Аудиокнига Заповедник

Грустно-ироничное произведение о кризисе среднего возраста у мужчин, о творческом кризисе, о кризисе вообще и во всем. Оттого, наверное, и общее настроение книги такое подавленное. За насмешливым цинизмом скрывается ранимая душа, печаль заливается алкоголем, да вот толку-то...От себя не убежишь, хоть в Америку, хоть куда. И смысла-то по большому счету в этих передвижениях-перемещениях по свету нет никакого. Кого эмиграция сделала счастливым? И Борис Алиханов, непризнанный, по его словам, гений, а значит, писатель обыкновенный, это прекрасно понимает. Непростой развод с женой, прощание с ней и ребенком (они уезжают "туда", на Запад, в поисках счастливой жизни, это вечное "там хорошо, где нас нет" сгубило столько прекрасных людей; бессмысленно ехать за счастьем куда бы то ни было, счастье нужно искать в себе, создавать своими руками).Новая работа - водить экскурсии в Пушкинских местах - ненадолго заставляет забыть о тяготах жизни, но...все новое, как обычно бывает, притупляется, к новым проблемам плюсуются старые (они ведь никуда не исчезли, забыть-то о них можно, но они все равно напомнят о себе, как и бывшая жена).Размышления о жизни, о пути, выпивка с друзьями и приятелями и много-много горечи по поводу несложившейся судьбы (или сложившейся не так, как того хотел ты в своих смелых мечтах; но мечты на то и мечты, а жизнь, она вот такая; зачем переживать по поводу того, что изменить не можешь...), интеллигенты вечно любят все усложнять...

Жизнь расстилалась вокруг необозримым минным полем. Я находился в центре.

Так цитатой из текста кратко, но емко, я могла бы раскрыть содержание книги. Человек без почвы под ногами. А вокруг березы, холмы, пушкинские места. Дивные виды, прекрасный фон для трагедии человеческой неудовлетворенности.Я впервые читала Довлатова, хотя была наслышана о его творчестве немало, в частности от коллеги, которая не раз отмечала, насколько заряжают ее позитивом его книги. Послевкусием "Заповедника" стало щемящее чувство эмпатии человеку, оказавшемуся в ловушке несбывшихся надежд и невоплотившихся в реальность ожиданий.Человек двадцать лет пишет рассказы. Убежден, что с некоторыми основаниями взялся за перо. Люди, которым он доверяет, готовы это засвидетельствовать.
Тебя не публикуют, не издают. Не принимают в свою компанию, свою бандитскую шайку. Но разве об этом ты мечтал, бормоча первые строчки?

Что чувствует человек на грани отчаяния, да что там, фактически в него погрузившись? Чем он живет? На что еще надеется? Вариантов масса, и в то же самое время наиболее вероятное стратегическое направление до ужаса предсказуемо - трясина собственного самоуничижения. Нет, не подумайте, что я разглядела в "Заповеднике" только эту мрачную сторону судьбы творческого человека. Нет, конечно нет. Я не прошла мимо метко пойманных образов, живописания поступков и быта, хлестких словечек героя и его рефлексивных наблюдений за окружением. Это было прекрасно. Довлатов создал живую картину, его герои умеют дышать. Просто тема самоидентификации личности для меня всегда была одной из определяющих. Человек - "заповедник" собственного духа. И даже давление окружающих условий не обосновывает всех тех километров колючей проволоки, что разделяют человека и его право быть счастливым.

Я тебе все напишу между строк…
Что ни строка – готовая цитата, а между строк – боль, отчаянье, пресловутый «особый русский путь», «своеобразие русской души», да целый мир в придачу.Почему-то кажется, что этот автор или забирает тебя целиком, с потрохами бездонной души или вызывает отторжение. Я определенно в первом лагере. Заповедник – мастерский коктейль из Пушкина, деланых бабских придыханий и «застольных бесед с оттенком мордобоя». Радует, что нет у автора ни претензий на открытие истин, ни надрывного и вымученного чувства юмора. Напротив – и истины, и чувство юмора есть.
Не успела дочитать – а уже тянет перечитывать.
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса…

Хотя отдадим должное главному герою (и по совместительству автору) — он сделал для этого всё возможное. А всё равно блестяще написано. Каждая сцена, каждый персонаж — всё на своём месте, всё гармонично. Никаких длинных описаний — одна-две точные метафоры. Никаких пустых диалогов — три-четыре исчерпывающих предложения. Юмор за гранью добра и зла. Вот оно, мастерство.Уже само посвящение жене, вкупе с первыми упоминаниями о ней, придаёт книге трагикомический вектор. И нетвердыми, но решительными шагами автор будет придерживаться этого вектора до последних слов.Что характеризует лирического героя Довлатова? Эмоциональный эксгибиционизм, юмор, рефлексия, неуверенность, пассивность, эскапизм, алкоголизм. Короче говоря, автор пишет о себе. О чем бы он ни писал во всех своих книгах, это всегда только о себе. Уже за одно это он мне симпатичен. Я тоже такой, и это предложение — наглядный тому пример. И неважно, сам ли он проработал сезон в Заповеднике или это страница из биографии его близкого друга — Иосифа Бродского. Даже если Довлатов никогда не был в Михайловском, это всё равно о нем — его мысли, его мучения, его пьянство, его семья, которая собирается в Америку без него.Герой мучается неимоверно. Натура такая. Тут любой бы запил. Борис Алиханов (=Сергей Довлатов) хочет быть писателем. Здесь нет ничего зазорного, кто ж не хочет? Но он то как раз и может быть писателем (благодаря тому самому качеству, которое не пропьешь). Но в то же время не может — такие писатели не нужны. Он очень критичен к своим соратникам по цеху, но, уверен, что к себе он гораздо критичнее. Лирический герой не хочет поступиться качеством прозы и свободой творчества даже ради своей мечты — быть напечатанным.Незамысловатый сюжет повести разворачивается в пушкинской усадьбе-музее в Михайловском. Если бы я знал как много всего здесь крутится вокруг Великого Поэта, то прочел бы намного раньше. Культ Пушкина осмеян в лучших традициях самого Александра Сергеевича. Догматизм, пафос, ханжество служителей этого культа противопоставляются цинизму, бессистемности и халатности главного героя. Который, как ни странно, Пушкина любит не меньше официальных просветителей.Две-три сценки из экскурсий напомнили прекрасное стихотворение Давида Самойлова "Дом-Музей"
Но Пушкин — это лишь декорации (хотя кое-какие параллели с автором просматриваются как в стиле, так и в биографии). Сам сюжет удивительно прост. Он состоит из обычного довлатовского набора. Да и как набор может быть другим, если лирический герой тот же самый? Кризис среднего возраста (впрочем, Довлатов страдал от него в любом возрасте. Он как Карлсон — всегда мужчина в самом расцвете сил) - непризнанный гений, непонятый муж. Страшный алкоголизм, безденежье, инертность. Уход от проблем - в заповедник, в запой, в других женщин. Куда угодно, лишь бы подальше от себя. Внимание со стороны КГБ, намечающаяся иммиграция жены и дочки. Несчастная бывшая (она же нынешняя) жена. Вот кто здесь, наверное, самый трагический герой.И что удивительно, несмотря на всю горечь своего существования, лирический герой ни на кого не сердит. Его замечания едки и метки, но за ними не слышно злобы.Иммигрировать герой не хочет. Он считает, что место писателя с тем народом на языке которого он пишет. Логично. Не важно почему именно он так считает, причин может быть много. От любви к Родине до страха потерять сюжеты и темы.
На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это меня в ужас приводит.
Думаю, что это не так. У обычных людей процент всё-таки поменьше. Можно потихоньку и шутить, и иронизировать. Возможно, писателям тяжелее. Их личность и их родной язык неразделимы.Довлатов мастерски переплетает самое высокое и самое низкое что было в те годы в стране — культ поэзии и культ водки. Переплетает как в повести, так и в своей жизни. Он может осмеять программное и столь естественное для нас обожание Пушкина и при этом найти прекрасные грани в личности самых конченых алкоголиков. Обязательно буду читать Довлатова и дальше.

Ох, как прекрасен слог! Как глубоки мысли... Каждый раз, прочитав в очередной раз Довлатова, как бы встрепенёшься и первая мысль: "Как?! Уже всё?!". А потом идёшь и перечитываешь, смакуя такие "тёплые" слова.
Наивная, думала, сейчас про "смешо" будет. Ан нет, заповедник есть, смешно - есть, а дальше вообще не смешно.
Итак, писатель Борис Алиханов устраивается на работу экскурсоводом в Пушкинский заповедник. Ну как писатель; так, непризнанный гений, уже практически отчаявшийся создать монументальное творение, способное потрясти основы мировой литературы. Да и какая работа; так, способ занять себя в летний период, заработать "на трусы" и попытаться убежать от себя. Но от себя не убежишь. От нерешённых проблем, собственно, тоже. А проблемы серьёзные - бывшая любимая жена собралась "за кордон", вместе с не бывшей и любимой дочкой. Борис ехать не хочет, он отчаянно любит угрюмую, печальную, но такую "свою" Родину.
— Язык. На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это меня в ужас приводит.Новизна места, новые лица, специфика работы - все это ненадолго позволяет забыть хандру. Но свежие впечатления приедаются, новые лица становятся потёртыми и привычными, а работа превращается в будничную рутину.
Короче, жизнь обрела равновесие. Стала казаться более осмысленной и логичной. Ведь кошмар и безнадежность — еще не самое плохое. Самое ужасное — хаос…Откуда у Довлатова такая супер-способность к пластике слов? Как он умудряется ТАК описать простые вещи, что они как минимум обретают форму, как максимум становятся волшебными?
В стороне бродили одноцветные коровы, плоские, как театральные декорации. Грязные овцы с декадентскими физиономиями вяло щипали траву.Так и хочется всё произведение на цитаты разодрать. Собственно, достаточно посмотреть на количество цитат на такое сравнительно небольшое произведение.
Прочитав книгу, решила посмотреть экранизацию. И знаете, очень порадовалась, что не сделала наоборот. Какого, простите, полового органа они там Безрукова в главной роли сняли?! Была возмущена до глубины души.