С Фимой по жизни. Часть 1. Дарханские хроники

С Фимой по жизни. Часть 1. Дарханские хроники
Серафима Мельникова

Всё просто "С Фимой по жизни" – это рассказы о том, что было, что будет…

Часть 1 – "Дарханские хроники" – это воспоминания о детстве и юности прошедших в городе Дархане, Монголия.

Серафима Мельникова

С Фимой по жизни. Часть 1. Дарханские хроники

Хлор

Я хорошо училась в школе, мама очень любила ходить на родительские собрания. Она говорила, что одна приятность, сидишь, тебя хвалят, сплошной позитив. Но всё было не так безоблачно, я по душевному складу, чистой воды гуманитарий. А все точные науки шли в нагрузку.

Но деваться некуда, в нашей школе, а была она одна на весь город, выбирать не приходилось. Родители наши, командированные в Дархан, оказывать дружескую помощь монгольским товарищам в строительстве социализма, были поставлены в жёсткие рамки. Если ребёнок плохо учился, для начала вели предупредительные беседы по месту их работы. Если беседа не давала нужного результата, мать нерадивого ученика увольняли с работы, а женщинам там очень сложно устроиться на работу. Сами понимаете, люди приехали заработать деньги, а тут родное чадо рушит мечту о лучшей жизни. Нет! Такое недопустимо. Но высшая мера наказания ожидала того, кто и после этого продолжал не успевать в школе или хулиганить. Отец чада оставался исполнять интернациональный долг, а мать с самим виновником выселяли в Союз по месту постоянного проживания. Правду сказать, я не слышала за пять лет жизни в Дархане, об исполнении высшей меры, но все её настолько боялись, что проверять исполнение никто не рисковал. Поэтому хочешь, не хочешь, а учились неплохо, не скажу, что одни отличники были, но, тем не менее, старались.

Кабинеты наши были хорошо оборудованы, всякими наглядными пособиями, картами, схемами и прочими чучелами и бюстами. Во время перемены, учеников выставляли в коридор, дабы проветрить класс. Так, было и в тот злополучный день. Перед уроком химии все вышли, а мы с Ленкой дежурили, потому находились одни в классе и говорили «о самом главном» – о личной жизни. Ленка бесцельно бродила по классу, и что-то доказывала. Сейчас, по прошествии стольких лет, я уже и не вспомню, что именно. И вот, завершая очередной круг, она вдруг остановилась у учительского стола, внимательно посмотрела на закрытую, толстую колбу, стоящую перед ней. Продолжая говорить, взяла колбу в руки, повертела её, та казалась пустой. Потом, Ленка очень быстро открыла крышку и понюхала содержимое. В следующий момент, а это были секунды, Ленка закрыла крышку и потеряла сознание. Я сначала подумала, что она притворяется, но Ленка не двигалась, и тут я заорала.

На мой крик, из прилегающей, к кабинету лаборантской, выскочил учитель химии, Владимир Иванович, прибежали ребята из коридора. Никто ничего не понимал, Ленка в обмороке, я в шоке. Кто-то привёл школьного врача, к тому моменту я, попив водички, обрела дар речи, а Ленка сознание посредством нашатыря. Но теперь говорить не могла она. Я рассказала, что мы ничего не делали, просто разговаривали и вдруг всё это. Ленка же, как рыба, открывала рот, но звуков никаких не издавала. Её увели в медпункт, я же была оставлена для пристрастного допроса. Когда в третий раз повторила, что мы делали в классе, Владимир Иванович, слегка переменился в лице и очень тихо почти шепотом, сказал чтобы все сели на свои места.

Когда мы это сделали, он посмотрел на нас внимательно, и спросил: «Как же вы дальше жить будете? Раз, дожив до пятнадцати лет, не знаете, что нельзя ничего незнакомое пить, есть или нюхать?»

Оказалось, что тема нашего сегодняшнего урока звучала так: «Хлор». И наш учитель поведал, что хлор – это газ без цвета и т.д. и т.п., а некоторые любопытные варвАры, сунув свой нос, куда не надо, на собственном опыте доказали, газ-то довольно ядовит. Ведь в этой злополучной колбе был именно он. И что можно получить очень сильные, химические ожоги, понюхав его. В общем, урок был очень даже познавательный, причём на всём его протяжении, Владимир Иванович, сверлил меня испепеляющим взглядом.

В конце урока, пришла Ленка, внешне абсолютно здоровая. Мы вздохнули с облегчением, правда, ещё неделю после этого, говорить она не могла, связки всё-таки обожгла.

Тридцать лет прошло, а я до сих пор помню учебник химии, страница двадцать семь, параграф номер пятнадцать: «Хлор – химический элемент седьмой группы периодической системы, относится к галогенам, газ жёлто-зелёного цвета с резким запахом…»

Ночёвка

Шестнадцать лет – самое замечательное время юности. Не нужно думать о взрослых проблемах, их решают родители. А твои мозги заняты только собой. Мы жили на третьем этаже, нового, девятиэтажного дома, в хорошей, благоустроенной квартире.

Поскольку я и мои подруги заканчивали десятый класс, а он тогда был выпускным, и практически у всех родителей заканчивались контракты на работу в Монголии, мысли были заняты предстоящими экзаменами и последующим отъездом в Союз. Мы знали, что скоро разъедемся, и, скорее всего, никогда больше не увидимся, но это не мешало мечтать о новой, замечательной, будущей жизни.

Субботними вечерами, подруги отпрашивались на ночёвку ко мне и мы всю ночь напролёт представляли, что там будет дальше. Не забывали и про насущные проблемы: первые влюблённости, кто-как посмотрел, кто-что сказал…

Это была ночёвка под Восьмое марта, накануне праздничного огонька в нашем классе, в ожидании поздравлений от сильной половины десятого «Г». Всё шло по плану: обсудили наряды, затем ещё какие-то проблемы, потом всякое-разное и так незаметно наступила полночь.

Мы вели себя без фанатизма, поэтому и мои, и родители подруг относились к нашим ночёвкам спокойно. Так как нас было четверо, то разместились мы в родительской спальне, на большой кровати, а родители на эту ночь перебрались в мою комнату.

И вот, около полуночи, пришла мама и сказала, что спать они не могут, потому что какие-то молодые люди сначала кидали камешки в окно, а затем начали петь серенады. Мама, конечно же, понимала, кому это всё адресовано, но наши-то кавалеры не знали о переселении в родительскую спальню.

Надо сказать, что начало марта в Монголии мало чем отличается от зимы, температура примерно минус двадцать пять и при очень холодном ветре – удовольствие ниже среднего. Но наши джентльмены стойко шли к намеченной цели.

В конце, концов, мама не выдержала и сказала им, что они слегка ошиблись окном. Она предложила им зайти хотя мы «отчаянно» сопротивлялись, но и они, галантно пожелав, нам спокойной ночи, решили пойти домой. Самое интересное заключалось в том, что идти им было некуда. Чтобы беспрепятственно гулять ночью, им пришлось, отпросится на ночёвку друг к другу, а, так как появление дома среди ночи исключалось, вставал резонный вопрос, где же зимовать эту холодную мартовскую ночь. Эта тайна так и осталась не раскрытой.

На следующий день мы, нарядные и отдохнувшие, пришли на «огонёк». Наши дорогие мальчики устроили чудесный праздник с цветами, поздравлениями, песнями и танцами, по завершении, которого, довольно быстро разошлись по домам.

Как мы их не пытали потом, так никто и не рассказал нам, где они ночевали, но если учесть, что через два дня все четверо свалились с простудой, я подозреваю, что ночь они коротали в каком-то мало комфортабельном месте

Спасибо вам дорогие мальчики за то, что у меня есть эти воспоминания. За то, что вы были романтиками, за то, что сочли нужным замерзнуть, но пожелать нам этой «спокойной ночи». За то, что может он и не героический, и не очень умный, этот поступок, но таких приятных и безрассудных вещей для меня в следующей жизни никто не совершал.

Имя

Вы никогда не задумывались о том – подходит ли вам ваше имя, а фамилия? Если нет, то вы явно не подросток, потому, что только в этом замечательном возрасте нас волнуют  такие проблемы. Я сама никогда не комплексовала из-за этого, меня волне устраивают и имя и фамилия. А вот у некоторых моих друзей, в переходном возрасте, разыгрывались нешуточные драмы.

Первая история произошла, когда я училась в восьмом классе. Это было в семидесятых годах и по прежней системе образования, выдавалось свидетельство  об окончании  восьми классов, что означало незаконченное среднее образование. Выпускников с таким свидетельством ждали ПТУ и техникумы.

Была у меня одноклассница, звали её Печерица Марина. Родом она была из Украины. Фамилия её никогда, ни у кого, не вызывала не вызывала никаких негативных эмоций, а уж имя  по тем временам было одним из самых распространённых. В общем,  самые не раздражающие данные. Мы прекрасно жили и учились, весной дружно сдали экзамены, и мечтали: вот получим свидетельства, и в отпуск на целое лето.

Наступил тот торжественный момент, когда нас, всех выпускников, а это четыре полных класса, с родителями и учителями собрали в зале для вручения наших первых документов. Сначала были напутственные речи, с аплодисментами и слезами, а потом началось вручение свидетельств. Директор школы громко зачитывал имя и фамилию, мы подходили, нам жали руку, вручали «корочки», играл туш – в общем, всё по правилам. Сейчас я к этому отношусь с изрядной долей скепсиса, но тогда это был действительно волнующий момент.