В паутине фальшивой жизни

Другой «дроид» силой сдерживал ее порыв к Никону. А она в этот момент перебирала тысячу ругательств и проливала миллионы слез, но в итоге ничего так и не помогло – бездушные железяки насильно увели Никса из родительского дома. Что было дальше он уже не помнил, как и не помнил то место, где прошли пять лет его счастливой жизни – оно просто не успело врезаться в памяти.

«Купите нейроимплант, восстановите память детства, всего за … – гласила вывеска на электронном табло рядом с его новым местом жительства».

После насильственного расставания с родителями Никс долго облизывался и мечтал о таком больше всего. Но затем вырос и перестал думать о так называемом импланте памяти.

«Чем больше воспоминаний восстановится в моем мозге, тем хуже станет моей нервной системе, а потом еще и на нее нейроимплант ставить – думалось Никсу».

Мать Никса рвала на себе волосы и обещала их скорую долгожданную встречу, но «скорая встреча» так и не состоялась. Они встретились намного позже, когда Никс уже свыкся с мыслью, что больше никогда не увидит ее и отца. В том месте, где он меньше всего ожидал их увидеть.

А все детские воспоминания сводились к двум-трем эпизодам. Один из них был таким: Никс учился ходить и его мать всегда оказывалась рядом, когда он намеревался упасть на пятую точку. Он смеялся.

Другое – когда он уползал за пределы, подготовленной его матерью игровой зоны и безостановочно кричал:

– М-а-а-а-а, м-а-а-а-а-а-а.

А мать в это время бежала к нему со всех ног и что-то недовольно ворчала. Дела по дому необходимо было делать, а Никс, вероятно, всячески этому препятствовал. Но только завидев ее, переставал вопить и начинал улыбаться своей беззубой улыбкой, понимая, что ему больше не грозит одиночество, а мать в этот момент, видя его радостное лицо, заканчивала свой бубнеж.

Что же касается произведенных изменений, то они произошли в один из серых будней. По крыше капали капли дождя и весь мир плакал вместе с ним, принимая и откладывая в душе грядущие перемены.

Давно запланированная революция состоялась тихо и без шума. Люди были шокированы произошедшими реформами, но «дроидам» было плевать на мнение «несовершенных». Поэтому теперь только у них имелась возможность приблизиться к верхушке и быть доверенными государственного управления. Само же государство ушло в тень, теперь так и называемое «тенью», и с тех пор и до сегодняшнего дня не показывалось. Видимо не было нужды, все работы за них выполняли «дроиды». Люди же стали рабами своего положения, заключенными в кандалы разума, с ничего не значащим правом выбора. Слова «раб» и «роб» стали своего рода нарицательными связующими элементами между собой.

С 2060 года Никс жил в месте, где происходила будущая закладка и воспитание свойств, переданных его предками. «Няни-робы» давали ему возможность познавать себя с помощью мироощущений. С другими детьми, заключенными в тот же защитный барьер, играть не позволялось. Пять лет жизни в этом отрешении привела его к новому этапу жизни – распределению. В десятилетнем возрасте (возрасте взросления) его и переместили в этот ящик с удобствами, называемый «боксом», где он сейчас и находился и, где должен был провести остаток жизни до следующего и окончательного перемещения в «Спецстар».

Никс направлялся в один из районов своего города Эльтона для разгрузки товаров первой необходимости. Занимались этим не «дроиды» только потому, что люди должны были существовать. Существовать в виртуальной реальности, но тем не менее охватывать своим присутствием все жилые и нежилые районы для будущего непременного попадания в «Спецстар».

Профессия доставщика была сплошь и рядом и соответствовала эпохе. Доставка продуктов, товаров для дома и быта, доставка наслаждений, удовольствий и «наников», доставка профессиональных помощников, уборщиков, врачей и парикмахеров. Доставка превратилась в целую структуру, превратив работу курьера в некий неотделимый симбиоз со всеми сферами жизненных специальностей.

– Эй, Никс, ты опять сегодня какой-то хмурый – промямлил один из разгрузчиков.

Никс развернулся на 180 градусов:

– Да, Уорт, ты очень проницателен, даже умеешь читать эмоции на безликом человекоподобном обличии. Возможно сервопривод, отвечающий за улыбку, заклинил. Я что-то не сильно заметил, чтобы кто-то жаловался, кроме тебя.

– Да мне в принципе все равно, пытаюсь поднять настроение, тебе стоит проконсультироваться с врачом, возможно у тебя депрессивное состояние, вызванное недавними событиями, «наники» бы тебе не помешали.

Что за «недавние события» и почему они должны были вызвать у него депрессивное состояние, которое в принципе никогда его не покидало, он спрашивать не стал, а лишь коротко бросил, дабы не вдаваться в полемику:

– Буду иметь в виду, Уорт, спасибо.

Будущая профессия досталась Никсу очень просто. Каждая из полученных квалификаций – результат распределения машины. Она прочитала мысли, ты ответил на вопросы, произошло зачисление в твою будущую Альма-матер, которая становилась в итоге «Альма-Спецстар». Изменений быть не могло, переизбрания тоже. В десятилетнем возрасте ты навсегда становился на неизменный путь своей квинтэссенции.

А происходило все довольно просто. Вчера ты еще играл с «робо-няней», а сегодня тебе нахлобучивали на голову специальный шлем, соединяемый с помощью специальных тонких присосок с различными участками мозга. Нейросеть генерировала случайные фразы, на которые не было смысла отвечать. Только ты подумал о том, что хотел сказать и следовал следующий вопрос. Казалось бы, что может ответить десятилетний ребенок? Но помыслы у него чисты и мозг еще ничем не затуманен, а значит это идеальный возраст, чтобы пройти «Профор» – тест на определение будущего себя. Сгенерированная информация, полученная от тебя самого вкупе с генетическим типом, полученным от предков, составляет общую картину получаемой специальности.

Никс довольно быстро узнал, кем же он наконец стал и ни капли не расстроился. В нем вообще пропали чувства, остались только состояния. Затем последовало несколько лет обучения с другими более опытными «робами» и затем уже самостоятельные доставки. Сейчас он уже дорос до межгородских перевозок. Ему в общем нравилась дорога, в ней он мог уйти в свои мысли, хорошенько подумать, да и в целом отдохнуть.

Он закончил разгрузку и направился к своему «грузу». По пути встретил несколько неодушевленных «робов», один из которых стоял, как истукан, а второй сидел в позе «лотос». Их хозяева, вероятно, вышли из «вирта», чтобы насладиться настоящим собой. В эти моменты Никс сам хотел «отключиться», но всегда доводил дело до уединения и только потом мог позволить себе выйти. Людям все также необходимо было есть и пить, чтобы поддерживать свое жизнеобеспечение. Такова судьба «несовершенных».

На послезавтра предстояла поездка в Розекс. Город находящийся в 1000 км от Эльтона. За это время необходимо было подготовить грузы для перевозки. Со всего Эльтона собирали старые кофеварки, антиквариат, некоторые из которых выделялись неплохим видом. Их необходимо было доставить в тот самый Розекс, а там уже неизвестно, что с ними стали бы делать. Мир, построенный на думающих железяках, несомненно, требовал неисчерпаемых ресурсов. И если раньше вся электроника, будь то новый аккумулятор для «роба» или электронный компонент для украшения «бокса» стоил копейки, то в связи с возросшим недостатком плат, цена на них увеличилась и уже не каждый мог позволить себе, например, какой-либо нейроимплант.

После полудня Никс посетил еще две точки в городе и к концу дня снова повторил ту же процедуру, что и вчера. Оставил «груз» в «парк-треке» и направился в свой «бокс». Только не встретил по пути кибер-кота с его протезированной лапой. Ему почему-то стало от этого тоскливо. Даже этот кот с облезлой ненастоящей конечностью был настоящим, а не спрятавшимся за маской нутром, и бесспорно вызывал только приятные ощущения. Но сегодня рыжего на пути не оказалось.

«Он точно где-то здесь, наметил план по захвату мира – думалось Никсу – и он немного развеял свою печаль».

Поднявшись к себе, Никс «вылез из своего нутра» и налил себе выпить:

«М-да уж, еще один день прошел и снова этот день нельзя записать в разряд запоминающихся».

Глава 3. Имитация всего

Ничем непримечательные дни тянулись, как «резинка». Иногда она натягивалась настолько сильно, что «наники» уже не могли помочь. Максимальным утешением, когда «резинка» давала слабину и позволяла сделать глоток свежего воздуха, была одна из случайных встреч, например, с робо-котом. Но такие встречи происходили уж очень нечасто. Запасы «наников» стремительно пополнялись и оперативно использовались. Время шло своим чередом, а заурядность положения держалась на отметке нуля.

С того времени, когда Никс был переведен в поездки на дальние расстояния, прошло пару лет. Встречались также заказы и по городу. Одни объекты приходилось посещать довольно часто, некоторые входили в список в первый раз.

Люди давно забыли походы по магазинам, это было ни к чему. Поэтому глазами и конечностями «роба» выполнялись все визуальные, физические и психические процессы.

Никс иногда задумывался:

«А какой смысл от физической оболочки людей? Просто поддержание жизни? С таким же успехом можно было отрезать нахрен башку и законсервировать в банке. Мыслительные процессы никуда бы не делись, а человечество избавило себя от возможности гнить в «боксах» изредка подпитывая свои органы всякой изобретенной для этого ерундой».

Но в душе он был рад тому, что этого пока не произошло. Все же быть кем-то и быть в оболочке кого-то – разные вещи.

Местные обитательницы самой древней профессии стояли на одном из углов пыльной улицы и зазывали клиентов произвести заказ на коротание вечера в своей томной обители. Никс прошел мимо «робо-проститутки», когда она окликнула его:

– Эй, дорогой, не желаешь облегчить свое существование сегодняшним вечером с прекрасной дамой?

– Нет, спасибо, я сегодня занят – пробурчал Никс скорее самому себе.

Определить с кем имеешь дело – задача не из легких. Путаны ошивались на многих улицах города Эльтон, как, вероятно, и других городов. Но их ориентация и пол не были написаны на морде «роба». Выглядели они все одинаково, как, впрочем, и все «робы» для создания иллюзии равенства. Лишь голос мог помочь определить кто перед тобой – «робо-мужчина» или «робо-женщина».

Профессия древности еще жила, в отличие от многих других. Экономисты, бухгалтера, юристы, переводчики, охранники и многие другие специальности, на которые ранее тратились время и средства – все они остались позади. Доставщиков и водителей в привычном понимании, как таковых уже тоже не существовало, поэтому Никс был своего рода курьер-разгрузчик-отправитель-наблюдатель. Многие занятия объединились в одно большое ремесло, чтобы максимально занять людей. Автоматизация не прошла мимо и целые предприятия по выпуску продуктов питания или лечению людей были всецело в руках «дроидов». «Робы» наблюдали со стороны или поддерживали существующую систему в виде: подойди-подай-уйди-не мешай. Всех все устраивало и все были довольны. Или не всех, но «дроидов» это мало волновало. Их в принципе ничего не волновало.

Никс давно уже не видел «гвардию» – аналог старой полиции, о которой рассказывал ему отец. Раньше, когда люди еще пытались бунтовать, они были повсюду. В центре города, на его окраине, в барах, в инженерных центрах не могло не быть хотя бы одного «гвардейца». Они контролировали все и пресекали все попытки восстать против системы. Но шло время и «робы» успокоились, а «дроиды» перестали появляться на людях. Так вошли в эту жизнь «тени», а некоторые из тех, кто был рожден позже после 2060 года про них даже не слышали.

Если ты можешь контролировать свое сознание «наниками», если можешь позволить себе установку импланта в процессе поедания этих самых «наников», если настоящих людей ты уже давно не видел и вряд ли увидишь вообще, если нет смысла выяснять, что какой-то хрен перегородил тебе путь по дороге домой, то и нет смысла в том, чтобы контролировать преступления – они просто исчезли. Случались стычки и разногласия в основном из-за забытых к приему «наников», но они быстро заканчивались перемирием. И то это случалось так редко и между какими-нибудь «скандальными» личностями, что конфликт мог дойти максимум до словесной перепалки. Те же, кто был целиком личностью уравновешенной – про его существование вообще могли не вспомнить и это было лучшим вариантом. В городе, где каждый жил, как в тумане и плену собственного разума, каждому из «робов» было не до этого.

Никс осушил залпом бокал «желе» – некую субстанцию, которая растворялась в «робе» без остатка, в один момент пьяня его и смазывая каждую его деталь. Так что прием «желе» был некой необходимостью. Но с небольшим выбором – с возможностью «опьянения» или без. Это было единственным развлечением в этом мире и Никс всегда выбирал первый вариант. Винтик в его мозгу, отвечающий за трезвость, сильнее стукнул по шарнирам души. Легкий туман заполнил «робо-глаза». Ясность ума забежала за границу отказа и спряталась где-то там, словно сморщенный от дождя кот.

Никс ткнул в пункт «Повторить» на огромном прозрачном табло, и огромная автоматическая машина под руководством «роба» уже наполняла следующий его бокал.

Никс сидел в одном из баров, находящихся рядом со своим «боксом». Сегодня он решил позвать Вини. Он был его, если можно так выразиться, другом. Вини тоже был курьером-доставщиком, но с небольшим изменением – он доставлял товары напрямую в «боксы», а не на склад, как Никс. Познакомились друг с другом они давно. Вини часто наведывался к Никсу с пакетами скарба. В один из вечеров, когда Никс уже был изрядно пьян, он поинтересовался у Вини, как бы невзначай:

– Слушай, ты так часто бываешь тут, я запомнил тебя по походке. Выпить не хочешь?

– В смысле в баре? – ответил Вини.

– Ну да, ты ж так часто заходишь, а выпить – мы и не выпивали никогда. Я и подумал, почему бы не выпить, что скажешь?

Вини согласился и теперь они частенько посещали один из баров неподалеку. Какое-никакое развлечение и для Никса, и для его приятеля.