Кофейная чашка. Выпей, расслабься, упокойся

Раздался хлопок, будто лопнул огромный мыльный пузырь, и Джаред повалился на спину. Вслед за хлопком последовал жалобный визг и ругательства. Едва придя в себя, спаситель тут же понял, что часть волос так и осталась крепко сжатой в его руке.

«Прости за волосы. Иного выхода я не увидел. Сейчас я помогу тебе встать. Вот, только доберусь к тебе. Скажи что-нибудь, я подойду на голос. Не вижу… ничего… я каким-то образом совсем ослеп недавно» – пробормотал измотанный парень, разжав руку, снова очутившись на четвереньках, в поисках освобождённого незнакомца.

Едва свободная рука нащупала лицо, а вторая безуспешно пыталась найти плечи, Джареда стал поглощать леденящий ужас. В один миг его осенило – из лужи он вытащил лишь только одну голову бедолаги, который звал его на помощь.

«Оторвал… Оторвал! ОТОРВАЛ, мать его! Господи, я убил человека!» – с диким испугом прокричал он, начиная быстро пятиться назад.

«А? Что? Че-ло-ве-ка? Какое-то знакомое слово… никак не вспомню. Ай, ладно… Успокойся, никого ты не убивал, за исключением около тридцати квадратных сантиметров луковиц моих роскошных волос! Но, всё же я вынужден сказать тебе спасибо за помощь, дружище! А теперь подними меня вверх! Уж больно долго я тут валялся! Ты же сможешь меня нести, не так ли? Я теперь не такой тяжёлый, каким был раньше. Всего-то, килограмм пять или семь, от силы! Ну, может ещё на килограмм будет больше… тяжёлых металлов мог впитать в себя… понимаешь?» – откашливаясь, проговорила отделённая от своего неизвестно куда девавшегося тела, покрытая язвами и глубокими шрамами, невероятным образом живая голова.

Даже в детстве у стоматолога парень испытывал страх и испуг меньше, чем в данный момент. В кресле дантиста хотя бы можно было вцепиться руками в поручни и питать надежду на то, что физические усилия каким-то образом смягчат боль и приглушат панику. Здесь можно было только сжать кулаки или собственные яйца, в них же…

«Это – розыгрыш! Сто процентов, всё это чья-то шутка! Да? Это всё заказала Дрю! Она мне мстит! Мне пустили веселящий газ и переборщили с ним так, что я в теперь в бреду!» – истерично смеясь предположил юноша.

«Угомонись! Что ты несёшь? Откуда у тебя такие странные слова? Розыгрыш, Дрю, переборщили… Хорошенько тебя поколыхало, наверное? Парень, ты вообще откуда? Складывается такое впечатление, что ты псих из неведомых краёв!» – удивлённо ответила ему голова незнакомца.

«Я… Я – Джаред. Зовут меня Джаред. Я из… Господи, как же…» – пытался вспомнить хоть что-то обескураженный парень, пока освобождённая голова едва сдерживала смех и округляла свои глаза.

«Ты что, совсем ничего не помнишь? Откуда ты и зачем сюда добирался? – всего этого не помнишь? Надо же! Как можно было забыть о том, что ты родом из планктона и то, что оказался счастливчиком сумев попасть сюда?» – сетовала башка, пока парень напрягал свои мозги и пытался вспомнить хоть что-нибудь, кроме грубого пробуждения в воде.

Немного пошептав себе что-то под нос, сделав небольшую паузу, Джаред снова резко отскочил назад, подальше от головы. Его будто снова осенило. Будто реальность происходящего всё-таки стала для него очевидной и он во второй раз запаниковал, но уже с большей силой.

«Кто-нибудь! Эй! Слышите меня? Пожалуйста, вытащите меня! Заберите меня отсюда! Я отдам всё, что только у меня есть! Если это чья-то шутка, то я готов простить!» – прокричал он, совсем не обращая внимания на голову, которая в ответ пыталась успокоить его говоря лишь в пол-голоса.

«Тише, тишееее… Ты, придурок! Сейчас разбудишь Копачей! Эти шныри разорвут тебя на части и растащат вместе со мной по своим норам! А я ещё очень хочу повидать своё тело, если конечно же оно уже не попало им в лапы!» – весьма угрожающе и озлобленно, сквозь гнилые зубы процедила голова.

Это почти не сработало и Джаред продолжал орать, пока вскоре не почувствовал как начал терять сознание, то-ли от панического приступа, то-ли от резко поднявшегося давления в ушах и затылке. Только это помогло парню остановиться истерить. Проваливаясь в зудящую густую трясину подсознания, он на мгновение будто почувствовал, что отключаясь, скорее всего уже не сможет вернуться в сознание и только попадёт быть может в ещё более ужасное адское место.

«Что тут чёрт подери происходит??? Где я? Что со мной? Я до сих пор ничего не вижу! Я ничего не понимаю! Включите свет! Боже, я ещё и голову оторвал кому-то!» – дрожащим голосом бормотал потихоньку приходящий в себя парень, лихорадочно вздрагивая и забиваясь в очередную нащупанную им нишу-полость.

«А, вот оно что? Ну, это многое объясняет! Я, хоть к какому-то, но счастью, был лишён такой участи, как потерять свои глаза, но… был обречён, видишь ли, на нечто… БОЛЕЕ ХУДШЕЕ! Я лишился всего своего тела! Мне, видишь ли приходится сейчас хуже твоего. Поэтому, перестань ныть, орать и бесить меня, идиот! А ещё хуже – будить своими воплями Копачей» – с ухмылкой, сменившейся гневом на лице прокричала голова.

«И скажи мне друг, почему ты так этим обеспокоен? Ты в том самом месте, где, можно сказать, что тебе повезло и ты можешь всё исправить, а ты так удручаешься?» – спросила удивлённая голова, усмотрев боковым зрением что-то круглое и белёсое, похожее на глазное яблоко.

«Повезло… Да! Отлично! Вот это ШАНС! Каждый такого ждёт, несомненно! Скажи мне куда развернуться и сделать низкий поклон, отдавая честь и хвалу? Я бы посмотрел в глаза этой твари, которая устроила всё это со мной! НО! Глаза? Где они? Боже, у меня их нет! Кто ответит за эту часть самого тупого розыгрыша в мире? Нет, это – какой-то бред…» – снова ощупывая лицо, возразил парень недоумевающей башке.

«Хорошо, странный ты идиот… Сейчас сам всё увидишь… Аккуратно продвинься вперёд, буквально на метр и левой рукой, слева от себя, сантиметров с двадцать, нащупаешь око. Должно подойти. Вроде бы, целое как мне кажется. Может даже оно принадлежало тебе. За стерильность не отвечаю, но выбора у тебя нет, видишь ли… Ха! Не видишь ведь! А вот и хорошо – плюнешь, протрёшь об штаны и – вперёд, в глазницу!» – с язвительным сарказмом подсказала голова.

Несчастному горемыке ничего не оставалось, кроме как прислушаться и довериться ей. Он неспешно и осторожно начал следовать подсказкам, шастая рукой в озвученном направлении. В его руку попадались различные на ощупь предметы, которые вслепую было очень сложно определить даже на ощупь.

«Нет, не это! Это – ошмётки чьих-то кишок! Да что же ты делаешь? Это – чьё-то дерьмо, скорее высунь руку! Я же сказал уже – слева, а не справа! И не это, тоже! Разве на ощупь камень похож на глаз? Вот, да, это – глаз, но… он же раздавленный! Ты что, не чувствуешь на ощупь, что тебе попадаются давленые, почти вытекшие? Вот! Вот так, да! Это то самое. А теперь вставь его себе уже, наконец-то!» – с раздражительностью в голосе продолжила голова, как только трясущийся в шоке Джаред всё же нащупал нужный орган.

Парень стоял на четвереньках в полнейшем недоумении и смятении. С одной стороны – он уже мог вставить глаз в глазницу по совету башки и снова начать видеть, а с другой стороны – это выглядело как полнейший абсурд, в котором могли не работать меры предосторожности в антисанитарных условиях. Такое могло происходить только в кошмарном бреду, но этот бред был крайне реален хоть и на ощупь, пока что. Новая волна осознания происходящего с ним ужаса, который творился с ним последние пару часов, уже показывала свой стремительно приближающийся гребень. Но, разве следовало снова тонуть в ней?

Ещё в пока что адекватном рассудке назревал не то философский вопрос, не то просто вопрос выживания: «я ничего не вижу и могу сойти с ума слепым от догадок, либо я сойду с ума вернув зрение, убедившись в окружающем меня аде. А может я уже сошёл сума и ничего делать не надо?». Одна только мысль о том, что вокруг него были разбросаны части тел и то, что он собирается вставить себе чей-то (хоть даже и свой собственный) глаз и он каким-то образом прирастёт обратно и вернёт зрение, уже ломала разум и логику, приводя разум в каталептическое состояние оцепенения.

«Как я это сделаю? То есть, вот так просто, нужно взять и положить в глазницу? И мне для этого не нужны никакие нити? Медицинский клей? Стволовые клетки там, на пример?» – спросил у головы, всё же осмелившийся на действие парень, но слегка выдавивший в голосе едва слышные нотки смеха психопата.

«Если не хочешь в глазницу, то вставь его себе в задницу – будет весело смотреть через жопу. Будешь всё время ходить согнувшись и держать ягодицы нараспашку! Я же не член тебе подсказал нащупать! Хотя, тебе твою пару перепелиных яиц на более увесистые следовало бы сменить, для смелости! Ты как раз сейчас стоишь на одной такой большой мошонке… Это – глаз и он должен быть в глазнице! Понимаешь? Нет ничего страшного в этом! Просто берёшь его и вставляешь! Возьми только руку сполосни в луже справа от тебя – она чистая, вроде бы…» – раздавшись смехом, сострила голова.

Проведя с органом не хитрую манипуляцию, едва не выронив его из дрожащих пальцев несколько раз, с противными ощущениями и звуками напоминающими ковырянием пальцем в сыром, сочащимся кровью, говяжьем стейке, Джаред наконец-то попал глазом в глазницу. Зрительный орган ещё несколько секунд будто сам по-себе проворачивался в полости и резко остановился застыв в правильном положении. Зрение постепенно начинало возвращаться с мутными пятнами и тусклыми бликами, на фоне размытого тёмного и тесного окружения.

Медленно обретающим чёткость и резкость глазом, Джаред, первым делом, заметил совсем тоненькую струйку странного сизого огня, стелющегося по верху потолка-полости огромного зоба проглотившего его Левиафана. Он начинал струиться из небольшого почти сомкнутого отверстия глотки, постепенно утолщаясь где-то вдалеке и, скорее всего там, в конце видимой пульсирующей утробы, он исчезал в очередном таком же отверстии. Само пламя давало очень мало света, но даже с ним можно было разглядеть в тусклом мерцании огня фрагменты и части тел тех, кому не повезло быть проглоченным целиком…

Джаред стоял на небольшом выступе, будто на узкой стартовой площадке, плавно уходящей вниз покатой тропинкой, судя по бликам исходящим от неё – покрытой слизью. Длинное, но не столь широкое пространство, к которому вёл этот спуск, напоминало какую-то свалку. Эти кучи хлама поднимались медленно и не высоко, а затем снова оседали от истошных пульсирующих волн издаваемых венами Левиафана. Среди этих куч виднелись большие мерцающие лужи, по которым те самые, вышеупомянутые Головой, опасные обитатели зоба – Копачи, изредка шастали в полумраке. Они находили в мусоре мёртвую рыбу и какие-то фрагменты океанической органики, а затем тащили добычу в свои норы – огромные складки стенок глотки морского гиганта, которые заваливались одна на другую на краях полости. Повреждённые органы и остатки тех, кому не посчастливилось быть проглоченным глубоководной тварью, столь успешным образом как Джареду, тоже часто подбирались ими из вязких луж костлявыми длинными руками-лапами.