероев. – По волне и стуже – к дорогому мужу! Что там декабристки!

– Какая ещё декабристка? Всё равно когда-то да придётся, – невесело отшутилась Виталина.

Когда вернулись на площадь перед гостиницей, Бероев заметил Потвина. Лёжа животом на подоконнике своего номера, он вглядывался вниз.

Бероев с силой притянул к себе девушку. Склонился, будто в поцелуе. Виталина дёрнулась возмущённо.

– Цсс! – предупредил Олег. Глазами показал на окно. Засмеялся. – Удачненько срослось. Теперь он всё сделает, чтоб меня поскорее сплавить. Только имей в виду: если и впрямь хочешь со мной уехать, не сболтни об этом Потвину. Иначе оба в Тикси застрянем. Поняла?

– А то! Чукча не дурак. Чукча – геолог. – Виталина подмигнула.

Вышло даже быстрее, чем надеялся Бероев. Потвин заявился на другой день до обеда. В костюме. Деловитый. Разящий одеколоном «Шипр».

– Я уже прокачал ситуацию в пароходстве. И попал в цвет, – с важностью сообщил он. – Вечером отходит катер, как раз до твоего посёлка. Отбуксируют туда баржу с годовым запасом продуктов для смешанного магазина и стройматериалами для той самой школы. Удалось договориться насчёт тебя, хоть и пришлось попотеть. Катер «Ястребок» райпотребсоюза. Живо собирайся. И имей в виду: я своё сделал. Опоздаешь – с тебя и спрос.

К вечеру погода вновь переменилась. От летнего разморёна не осталось и следа – как не было. Небо – накануне насыщенное ослепительной голубизной – помутнело. Портовые здания подтаяли в тумане. С моря потянуло порывистым, обжигающим ветром. Неснятую волейбольную сетку рвало и мотало. Мокрый песок взлетал, будто мошкара, и хлестал по глазам.

Нужное судно Бероев нашёл не сразу. Жизнь на портовых причалах кипела. Под погрузку-разгрузку встали прибывшие с караваном лесовозы. Выгружалось оборудование и вездеходы, грузились в трюмы связки брёвен. Визг лебёдок, гвалт, матюги грузчиков.

Лишь у дальнего причала отыскался «Ястребок» – спичечный коробок на фоне океанских судов. Пришвартованный катер, на корме которого громоздились четыре огромные 400-литровые бочки, мотало на стылых волнах. Кранцы из автопокрышек постукивали о мокрые доски причала. На берегу была свалена куча из метиза. Ветер бился в неё, норовя разрушить, отчего шум моря смешивался с металлическим грохотом. По сходням сновали несколько якутов, перетаскивавших метиз в трюм. Они подбегали к куче, хватали в охапку кастрюли, тазы, бельевые баки и, придерживая подбородком, возвращались на борт.

На причале Бероев разглядел две нахохлившиеся фигуры. Кутался в брезентовый плащ Потвин. Подле него, на уголке потёртого фибрового чемодана, сидела сгорбившаяся баба в демисезонном пальтишке и слежалом пуховом платке, краем которого она закрывала лицо от пронизывающего ветра. Сам Олег принарядился в новенькое армейское обмундирование. Ловко на нём сидевшее, а главное – удобное, не стесняющее движений.

При звуках шагов Потвин обернулся, с деланым радушием протянул руку Бероеву.

– Проводить пришёл. Лично, так сказать, убедиться, что всё в порядке.

Олег спрятал усмешку. Ещё бы не в порядке. Потвин явился убедиться, что катер отчалит без Виталины.

Из рулевой рубки на седловатую палубу то ли вышел, то ли выпал костистый человек в бушлате и морской фуражке. Он ухватился за мачту, покачался, налаживая равновесие.

Не выпуская мачты, пнул сапогом подвернувшегося якута.

– Чурки хреновы! Только под ногами путаются, – разнесло ветром – вперемежку с отборным матом.

Покачиваясь, он добрался до борта. Вгляделся в людей на причале. Прокашлялся.

– Я – капитан катера Моревой. Сказали, будто посудомойку пришлют, – в никуда сообщил он.

Женщина поднялась. Коренастая, крепкая. На отёкшем лице обнаружились нелепые солнечные очки.

– Вершинина я! – угрюмо представилась она. – Надеждой Фёдоровной кличут. Можно просто – Фёдоровна. От морпорта на сезон прислали. Стажа для пенсии добрать. Могу и по чистоте помогать.

Моревой, не ответив, всмотрелся в мужчин.

Потвин выступил вперёд.

– Это кинооператор Бероев, – представил он Олега. – Попутчик ваш до посёлка.

Моревой напряжённо соображал.

– Вас должны были предупредить в порту, – напомнил Потвин.

– Предупреждали – не предупреждали. Может, и предупреждали… Да и хрен бы с ним… Гена! – представился он свойски.

– Олег! – ответил Бероев.

– Виталина! – послышалось сзади. Виталина в штормовке и полусапожках, тяжко отдуваясь, опустила на землю объёмистый рюкзак.

– Бежала. Боялась опоздать! – сообщила она.

Потвин посерел:

– Витали!.. Да что вы надумали? Обо всём же договорились! Вы на море гляньте. Хорошая волна перевернёт – и с концами.