По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Бездонка
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Бездонка
Сергей Е.Динов
Приключения «чёрных» археологов в 90-х годах прошлого столетия, в правдивых и фантастических пересказах друзей, коллег и соратников.Загадочное и мистическое проявление реальности на развалинах древнейших городищ Приазовья и Причерноморья.
Бездонка
Сергей Е.Динов
Дизайнер обложки М.З.Серб
Иллюстратор М.З.Серб
Иллюстратор Екатерина Луганская
© Сергей Е.Динов, 2023
© М.З.Серб, дизайн обложки, 2023
© М.З.Серб, иллюстрации, 2023
© Екатерина Луганская, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0060-3860-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
"Моя тоска", Е.Луганская
Вместо предисловия
История случилась долгая, замысловатая, мистическая… на основе реальных событий. Цепь приключений, выпавшая на долю автора, его коллег и малознакомых людей легла сначала карандашными эскизами и зарисовками на бумагу в полевых условиях, затем попала в электронное поле компьютера, но до сих пор продолжает бередить воображение и воспоминания.
Кто-то скажет, живёте прошлым, товарищ. Подпитываюсь!.. подпитываюсь насыщенным прошлым, встречами с замечательными людьми, уникальными личностями.
На всякий случай, стоит предупредить читателя, все персонажи повествования вымышлены, любые совпадения с людьми, ныне здравствующими, совершенно случайны.
Реальные и нереальные события намеренно перенесены в места знакомые автору по археологическим раскопкам. Не стоит искать в этом некой правдивости, тем более, достоверности. Всё от начала до финала выдумка и фантазии автора. С некоторыми реальными эпизодами из жизни вольных копателей.
В 80-х годах прошлого столетия кинооператор по профессии, назовем его – Ваня Буреев, свои отпуска проводил в археологических экспедициях, на раскопках в Приазовье.
Искатели приключений, авантюристы, дикари от археологии, под видом туристов шатались по всему побережью Меотиды[1 - Меотида – в античные времена так именовалось Азовское море, вероятно, от названия, обитавшего на его берегах племени меотов.], копались на развалинах древнейших городов Крыма и Кавказа, близ Пантикапеи[2 - Пантикапей – нынешняя Керчь.] и Фанагории[3 - Фанагория – древнегреческая колония на Таманском полуострове, являлась второй, после Пантикапея, азиатской столицей Боспорского царства.], искали, вскрывали античные захоронения… без разрешения обеих государств. С гордостью именовали сами себя «чёрными» археологами.
В прошлый сезон неуёмные раскопщики тайно подрылись в один из нетронутых курганов знаменитой гряды Юз-Оба (с тюркского языка – «сто холмов») с южной стороны нынешней Керчи. Ничего не нашли. Мало того, им едва удалось унести ноги от местных… не от представителей властей, – от украинских, лихих хлопцев, кто грабили залётных «москалей», относя к «москалям» всех без разбора, даже своих, «западенцев» – западных сородичей.
Года два назад местная вооруженная банда лихо ограбила очень непростых ребят на джипах. Сибиряки приехали с жёнами и любовницами отдохнуть на побережье Азова, были прилично вооружены, но застигнуты врасплох под утро спящими. Под дулами бандитских «калашниковых» и «москальских» трофеев, помповых ружей и «макаровых», пинками туристов согнали в овраг. Повезло, не расстреляли, не прикопали в известняковой крошке. Три джипа «паркетника» – «чероки», два «крузака» внедорожника бесследно исчезли в пыли приазовской степи.
Сибиряки оправились от шока и бешенства, поостыли, отправили поездом перепуганных женщин по домам, вызвали с Урала подкрепление. Дикая стая бодрых ребят месяц перепахивала степь, овраги, буераки, бороздила топкие, болотные плавни близ Азова. Ни одного отпечатка с протекторами покрышек автомобилей, угнанных со всем скарбом, не нашли.
Местный историк-любитель из Керчи, знаток и летописец бандитизма с времён знаменитого одесского Мишки Япончика, старичок лет семидесяти пяти посоветовал «москалям» оставить безнадежное дело. Терпеливо пояснил: угнанные «джипари», перед разборкой или продажей, будут отстаиваться с полгода, а то и больше, под землей, в сети разветвлённых катакомб, коими славна не только Одесса, но и всё известняковое побережье Меотиды.
Неутомимые копатели, Ваня Буреев в их числе, пятый сезон вольной, небезопасной «житухи» купались в морях, Азовском и Чёрном, валялись в жаркие послеполуденные часы на пляжах, обустраивались на ночлег на высоких утёсах в брезентовых палатках, на вечерних посиделках и выпивонах у костра выли под гитару бардовские песни. Играли роли бесшабашных туристов и «дикарей». По утренней прохладе, до восхода солнца, на три – четыре часа скрывались в пыльной степи, успешно зарывались в шурфы[4 - Пробный раскоп в археологии.] пересохшей земли на местах поселений древней Тмутаракани.[5 - Тмутаракань (Тмуторокань, Тмутороконь, Тьмуторокань, Тмуторотань, Торокань) – столица древнерусского Тмутараканского княжества (вторая половина X – XI). В это время известен как крупный торговый город с гаванью.] Порой удача сопутствовала «чёрным» археологам. Возвращались бродяги домой с ценными находками, за которые им светило бы лет по пять – десять, если представители государства накрыли бы их на момент совершения преступления.
Весёлым раскопщикам в те времена было лет по тридцать, их подругам и того меньше. Дурные головы лишние мысли не посещали. Молодой задор, адреналин, авантюрные приключения и любовные страсти покрывали, прикрывали робость, страх и совестливость некоторых членов группы.
В тот сезон Ване посчастливилось найти весьма редкий сосуд, в научных справочниках по археологии называемый «лакримарий» или – «сосуд для слёз»[6 - Терракотовый кувшинчик. Находили данный артефакт в древнегреческих и римских захоронениях. Считается, что родственники умерших собирали в подобные сосуды свои слёзы (отсюда название от латинского – Lacrima – «слеза»). Позже учёные пришли к выводу, что сосуды использовались так же для духов и ароматизированных масел. Но название осталось – слёзник, сосуд для слёз, лакримарий.].
В стародавние времена побережье Кавказа и Крыма завоёвывали все, кому не лень: генуэзцы, карфагеняне, турки, римляне, греки. Знатоки говорят, когда умирал богатый вельможа, купец или культовый служитель, на похороны собирали наёмных плакальщиц. Чем богаче и значительней была личность усопшего, тем больше приглашали женщин, умеющих стенать и проливать обильные слёзы. Порой хоронили почившего вместе с плакальщицами.
Украшенный полудрагоценными камешками, перламутром и сусальным[7 - Сусальный – понятие, связанное с изготовлением из различных металлов (золота, серебра, олова, меди) тонких плёнок для покрытия поверхностей различных предметов.] золотом терракотовый сосуд размером с флакон одеколона «Шипр», найденный Буреевым в раскопе, мог содержать слёзы сотни плакальщиц.
Для «чёрного» археолога находка стала поразительным открытием жуткой символики и устрашающих образов далёкого прошлого.
Тем же вечером, у костра, в жёлто-оранжевых сполохах пламени, впечатлительный мечтатель Ваня живо себе представил корыто, над которым рыдала толпа наёмниц, чьи слёзы слили, закупорили в глиняный сосуд и закопали в землю на долгие века.
Найденный лакримарий, казалось, таил в себе нечто таинственное, сокровенное, невероятное. Во всяком случае, вскрывать его было опрометчиво. Историческая ценность находки была несомненной. По негласным законам «чёрных» копателей, сосуд принадлежал нашедшему раритет. Владелец волен был делать с ним всё, что его «чёрной» душе угодно.
Забавы ради, с подстрекательства друзей – раскопщиков, с молчаливого согласия полевых подруг, под вечер у костра Буреев сковырнул ножом пробку из окаменелой смолы.
В ту же ночь ушли в степь и не вернулись трое копателей. Закоренелые холостяки, по старой традиции, загуляли, запили, на спор решили отметить День археолога на горе местных духов, в народе называемой Куку – оба[8 - Горелая гора (Куку-оба, Синяя гора), замерший грязевой вулкан на Таманском полуострове близ поселка Гаркуша. В современной истории извержение было впервые отмечено в 1794 году. Античный город Патреон (у горы Куку-оба), что в «киммерийских странах» упоминался Геродотом – древнегреческим историком в трактате «История» (IV в. до н.э.).] (в переводе с тюркского языка – «горелая гора»). Внезапно исчезла девушка, с которой у Вани складывались более чем дружеские отношения.
Со вскрытием в ту ночь пробки необычного сосуда, казалось, ничего необычного не случилось. В прошлом сезоне «чёрные» копатели так же без меры выпивали коньячный слив местного спиртзавода, по ночам под гитару горланили песни у костра, буянили, купались под луной в море голыми. Случались любовные интриги, разыгрывались драмы, трагедии со страстями, «чёрные» комедии с невероятными событиями. Бывали драки, потасовки, братания с местными бомжами, урками и «ментами». Так же пропадали с раскопок, исчезали люди, разбредались, уезжали без прощания по домам. Из года в год это была привычная полевая жизнь неистовых бродяг, авантюристов, искателей приключений.
Лет через десять – пятнадцать появятся «навороченные», компьютерные, виртуальные игрушки, малые дети и переростки окунутся с головой в нереальный мир чужого вымысла, заработают геморрой, психические расстройства и хронические болезни.
Пока же земные копатели получали нервные потрясения от вполне реального мира. Этот мир преподносил им невероятные сюрпризы.
Бездонка
Нелюдим
«Не надо раскладывать яйца в разные
корзины, надо носить их в штанах».
М.З.Серб
Ничего особенного не случилось, вернее, не успело случиться в отношениях девушки Лины и Вани Буреева, по кличке Бур или упрощённо – Бу. Последнее прозвище прицепилось к Ване за угрюмость, молчаливость и нелюдимость. Как он сам называл окружающих, – «человеков» Иван не любил, избегал. Предпочитал одиночество, вынужденно обитал в гигантском мегаполисе, в пресыщенной людской среде, четверге, пятнице… Он философски, снисходительно и терпеливо принимал человечество как неизбежное зло, бредущее толпой к неминуемой смерти. Буреев отдавал предпочтение мёртвым более, чем живым. С мрачным удовольствием раскапывал древнейшие могильники не ради обогащения, ради мистического, трепетного ощущения вечной жизни в… иной, неземной реальности.
Чувство необъяснимой любви к женщине, по его же признанию, Буреев никогда не испытывал. Ненависть к отцу, покинувшему семью, когда сыну исполнилось пять лет, свербила в его душе пару десятков лет и успокоилась мутным осадком. Затаённое презрение к матери, которая сплавила его в детский дом, сохранилось до сих пор. Искренняя, безотчетная, трепетная, нежная любовь к женщине обошла раскопщика древних могил, казалось, навсегда.
Профессия кинооператора не радовала Ивана, утомляла и удручала. Не было стремления совершенствовать мастерство, улучшать качество кадра, находить свой неповторимый почерк в кинематографе. Бурееву стало скучно ещё в студенчестве перезаряжать в чёрном мешке киноплёнку, снимать в картонных декорациях фальшивые сцены с ряжеными клоунами и куклами с актёрского факультета. Для продления интереса к творчеству надо было выбирать другую профессию – режиссёра, который всё знает, но сам ничего не умеет. Всё за него в кино делают другие.
Изменить, преодолеть привычку тупо следовать подсознательно выбранному пути угрюмец Бу Ван не смог, да и не хотел. Привычка и безразмерная лень – это было второе «я» большого Бу. Шутки ради, он сам просил коллег и знакомых называть его на китайский манер: Бу Ван.
Нравилось человеку представлять себя китайцем. Сам фаталист Буреев подразумевал при этом буддийского Яму – божество Смерти. И сам по жизни, медленно и верно, сползал в эту самую чёрную яму забвения.
Уныло и бессмысленно, русич Бу Ван следовал уже четверть с лишним века по своему невеликому китайскому пути. Оставался на вторых, третьих и четвертых ролях в кино, невечным вторым оператором, вторичной личностью.
Пока не встретился на съёмках документального фильма близ Феодосии с «чёрными» копателями. Познакомься Бу Ван с археологами официальных экспедиций, он прибился бы к ним, рыл древние раритеты со всеми положенными разрешительными документами. Но «чёрные» авантюристы сделали своё чёрное дело, вовлекли киношника в преступные дела и весёлые, рискованные авантюры.
Сергей Е.Динов
Приключения «чёрных» археологов в 90-х годах прошлого столетия, в правдивых и фантастических пересказах друзей, коллег и соратников.Загадочное и мистическое проявление реальности на развалинах древнейших городищ Приазовья и Причерноморья.
Бездонка
Сергей Е.Динов
Дизайнер обложки М.З.Серб
Иллюстратор М.З.Серб
Иллюстратор Екатерина Луганская
© Сергей Е.Динов, 2023
© М.З.Серб, дизайн обложки, 2023
© М.З.Серб, иллюстрации, 2023
© Екатерина Луганская, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0060-3860-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
"Моя тоска", Е.Луганская
Вместо предисловия
История случилась долгая, замысловатая, мистическая… на основе реальных событий. Цепь приключений, выпавшая на долю автора, его коллег и малознакомых людей легла сначала карандашными эскизами и зарисовками на бумагу в полевых условиях, затем попала в электронное поле компьютера, но до сих пор продолжает бередить воображение и воспоминания.
Кто-то скажет, живёте прошлым, товарищ. Подпитываюсь!.. подпитываюсь насыщенным прошлым, встречами с замечательными людьми, уникальными личностями.
На всякий случай, стоит предупредить читателя, все персонажи повествования вымышлены, любые совпадения с людьми, ныне здравствующими, совершенно случайны.
Реальные и нереальные события намеренно перенесены в места знакомые автору по археологическим раскопкам. Не стоит искать в этом некой правдивости, тем более, достоверности. Всё от начала до финала выдумка и фантазии автора. С некоторыми реальными эпизодами из жизни вольных копателей.
В 80-х годах прошлого столетия кинооператор по профессии, назовем его – Ваня Буреев, свои отпуска проводил в археологических экспедициях, на раскопках в Приазовье.
Искатели приключений, авантюристы, дикари от археологии, под видом туристов шатались по всему побережью Меотиды[1 - Меотида – в античные времена так именовалось Азовское море, вероятно, от названия, обитавшего на его берегах племени меотов.], копались на развалинах древнейших городов Крыма и Кавказа, близ Пантикапеи[2 - Пантикапей – нынешняя Керчь.] и Фанагории[3 - Фанагория – древнегреческая колония на Таманском полуострове, являлась второй, после Пантикапея, азиатской столицей Боспорского царства.], искали, вскрывали античные захоронения… без разрешения обеих государств. С гордостью именовали сами себя «чёрными» археологами.
В прошлый сезон неуёмные раскопщики тайно подрылись в один из нетронутых курганов знаменитой гряды Юз-Оба (с тюркского языка – «сто холмов») с южной стороны нынешней Керчи. Ничего не нашли. Мало того, им едва удалось унести ноги от местных… не от представителей властей, – от украинских, лихих хлопцев, кто грабили залётных «москалей», относя к «москалям» всех без разбора, даже своих, «западенцев» – западных сородичей.
Года два назад местная вооруженная банда лихо ограбила очень непростых ребят на джипах. Сибиряки приехали с жёнами и любовницами отдохнуть на побережье Азова, были прилично вооружены, но застигнуты врасплох под утро спящими. Под дулами бандитских «калашниковых» и «москальских» трофеев, помповых ружей и «макаровых», пинками туристов согнали в овраг. Повезло, не расстреляли, не прикопали в известняковой крошке. Три джипа «паркетника» – «чероки», два «крузака» внедорожника бесследно исчезли в пыли приазовской степи.
Сибиряки оправились от шока и бешенства, поостыли, отправили поездом перепуганных женщин по домам, вызвали с Урала подкрепление. Дикая стая бодрых ребят месяц перепахивала степь, овраги, буераки, бороздила топкие, болотные плавни близ Азова. Ни одного отпечатка с протекторами покрышек автомобилей, угнанных со всем скарбом, не нашли.
Местный историк-любитель из Керчи, знаток и летописец бандитизма с времён знаменитого одесского Мишки Япончика, старичок лет семидесяти пяти посоветовал «москалям» оставить безнадежное дело. Терпеливо пояснил: угнанные «джипари», перед разборкой или продажей, будут отстаиваться с полгода, а то и больше, под землей, в сети разветвлённых катакомб, коими славна не только Одесса, но и всё известняковое побережье Меотиды.
Неутомимые копатели, Ваня Буреев в их числе, пятый сезон вольной, небезопасной «житухи» купались в морях, Азовском и Чёрном, валялись в жаркие послеполуденные часы на пляжах, обустраивались на ночлег на высоких утёсах в брезентовых палатках, на вечерних посиделках и выпивонах у костра выли под гитару бардовские песни. Играли роли бесшабашных туристов и «дикарей». По утренней прохладе, до восхода солнца, на три – четыре часа скрывались в пыльной степи, успешно зарывались в шурфы[4 - Пробный раскоп в археологии.] пересохшей земли на местах поселений древней Тмутаракани.[5 - Тмутаракань (Тмуторокань, Тмутороконь, Тьмуторокань, Тмуторотань, Торокань) – столица древнерусского Тмутараканского княжества (вторая половина X – XI). В это время известен как крупный торговый город с гаванью.] Порой удача сопутствовала «чёрным» археологам. Возвращались бродяги домой с ценными находками, за которые им светило бы лет по пять – десять, если представители государства накрыли бы их на момент совершения преступления.
Весёлым раскопщикам в те времена было лет по тридцать, их подругам и того меньше. Дурные головы лишние мысли не посещали. Молодой задор, адреналин, авантюрные приключения и любовные страсти покрывали, прикрывали робость, страх и совестливость некоторых членов группы.
В тот сезон Ване посчастливилось найти весьма редкий сосуд, в научных справочниках по археологии называемый «лакримарий» или – «сосуд для слёз»[6 - Терракотовый кувшинчик. Находили данный артефакт в древнегреческих и римских захоронениях. Считается, что родственники умерших собирали в подобные сосуды свои слёзы (отсюда название от латинского – Lacrima – «слеза»). Позже учёные пришли к выводу, что сосуды использовались так же для духов и ароматизированных масел. Но название осталось – слёзник, сосуд для слёз, лакримарий.].
В стародавние времена побережье Кавказа и Крыма завоёвывали все, кому не лень: генуэзцы, карфагеняне, турки, римляне, греки. Знатоки говорят, когда умирал богатый вельможа, купец или культовый служитель, на похороны собирали наёмных плакальщиц. Чем богаче и значительней была личность усопшего, тем больше приглашали женщин, умеющих стенать и проливать обильные слёзы. Порой хоронили почившего вместе с плакальщицами.
Украшенный полудрагоценными камешками, перламутром и сусальным[7 - Сусальный – понятие, связанное с изготовлением из различных металлов (золота, серебра, олова, меди) тонких плёнок для покрытия поверхностей различных предметов.] золотом терракотовый сосуд размером с флакон одеколона «Шипр», найденный Буреевым в раскопе, мог содержать слёзы сотни плакальщиц.
Для «чёрного» археолога находка стала поразительным открытием жуткой символики и устрашающих образов далёкого прошлого.
Тем же вечером, у костра, в жёлто-оранжевых сполохах пламени, впечатлительный мечтатель Ваня живо себе представил корыто, над которым рыдала толпа наёмниц, чьи слёзы слили, закупорили в глиняный сосуд и закопали в землю на долгие века.
Найденный лакримарий, казалось, таил в себе нечто таинственное, сокровенное, невероятное. Во всяком случае, вскрывать его было опрометчиво. Историческая ценность находки была несомненной. По негласным законам «чёрных» копателей, сосуд принадлежал нашедшему раритет. Владелец волен был делать с ним всё, что его «чёрной» душе угодно.
Забавы ради, с подстрекательства друзей – раскопщиков, с молчаливого согласия полевых подруг, под вечер у костра Буреев сковырнул ножом пробку из окаменелой смолы.
В ту же ночь ушли в степь и не вернулись трое копателей. Закоренелые холостяки, по старой традиции, загуляли, запили, на спор решили отметить День археолога на горе местных духов, в народе называемой Куку – оба[8 - Горелая гора (Куку-оба, Синяя гора), замерший грязевой вулкан на Таманском полуострове близ поселка Гаркуша. В современной истории извержение было впервые отмечено в 1794 году. Античный город Патреон (у горы Куку-оба), что в «киммерийских странах» упоминался Геродотом – древнегреческим историком в трактате «История» (IV в. до н.э.).] (в переводе с тюркского языка – «горелая гора»). Внезапно исчезла девушка, с которой у Вани складывались более чем дружеские отношения.
Со вскрытием в ту ночь пробки необычного сосуда, казалось, ничего необычного не случилось. В прошлом сезоне «чёрные» копатели так же без меры выпивали коньячный слив местного спиртзавода, по ночам под гитару горланили песни у костра, буянили, купались под луной в море голыми. Случались любовные интриги, разыгрывались драмы, трагедии со страстями, «чёрные» комедии с невероятными событиями. Бывали драки, потасовки, братания с местными бомжами, урками и «ментами». Так же пропадали с раскопок, исчезали люди, разбредались, уезжали без прощания по домам. Из года в год это была привычная полевая жизнь неистовых бродяг, авантюристов, искателей приключений.
Лет через десять – пятнадцать появятся «навороченные», компьютерные, виртуальные игрушки, малые дети и переростки окунутся с головой в нереальный мир чужого вымысла, заработают геморрой, психические расстройства и хронические болезни.
Пока же земные копатели получали нервные потрясения от вполне реального мира. Этот мир преподносил им невероятные сюрпризы.
Бездонка
Нелюдим
«Не надо раскладывать яйца в разные
корзины, надо носить их в штанах».
М.З.Серб
Ничего особенного не случилось, вернее, не успело случиться в отношениях девушки Лины и Вани Буреева, по кличке Бур или упрощённо – Бу. Последнее прозвище прицепилось к Ване за угрюмость, молчаливость и нелюдимость. Как он сам называл окружающих, – «человеков» Иван не любил, избегал. Предпочитал одиночество, вынужденно обитал в гигантском мегаполисе, в пресыщенной людской среде, четверге, пятнице… Он философски, снисходительно и терпеливо принимал человечество как неизбежное зло, бредущее толпой к неминуемой смерти. Буреев отдавал предпочтение мёртвым более, чем живым. С мрачным удовольствием раскапывал древнейшие могильники не ради обогащения, ради мистического, трепетного ощущения вечной жизни в… иной, неземной реальности.
Чувство необъяснимой любви к женщине, по его же признанию, Буреев никогда не испытывал. Ненависть к отцу, покинувшему семью, когда сыну исполнилось пять лет, свербила в его душе пару десятков лет и успокоилась мутным осадком. Затаённое презрение к матери, которая сплавила его в детский дом, сохранилось до сих пор. Искренняя, безотчетная, трепетная, нежная любовь к женщине обошла раскопщика древних могил, казалось, навсегда.
Профессия кинооператора не радовала Ивана, утомляла и удручала. Не было стремления совершенствовать мастерство, улучшать качество кадра, находить свой неповторимый почерк в кинематографе. Бурееву стало скучно ещё в студенчестве перезаряжать в чёрном мешке киноплёнку, снимать в картонных декорациях фальшивые сцены с ряжеными клоунами и куклами с актёрского факультета. Для продления интереса к творчеству надо было выбирать другую профессию – режиссёра, который всё знает, но сам ничего не умеет. Всё за него в кино делают другие.
Изменить, преодолеть привычку тупо следовать подсознательно выбранному пути угрюмец Бу Ван не смог, да и не хотел. Привычка и безразмерная лень – это было второе «я» большого Бу. Шутки ради, он сам просил коллег и знакомых называть его на китайский манер: Бу Ван.
Нравилось человеку представлять себя китайцем. Сам фаталист Буреев подразумевал при этом буддийского Яму – божество Смерти. И сам по жизни, медленно и верно, сползал в эту самую чёрную яму забвения.
Уныло и бессмысленно, русич Бу Ван следовал уже четверть с лишним века по своему невеликому китайскому пути. Оставался на вторых, третьих и четвертых ролях в кино, невечным вторым оператором, вторичной личностью.
Пока не встретился на съёмках документального фильма близ Феодосии с «чёрными» копателями. Познакомься Бу Ван с археологами официальных экспедиций, он прибился бы к ним, рыл древние раритеты со всеми положенными разрешительными документами. Но «чёрные» авантюристы сделали своё чёрное дело, вовлекли киношника в преступные дела и весёлые, рискованные авантюры.
Последний отзыв
книга нужная