Зеленый свет

Зеленый свет
Сергей Гриненко

Далеко не каждый из нас отважится перейти на Другую Сторону Улицы Жизни, даже на «зеленый свет»!..А потому только единицы знают, каково это, поддавшись чувству, удалиться дождливой ночью в лабиринт тихих узких улочек, под самым носом кипящего суетой города – но без гула мчащихся мимо машин, без утомительного шума толпы и крикливых звонков трамваев…

Зеленый свет

Сергей Гриненко

© Сергей Гриненко, 2024

ISBN 978-5-0062-4898-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

«… Их город был мал, они слышали, как

на другой стороне мешают ложечкой чай.

Они жили здесь, они жили среди нас…

…Они не были боги,

откуда им знать про добро и зло?»

Илья Кормильцев, «Падал теплый снег»

Эту историю – историю моего однофамильца, Элвуда Грина, и Виктории Шайн – я услышал от бармена одного из ресторанчиков небольшого городка Иглсмут, где я оказался проездом, по служебным делам. В заведение «Любители Пятниц» я заглянул, просто чтобы промочить горло и скоротать скучный провинциальный вечер.

Надо сказать, меня всегда забавляет и привлекает внимание, когда слово «Грин», являющееся еще и моей фамилией, встречается в названиях гостиниц, населенных пунктов, на этикетках бутылок или коробках сигар, на неоновых рекламах, да и вообще, где угодно. Я даже собираю коллекцию таких упоминаний «меня» в самых неожиданных местах.

И вот, в поданной мне барменом «Любителей Пятниц» барной карте я натыкаюсь на коктейль с названием «Грин Шайн»[1 - Англ. «Green Shine» (в переводе – «Зеленый Cвет») произносится на языке автора, как «Грин Шайн».]. Такого коктейля мне никогда не доводилось знать раньше. При этом, меню провинциального питейного заведения не содержит указания на ингредиенты. А потому я, заинтересованный новым экземпляром моей коллекции, осведомляюсь у бармена, что входит в коктейль и откуда такое странное название.

– Интересный выбор! – бармен с оживлением глядит на меня и продолжает. – Этот коктейль редко спрашивают, хотя его Вы, думаю, не найдете больше нигде. Его придумал я сам, в память об одном моем приятеле – Элвуде Грине, которого, правда, уже нет в живых. В память о нем и его любви к женщине по имени Виктория Шайн.

Видя мои вопросительно поднятые брови, бармен продолжает:

– В этом коктейле всего два ингредиента – «муншайн»[2 - Англ. «Moonshine» (буквальное значение – «Лунный свет») в американском сленге обозначает самодельный спиртной напиток, самогон, «первак», своим мутно-белым цветом напоминающий лунное сияние.] и свежевыжатый сок киви, фифти-фифти. Сами понимаете, отсюда и название![3 - Сок киви имеет яркий зеленый (по-английски – «green») цвет. Таким образом, «Green Shine» – это еще и анаграмма, составленная из слов «green» и «moonshine».] Но для меня это не просто коктейль, это еще и две судьбы, навсегда соединенные мной друг с другом в этом пункте барной карты, судьбы моего приятеля Элвуда Грина и Виктории Шайн.

Я заказываю коктейль и прошу рассказать мне историю Грина и Шайн.

Бармен, явно довольный моим интересом к его детищу, вежливо соглашается поведать мне ее и готовит коктейль. И вот, передо мной на барной стойке появляется двухслойный, наподобие «Кровавой Мэри»[4 - «Кровавая Мэри» (англ. «Bloody Mary») – классический коктейль из водки и томатного сока. Готовится следующим образом: сначала наливается томатный сок, а затем сверху – тонкой струйкой по лезвию ножа – водка (чтобы она «легла» сверху, не смешавшись с томатным соком).], напиток: на дне – слой сока киви, а сверху – «муншайн», все, как и анонсировал изобретательный бармен. Он говорит:

– Вы можете пить его двум способами: в таком виде, не смешивая самогон и сок, или же перемешав их.

– А как посоветуете Вы?! – спрашиваю я с чувством новичка, интересующегося мнением бывалого человека.

– А знаете, – говорит он, – давайте-ка Вы решите это сами, после того, как послушаете то, что я собираюсь Вам рассказать?

Я соглашаюсь, отодвигаю в сторону нетронутый стакан, поудобнее усаживаюсь на барном стуле и весь обращаюсь в слух. Бармен же, явно гордый своим правом поведать заезжему слушателю одну из местных историй, вываливает на меня все свое провинциальное красноречие.

– Итак!.. – начинает он.

***

Итак.

Элвуд Грин был обычным клерком, служащим одной из контор Иглсмута. У него было все для стандартного обывательского счастья: молодая красивая жена, маленькая кудрявая дочурка и престижная, достаточно хорошо оплачиваемая работа.

Дела маклерской конторы «Леон Старк и партнеры», в которой служил Элвуд, шли в гору, и потому молодой человек был завален работой. Приходя же домой, он давал своему мозгу передышку, переключаясь на незамысловатые семейные хлопоты, чтобы на следующий день снова посвятить себя нелегкой работе биржевого стряпчего.

Да, у него было все для стандартного счастья, и он был стандартно счастлив. Днем – работа, вечерами – семейный ужин и игры с дочкой, чуть позже – незатейливые ласки в постели с женой. Все, как у всех. А потому, как и всех, его томила иногда странная тоска. Как и многим, хотелось Элвуду «послать все к черту». Да, в его сердце тлела постыдная мечта о «другом» счастье. Просыпаясь иногда ночью и слушая мерное дыхание спящей рядом жены, Элвуд представлял себе, как набирается смелости, бросает все – дом, работу, семью, серый и унылый Иглсмут, – уезжает и начинает новую жизнь. И в этой жизни рядом с ним – яркая, сильная, обольстительная женщина.

Да, Элвуду до боли в зубах иногда хотелось новых ощущений, новой любви, новых мест и новой… женщины! Но остроумное Провидение сделало так, что свой шанс на новую жизнь Элвуд Грин получил не где-нибудь в далеких краях, а прямо здесь, в своем родном Иглсмуте. И явился ему этот шанс в облике молодой темноволосой бестии – Виктории Шайн, однажды переступившей порог конторы «Леон Старк и партнеры» с целью инвестировать полученные ей после развода и раздела имущества деньги.

Виктория была миниатюрной стройной женщиной. Она довольно рано вышла замуж, и провела в браке несколько стандартно счастливых лет, после чего ей, как и Элвуду, вдруг захотелось «перемен». Правда, весь свой пыл и жажду «обновления» она направила на достижение цели стать матерью, чем почти извела своего мужа, который, как и большинство мужчин, будучи в душе нерешительнее мыши, еще больше напрягся и зажался под сексуальным натиском жены.