Девки гулящие 2

– Так, когда та кавалерист-девица то вятская была. Ещё в войну с Наполеоном больше ста лет назад. Да и из дворян Надежда Дурова происходила, а твои то – в лучшем случае мещанки, – начал приводить аргументы Ванька. Надо сестру успокаивать, а с девками он потом разберется.

– Про теперешнюю сарапульскую кавалерист-девицу они прочитали. Про Антонину Пальшину. Как она сейчас воюет, а они тут только ноги раздвигают. – опять затрясло Александру.

Что ты будешь делать!

– Ну-ка, ну-ка… Расскажи и мне. Что-то я про такое не знаю. – снова сделал попытку перевести сестру с неприятных мыслей Ванька.

– Родилась Антонина под Сарапулом в бедной семье. Училась в церковно-приходской школе. После смерти родителей перебралась к сестре, портнихой хотела стать. Потом перед самой войной в Баку уехала. Как война началась, купила на рынке поношенную солдатскую форму и пошла на призывной пункт добровольцем. Голову ещё наголо побрила, чтобы девку в ней не заподозрили. Назвалась Антоном, всех обманула, ускоренное начальное солдатское обучение прошла и в кавалерию на Кавказский фронт попала. Вскоре уже слыла за бывалого храброго солдата. Приходилось ей участвовать и в кавалерийских атаках, и в оборонительных боях. Под турецкой крепостью Гасанкала их эскадрон попал под обстрел, погиб командир эскадрона, были ранены или убиты унтер-офицеры. В этот момент Антонина возглавила атаку, и враг бежал. Сама Антонина была ранена и попала в госпиталь. Там и раскрылось, что она девка. В свой полк она после этого решила не возвращаться, а уехать на другой фронт. Не получилось это у неё, задержали её и отправили к родным в Сарапул. Тут про неё наши газеты и писать стали. Про кавалерист-девицу эту. Девки мои начитались и решили тоже на фронт податься, – временами несколько путано, но всё подробно изложила Ваньке Александра.

– Вот чудеса. Сильна сарапульская, – только и смог сказать Иван.

– Что мне с девками то делать, Ванечка? – снова коровьими глазами смотрит на Ваньку Александра.

– Ничего пока не делай. Пусть день и ночь пройдет, может и образумятся. Но про разрешение от императора им ты расскажи, – завершил разговор Ванька.

Александра ушла.

В будущем ещё славно Антонина повоевала – двух Георгиев и медали получила, после революции в ЧК работала, замужем за комиссаром 4-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии побывала. Умерла в девяносто пять лет, уже в постсоветской России…

Девки же на фронт идти передумали, продолжили у Александры трудиться. Вот и пойми их, суматошных. Кавалерист-девицы.

Глава 12 Работа по принуждению

Мировая война на то она и мировая, что по всему миру люди друг друга убивают. В первых числах ноября немецкие колониальные войска победили британцев в битве при Танга в Германской Восточной Африке. Австро-венгерская армия заняла Белград, потом его, правда, назад отбили. Чуть ли не месяц длилась Лодзинская операция, но ни одна из воюющих сторон так и не добилась успеха. В начале декабря немцев побили у Фолклендских островов, а уже перед новым одна тысяча девятьсот пятнадцатым годом Россия добилась успехов на Кавказском фронте…

Тыловая Вятка в это время проводила благотворительную медовую неделю – мед продавался по сниженной цене, причем вся прибыль от его реализации отчислялась в пользу вятского общества помощи семьям запасных нижних чинов и ратников ополчения, мобилизованных в 1914 году. Ванька с сестрами для себя и девок меда тоже купили – чистый натуральный мед сплошную пользу организму приносит. Заодно и семьям ушедших на фронт помогли.

Благотворительные концерты в коммерческом клубе Воробьевы тоже не пропускали. Часть сбора здесь шла на подарки раненым воинам, находящимся на излечении в Вятке.

Ванька в своих заведениях выздоравливающим военным из вятских госпиталей тоже скидку ввел – внес посильный вклад в общее дело борьбы с врагами. Заработки у девок немного снизились, но они не роптали – для праведного дела не жалко…

Настроение у жителей губернии день ото дня портилось. Меньше становилось здравниц императору, а недовольные речи можно было услышать всё чаще. Росли цены, появились трудности в снабжении городов продовольствием, снижался уровень жизни. В крестьянских хозяйствах стали реквизировать для армии лошадей, скот и зерно. Ввели различные принудительные работы и повинности по прокладке дорог, перевозке грузов и заготовке леса.

В декабре был принят Указ о принятии всех мер для безостановочной работы военных заводов. Воткинскому и Ижевскому заводам в огромном количестве требовались дрова. Вятскому губернатору пришлось создать в Сарапуле специальную реквизиционную комиссию для организации принудительных работ по обеспечению данных заводов топливом. Подлежали привлечению к этому делу жители Сарапульского, Елабужского, Малмыжского и Глазовского уездов в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. За отказ от выполнения принудительных работ грозило заключение в тюрьму или крепость на три месяца, арест на тот же срок или штраф до трёх тысяч рублей.

В данных уездах публичные дома у Ваньки также имелись. Содержательницы их забили тревогу – увезут наших девок в лес, а там они и погибнут. Не привычные они топорами махать, они специалисты по другой части…

Условия труда на лесозаготовках были и правда, весьма тяжелые. Жилищ для подневольных лесорубов, что построили заводы, не хватало. Сами мобилизованные на эти работы строить себе жильё в лесу не желали и нередко ночевали прямо в снегу у костров. Сообщали Ваньке содержательницы, что после таких ночевок застудят себе девки свои рабочие органы и для дальнейшей деятельности будут не пригодны. Срочно просили они Ивана что-то придумать для спасения своего промысла.

Пришлось Ваньке в Сарапул на спасение девок выезжать. По приезду разузнал он у местного начальства, что норма для одного привлеченного составляет вырубить и вывезти восемь квадратных сажен дров. Да, девкам долгонько надо будет в лесных жителях при таком объеме работы числиться.

Стал узнавать дальше. Нельзя ли, если у тебя такое несчастье случилось и забирают тебя на лесозаготовки, кого-то вместо себя послать. Оказалось, что местные жители тоже не лаптем щи хлебают, давно уж до этого додумались и большое число заготовщиков дров для Ижевского и Воткинского заводов в сей момент составляют дряхлые старики, подростки и женщины из бедняков. Кто побогаче голытьбу вместо себя нанимают, а тем и деваться некуда. Кто уж совсем больной или малых детей дома оставить не может, а в лес ехать ему доля выпала, последнюю лошадку со двора продают и соседей вместо себя нанимают.

На месте, кроме того, оказалось не всё так страшно – никто подряд всех девок из домов терпимости в лес не высылал. Это уж содержательницы тоже немного в панику зря ударились. Некоторым, да – светила такая удача. Пришлось Ваньке их выкупать. На тот момент, в январе это по семьдесят рублей за одну грешную душу вышло.

Почесал Ванька затылок и денежки на стол выложил. Содержательницам сказал, чтобы они сами взамен привлекаемых девок кото-то нашли, не Ваньке же этим заниматься. Он везде успеть не может, надо и его региональным руководителям на местах инициативу проявлять, решать проблемы своего уровня…

Потом уж, в самый день как Ваньке в Вятку возвращаться, отыскался ещё один способ освобождаться от принудительных работ. Поздно Ванька про него узнал, но на будущее он пригодится – принудительная лесозаготовка то не завтра прекращается. Имелся, оказывается, частнопрактикующий врач Самоглядов, у которого медицинское свидетельство о болезни можно получить, а после этого и в лес носа не показывать. Обойдется это дешевле, чем вместо себя другого работника нанимать.

В будущем, правда, эта лазейка закроется. Принимать будут подобные справки, выданные только правительственным врачом или земским в присутствии полицейского чина, но пока то она была. Около ста человек успел Самоглядов от лесных работ освободить.

Вернулся Ванька в Вятку, а там уж его другие дела закрутили…

Глава 13 Каждому своё

У каждого звонаря свой колокол. Умным человеком это сказано и не нам сие оспаривать.

Попаданец в Ваньке Воробьеве в новом для него времени максимально для себя комфортно устроиться пытается, Иван Афанасьевич больных лечит, господин полицмейстер свои служебные обязанности исполняет…

У вятского губернатора Андрея Гавриловича Чернявского сейчас хлопот полон рот. Да и проблемы у него не как у Ваньки или у Ивана Афанасьевича.

Первоначальный патриотический угар у населения прошёл довольно быстро. Тяготы военного времени, погибающие или становящиеся инвалидами родственники и знакомые поменяли настроение у народа.

Когда мобилизация в Вятской губернии началась, то мужиков на призывные пункты явилась даже больше, чем в планах значилось. Были, конечно, и те, что вовремя не явились, но согласно поданным господину губернатору сведениям, их насчитали всего чуть более полутора процентов от подлежащих призыву. Из них только семьсот сорок четыре человека по неизвестной причине не прибыли. Можно сказать – в пределах статистической погрешности…

Сейчас же вверенный в управление господину губернатору народец всё чаще пытался избежать воинской повинности. Использовали, причем, как законные, так и прочие методы. Утешало одно, что большинство жителей губернии относилось к таким с осуждением и всячески способствовало восстановлению справедливости. Даже коллективные ходатайства от целых деревень и сел на стол к губернатору ложились с доносами на уклонистов.

Вот и сегодня рабочий день господина губернатора с разбора таких бумаг начался.

Жители деревни Полом Поломской волости написали письмо, что крестьянин их деревни Федор Алексеев Вязников в своё время был отсрочен от военной службы ввиду болезни пальца, а потом, когда время отсрочки из-за больного пальца прошло, заявил о болезни ушей. Жители деревни сообщали, что здоров как бык, упомянутый Вязников, обманывает всех и не желает защищать от супостата Отечество. Искусственно приписал он себе болезнь ушей – сообщали односельчане Вязникова.

Господин губернатор отложил бумагу. Надо разбираться. Слова то какие жители деревни Полом нашли – супостат, Отечество, искусственно… Помог кто-то грамотный им с составлением сей петиции.

Снова взял в руки письмо. Перечитал. Молодцы какие – даже указали, как Вязников медицинскую комиссию в заблуждение вводил – «имитировал свист в ушах носом, что умел делать и раньше».

Второй документ был уже передан от начальника вятского губернского жандармского управления. Тут уже не только уклонение от военной службы, но ещё и срыв оборонного заказа. Так, смотрим – Абдул Тарифов Халфин взял подряд на Ижевском заводе на изготовление десяти тысяч ложевых и двух тысяч накладных болванок, но фактически не работает, а заказом тем прикрывается от службы в армии. Ага, что-то ещё на обороте сей бумаги написано. Тоже про Ижевский завод – Хайрулла Халиуллин поступил на завод под чужим паспортом с целью уклонения от службы. Ну ладно, это хоть работает…

Ещё одно прошение от крестьян. Это уже из деревни Сунской Ярковской волости Орловского уезда. Опять уклонист – Василий Герасимов Папырин. Он как от службы бегает? Фиктивно причислен к кожевенному заводу своего брата, а на самом деле продолжает заниматься своей прежней деятельностью – торгует мясом.

Вчера у господина губернатора тоже такие сообщения были в изобилии. Одно – про братьев Филиппа и Никиту Пустоваловых. Крестьяне их деревни сообщали, что они намеренно накурились специального табаку, ввели в заблуждение медицинскую комиссию и получили отсрочку от службы. Второе – про Александра Карпова Бердникова. Этот делец перед медицинской комиссией пять дней ничего не ел, кроме дрожжей, привел состояние своего здоровья в расстройство и был освобожден от военной службы.

Господин губернатор пришел к мысли, что надо эти письма городовому врачу показать, а также до сведения земских врачей в уездах довести. Пусть знают, как медицинские комиссии в заблуждение вводят, а самих уклонистов со стенами окружного суда следует познакомить, а потом куда положено отправить под белы рученьки…

Придумано – сделано. Иван Афанасьевич уже на следующий день с данными шедеврами эпистолярного жанра был ознакомлен, а уездные доктора вследствие территориальной удаленности чуть позже их прочитали.

Поразмышлял после изучения данных документов господин губернатор ещё и о том, что за социальное явление он сейчас наблюдает. Есть это атмосфера какого-то доносительства в его худшей форме или что-то иное? Так и сяк прикидывал, но в конце концов пришел к мнению, что это просто желание справедливости. Свойственно оно всему русскому народу и вятчане здесь исключение не составляют.

Имелись у господина губернатора на сей день данные и о другом перекосе – грамотных специалистов, работающих на оборонных предприятиях, обеспечивающих нужды армии и выполняющих её важные заказы забирали на военную службу. Это уж совсем ни в какие ворота не лезет. Необходимо срочно такое прекращать. Мастер своего дела долгими годами искусство познает, его под кустом не найдёшь. Забрить лоб не велика хитрость, а оружие в тылу кто делать будет?

Больные ещё каким-то чудом в армию попадают… Вон опять письмо. Крестьянин деревни Черпаковской Батаевской волости Котельнического уезда Харитон Фирсов Рыжков, признанный врачами больным малокровием, общей слабостью, постоянными головокружениями, не смотря на возмущение медицинской комиссии, отправлен в войска. Дураков заставь молиться – они и лоб разобьют…

Много дел у вершителя судеб губернии, где Ванька Воробьев сейчас проживает, ой много. Да всё важные, а не про какие-нибудь публичные дома и притоны разврата…

Глава 14 Сестра милосердия Аннушка

– Доброго дня, подруженьки, – ласково улыбнувшись, обратилась ко всем находящимся в комнате вошедшая женщина.

– Здравствуй, Аннушка. – махнула ей рукой Лизавета.