Братьев своих ищи…

Как же счастливы были мои любимые родители! Как же они ждали его! Как готовились!

Однажды за завтраком мама сообщила, что дядя Илья за ней даже ухаживал. Да, представьте себе! Он был красавец: блондин, метр девяносто пять, глаза – карие, глубокие, как лесные озера… Умница он был! Поэт!

– Вот – мама показала фотографию – на ней с одной стороны ее обнимал действительно красавец Илья, а с другой стороны – мой папа. Худой, вихрастый и очень добрый.

– Но я папу ни на кого не променяю, – сказала мама и положила голову ему на плечо.

– Наш Илюша ничего не боялся, – сказал мне папа. – Хотя это неправильно – ничего не бояться… Вот что из этого вышло.

За день до его приезда начали активную подготовку.

В доме запахло фаршированным карпом, жаркое домашнее подходило.

Оказалось, что у нас с дядей Ильей одни и те же вкусы.

В общем, было здорово, что он приезжает.

И вот оно – утро 18-го мая. Как сейчас помню.

Я просыпаюсь от голосов в передней…

Выбегаю.

Отец обнимает человека…

Мама, испуганная, стоит у стены.

Руку держит возле рта.

Папа отходит в сторону.

– Ну, вот он, наш Илюша, – говорит папа.

Стоит человек. Согнутый, словно горб у него под пиджаком, и одно плечо выше другого. Глаза с пеленой какой-то и застывшей болью.

Лицо в глубоких оспинах, да еще шрам на шее…

Стоит, смотрит на маму. И говорит:

– Ну, что, Роза, – говорит, – не узнаешь? Это я…

– Илюша! – говорит мама. – Господи, Илюша!.. Что они с тобой сделали?!

И шагает к нему навстречу. Как падает.

Так они и стоят, обнявшись.

А папа ходит вокруг, хлопает Илюшу по плечу и всхлипывает.

– А мы тебя искали, Илюша, подавали запросы повсюду… Сказали, расстрелян… А ты – вот он, живой!

– А у нас твоя любимая рыба и жаркое, – говорит мама, отстраняется, словно боится смотреть на дядю Илью. – Ты жив, Илюша, а это самое главное.

Дядя Илья снимает куртку и тут видит меня.

– А это ваш сын?

– Наш Сеня, – говорит папа.

И я чувствую, как в меня упираются два глаза.

Взгляд дядя Илья не отводит.

Мне становится не по себе.

Я тихо прикрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной.

Мне страшно… Я что-то прочитал в этом его взгляде…

Потом были у меня всякие дела, школа, а вечером я пришел, когда все уже сидели за столом.

И я сел.

Вижу, дядя Илья не пьет, хоть папа ему и наливает. Папа накупил всего – и коньяка, и шампанского.

Но дядя Илья не пьет…

– Ты не пьешь? – спрашивает папа. – А я помню, мы с тобой… – Не надо вам, чтобы я пил, – говорит дядя Илья. – У меня там началось… Никто объяснить не может. Когда выпью, теряю контроль. Три раза находили голым на улице. Ничего не помню. А у нас ведь не то, что у вас, до минус сорока бывает.

Мама так тихонечко, хоп (!), и начинает убирать со стола бутылки.

А дядя Илья вдруг переводит взгляд на меня и говорит:

– У нас, там, если человек взгляд отводил, то это значит – все, пиши пропало. Испугался? – спрашивает меня.

– Нет. – Я вру, конечно. Попробуй тут не испугаться.

– Он у нас тут недавно дрался, – говорит папа.

– И мы сделали вывод, – добавляет мама, – что это не для нас – драться. Да, сынок?!

Я не ответил и побежал во двор, потому что не хотел продолжать эту тему.

А когда через час вернулся, меня отправили спать…

Ночью я встал в туалет…

Туалет был рядом с кухней.