Ванька X

Вот, а Терехин новую власть благодарит, за Владимира Ильича свечки будет ставить. Она ему не хуже родной матушки, не бросила, с каторги вызволила.

– Домой я сейчас добираюсь. Говорят, скоро в деревне землю делить будут…

Опять Терехину подфартило… Его это власть.

Из истории, что в школе изучал, я помнил, что земля не очень долго в руках в тех, кто её обрабатывает, останется. Колхозы по всей стране начнут организовывать, станет землица колхозной. Вроде, как и своей, но не своей… На этот счёт у меня опять полного понимания не было. Хотя, в колхозе я работал. Осенью по целому месяцу на первом и втором курсе собирал картошку перед началом занятий. Правда, собирал не долго, почти сразу в бригаду грузчиков пристраивался. Наполняли ведра клубнями всё больше девицы, а немногочисленные парни-студенты медики мешки с картошкой на машины и в тракторные тележки грузили.

Долго рядом со мной Терехин не задержался. Всё у него уже было домой куплено и на поезд он торопился.

– Бывайте здоровы, Иван Иванович, – попрощался со мной бывший пациент.

Всё. Сегодня же вечером про нужные бумаги я Илье Ильичу скажу. Пришла пора мне из первопрестольной убираться. Доберусь до села Федора, а там видно будет.

Глава 7 Прощай, Москва!

– Пошли, Ваня, домой. Расторговался я.

На старом мешке, что лежал на земле, было пусто. Принесенное антикваром на Сухаревку нашло новых хозяев.

Илья Ильич выглядел довольным-предовольным. Сегодня он сам может Ивана Ивановича угостить, а то уж, если руку на сердце положить, сколько дней за счёт своего гостя питается.

Сам Иван Иванович за столом не сильно зубастен. Поклюет немного и всё. Как будто что-то мучит его постоянно, гнетёт. Как вина какая-то за ним.

Кто чует меч над шеей преступною,

Тому не в радость яства Сицилии…

Так Гораций в своих «Одах» пишет. Там, где про меч сиракузского тирана Дионисия Старшего, что висел над головой Дамокла.

– Пойдёмте, Илья Ильич.

Я был рад быстрее с Сухаревки убраться. Одного знакомца уже сегодня встретил… Хватит. Так и чекисты, мною в живых оставленные, могут сюда забрести. Кстати, вполне такое вероятно. На Сухаревке одна половина Москвы торгует, а вторая – покупает.

По дороге к дому Ильи Ильича мы купили съестного. Антиквар за каждый рубль торговался. Мне показалось, что это ему даже удовольствие доставляло.

Не спеша при свете керосинки мы поужинали, а там уж я к разговору про то, что мне поддельные документы нужны, перешел.

Начал со спасения Николая Александровича. У Ильи Ильича от удивления даже глаза на лоб полезли.

– Вот оно как…

Старик несколько раз меня переспрашивал, всё до последней мелочи ему было интересно про моё деяние.

Очень его опечалило, что подарок императора я не смог сохранить.

– Не надо было портсигар императора с собой на фронт брать, – попенял он мне. – В банке его нужно было на хранении оставить.

Ну, все мы крепки задним умом…

– Помогу я, Ваня, тебе с документами. Даже не надо ни к кому обращаться. Завтра с утра этим и займёмся.

После завтрака на Сухаревку мы не пошли.

У Ильи Ильича прямо в его жилище была оборудована небольшая реставрационная мастерская. В ней он в лучшие времена приводил в порядок иконы, сводил на нет следы бытования с антикварных редкостей.

К обеду у меня имелась бумага, в которой значилось, что я являюсь представителем организации по заготовке рогов и копыт для нужд гребеночного и мундштучного производства, изготовления пуговиц и оправ для очков.

Фамилия, имя и отчество в ней значились совсем не мои.

Илья Ильич так ловко и со знанием дела данный документ изготовил, что у меня возникла мысль, а не промышляет ли и этим старичок? Не только на Сухаревке остатки товара из своего магазинчика распродает, а и в криминальных делах чуток замешан?

– Лучше настоящего, – дал характеристику результату своего труда антиквар. – Комар носа не подточит.

На чём его экспертное заключение основывалось? Не первый раз он таким занимался?

– Спасибо, Илья Ильич. Выручили.

– Не за что, Ваня…

В голосе старика было полно печальных ноток. Сделал он мне документ, а значит скоро я его и покину.

– Когда? – задал мне вопрос антиквар.

Тут уточнять не надо было. Речь о моем отъезде шла.

– Завтра, – коротко ответил я.

Тянуть с этим делом было нечего. День-два ничего не решали.

– Куда? – поинтересовался Илья Ильич.

– Точно пока ещё не знаю, – дал я расплывчатый ответ. – Россия велика.

Старик покачал головой. Понял, что глупость спросил. Не надо ему знать про это.

– Храни тебя Бог, – было сказано мне на дорогу.

На прощание Илья Ильич подарил мне небольшой по размерам образ Николая Чудотворца. Этот весьма почитаемый здесь святой является покровителем странников, путешественников, моряков, тех, кто ищет свой путь в жизни. Последнее ко мне сейчас уж точно относилось.

– Будешь в первопрестольной, не забывай про старика…

Илья Ильич смахнул накатившуюся слезинку.

– Обязательно.

В своем обещании я был совершенно не уверен. Старик это понимал.

– В Москве на поезд не садись, – дал мне очевидный совет Илья Ильич. – Где-то по дороге это сделай.