Ванька X

Продавцы предлагали много чего, но основным товаром, так мне показалось, были мочальные кули. Кули были разных размеров, но определенных. В селе, когда я у Федора жил, эти кули были в широком обиходе. В каждый входило определенное количество пшеницы или ржи, поэтому зерно продавали и покупали не на вес, а именно такими кулями. Предлагались кули не по одному, а целыми связками. По сто штук, если я правильно продавца понял. Говорил он не чисто, мог я и ошибиться.

Торговали тут и маленькими кульками, рогожей, ковриками из лыка, которые клали перед входом в дом. При желании можно было приобрести и лапти, мочалки и даже детские люльки, сплетенные опять же из лыка.

Под ногами у меня чавкало, было грязно и мусорно. Даже сапог своих мне стало жалко.

Шум, гам, морды мелькали какие-то криминальные…

Так. Стоп. Вятский говорок ни с чем не спутаешь.

Я подошел к двум справно одетым мужикам.

Глава 12 Снова и опять

Вятские, они такие… вятские.

Даже говорят не как все.

Первое – окают. Говорят, как пишут – корова, молоко.

Второе – вместо «е» между согласными произносят «и». Веник у них – виник.

Вместо «щ» часто произнося «шш» – овошши, ешшо.

Заменяют «ц» на «ч» – колодеч, черква, мельнича.

Окончания у слов часто теряют – за грибам, с ногам, за ягодам.

Вятчане считают нормальным склонять иностранные слова – в польте.

«Я» на Вятке может произноситься как «е» – петеро.

Фразы даже вятчане строят не как все. Свой у них говор.

По нему я место проживания мужиков и определил.

Тут разговаривающие закурить задумали, в этот промежуток их разговора я и вклинился.

Со всем вежеством поздоровался. Земляком сказался.

Земляка в чужих краях каждый нормальный человек рад встретить.

Разговорились.

Мужики «за кулям к тотарам издили», а сейчас уже домой собирались. Я к ним в попутчики и напросился. Их дорога как раз через нужный мне уезд лежала.

Кстати, про кули. Я как их увидел, сразу анекдот вспомнил. Ещё из дома, из прошлой жизни. Забавный. Там два знакомых мужика встретились, один другому и пожаловался, что у его сына проблемы с дикцией. Для исправления данного дефекта речи ему доктор велел скороговорки переговаривать. Не знает ли друг каких скороговорок. Тот знал – «Рядом с ямой холм с кулями, выйду на холм, куль поправлю». Мужик сына той скороговорке и научил. На свою голову…

Мужики взять меня с собой не отказали, но выезжали из Казани покупатели кулей только завтра. Сегодняшний вечер они планировали провести в веселом заведении здесь же, в Мокрой слободе.

Тут они давно уже дорожку к одной дамочке протоптали.

– К домику её подойдём и в окно смотрим. Как там за стеколком собачка стоит…

Собачка, оказалось, не живая совсем, а фарфоровая фигурка. Если собачка стояла мордочкой на улицу, то это значило, что дамочка свободна и к ней можно в гости зайти. Если же собачка показывала хвостик – дама с клиентом и надо обождать.

– Мы заранее сговариваемся и нам собака всегда морду кажет, – похвалились мужики.

Покупатели кулей и меня с собой пригласили, но получили отказ. Ну их, дам с собачками…

Сговорились мы утром встретиться и в Вятскую губернию двинуть. У мужиков обоз не большой, но место мне будет выделено.

Так, значит сейчас надо мне о ночлеге озаботиться. В сомнительных местах я уже имел удовольствие почивать, совзнаков у меня достаточно… Выбрать решил хорошие номера, пусть не во фраке я, но по революционным временам теперь можно и в гимнастерке в любое гостиничное заведение заявиться. Лишь бы денежки были.

Где могут быть хорошие номера? На хорошей улице. Какая тут хорошая? Мне подсказали – Воскресенская. Кстати, идти даже не так далеко оказалось.

«Франция. Меблированные номера».

Меня аж передернуло. Не с совсем хорошим Франция у меня ассоциировалась.

Похоже, номера здесь начинались со второго этажа, так как на первом размещалась кондитерская мастерская неизвестного мне Антонова. Предлагаемый ассортимент не радовал, но я всё же прикупил конфет. Без подарков неудобно в селе Федора появляться, а конфеты – самое то. И супруга Федора, и детишки – все сладостям будут рады. Для самого закадычного друга у меня другой подарочек приготовлен.

Почему ещё я сейчас ночлегом озаботился? Тучи над Казанью собирались, а где-то вдали уже и погромыхивало. Уезжая из Москвы я под дождь попал, тут опять мокнуть мне не хотелось. Ещё и перед дорогой.

Да и на улицах города стало как-то неспокойно. Причем, в один момент. Когда я приехал, ленца во всем, неспешность определенная кругом царила, а тут – раз и всё. Навстречу мне отряд рабочих с винтовками прошагал. На мой взгляд – оружие им было совсем непривычно. Опытные солдаты с винтовками совсем не так обращаются, даже носят их по-иному.

Автомобили по улице засновали. Громыханье изменилось. Э, да это, уже, похоже, не гром…

Похоже, я опять и снова куда-то вляпался.

Глава 13 Точно – влип…

Гром и не гром становились всё ближе.

Дополняли друг друга рукотворные и природные звуки.

На Казань шла гроза и войска Народной армии Комуча.

Первой в город ворвалась стихия. Лило как при всемирном потопе. Даже многие казанские старики такой грозы не помнили.

До скрипа были отмыты и мусульманские части татар под руководством Мулланура Вахитова, и местное рабочее ополчение, и латышские стрелки сорока пяти летнего полковника Йокима Вацетиса…

Их противников из Народной армии, чехов и словаков, офицерские отряды Владимира Оскаровича Каппеля тоже хорошо прополоскало.

Даже пушки с Верхнего Услона бить почти перестали. Прекратили портить железную дорогу из Казани в Москву, а именно по ней предполагалось вывезти золото из города. Какое? А почти три четверти золотого запаса России, что находились сейчас в подвалах Казанского банка. Его специализированные кладовые до верха были набиты золотом, серебром, драгоценными изделиями, пачками бумажных ассигнаций, ценными бумагами, мешками с медной монетой…

Всё это богатство советской России находилось теперь на улице Проломной под надзором сорока девяти летнего управляющего Казанским Отделением Народного банка Петра Марьина, отвечающего своей головой и единственной ногой за сохранность золотого запаса бывшей Российской империи.