Санитар

– Сережа, в себя приди! Мой папа тебя хорошо учил!

Мой!

Тьфу!

Ÿ!

Петрович – её отец, а не мой!

– Меняемся, – это уже я голос подал.

На полу операционной между тем продолжались реанимационные мероприятия.

После ряда чуть ли не цирковых телодвижений ранорасширители оказались в руках операционной медсестры, а я занял место Петровича. Встал на место оператора.

– Сам всё со столика бери. Иглы у меня уже заряжены, – продолжало осуществляться надо мной руководство.

Я наложил последние два шва. Начал на автомате ревизию брюшной полости проводить. Вдруг там ещё что-то мы просмотрели.

– Стой! Разошелся!

Вид у теперь моей помощницы был такой, что по лбу она меня готова ударить. Зажимом, или чем-то ещё, что под руку попадет.

– Салфетками давай всё прикрывай и другую бригаду ждать будем. В соседней операционной, говорят, скоро заканчивают и они к нам перейдут.

Точно, что-то я не того…

Забыл, что санитар я теперь, а не хирург, у которого за плечами клиническая ординатура и почти пять лет стажа.

– Меняемся обратно, – поступила мне очередная команда.

Поменялись. Я на место ассистента вернулся, а операционная медсестра у столика с инструментами встала. Как ничего и не было. Один Петрович оперировал, а мы ему помогали.

– Молодец, старшина. Почти как там всё сегодня у нас получилось…

Нет, всё же придется мне, похоже, на полу полежать…

Старшина? Я – старшина?

Неожиданно…

Ещё и какие-то общие воспоминания у нас с операционной сестрой имеются? Где-то там мы были. Причем, вместе. Что-то такое случилось, что мне заканчивать операцию пришлось.

Там. Где-то там. Где? Когда?

Петровича из операционного зала после неотложных реанимационных мероприятий уже увезли, рана у лежащего на столе была накрыта влажными салфетками, стрелочки на часах, что висели на стене операционной, продолжали своё движение по кругу.

– Где они там так долго? Давно должны были уже закончить. – операционная сестра звякнула на столике инструментами.

Стоит ведь, со своего рабочего места не сходит. Хоть и отца её в реанимацию увезли. Другая бы всё бросила и убежала. Кремень баба…

– О! Да тут Сережа опять оперирует!

В операционную вошел незнакомый мне мужчина. Его сегодня я в ординаторской видел. Руки он держал на отлёте, беспокоился об их стерильности.

– Что с Петровичем? – задал он вопрос операционной сестре.

– Похоже на инфаркт, – ответила нервно она. – Уханькали работой мужика…

– Иди к нему. Людмила тебя заменит. – хирург кивнул на дверь, из которой как раз входила в операционный зал опять же незнакомая мне молодая женщина.

– Спасибо.

Операционная сестра, с которой нас что-то связывало, чуть ли не бегом сорвалась с места.

Я стоял и держал ранорасширители.

Руки у меня были заняты, а голова – свободна. Это – если со стороны посмотреть. На самом деле я… в свои детские мечты окунулся.

Вроде и взрослый мужик, а вот тут о том, о чем в детстве мечталось вспомнил.

Уханькали работой мужика…

Так операционная сестра о своем отце сказала. О хирурге. Хорошем, настоящем хирурге.

Тратил-тратил он себя на своих пациентов и кончились у него жизненные силы. Свалился с инфарктом во время операции.

Выживет? Нет? Пока сказать трудно.

Операционную санитарочку Марию Васильевну посылали в реанимацию узнать – как он там. Вернулась она с ответом, что стабилен, но это в настоящий момент стабилен, а мы-то знаем, что в любой момент что угодно может случиться.

Хирург как солдат на фронте, его год за три, а то и за пять надо считать. Жизнь всё время на пределе, как по натянутому канату под куполом цирка без страховки он ходит. Вроде сам лечит, а не его, а вот так в конечном счёте получается.

Уханькали…

Не уханькали – сам, по своей собственной воле уханькался. Добровольно и без принуждения.

Так вот – о детских мечтах.

Есть люди хорошие и люди плохие. Так мне в детстве казалось. Всех полутонов и ряда обстоятельств я тогда не замечал, соображения имел не много. Черное – белое. Хороший – плохой. Всё. Точка.

Так вот, мечталось мне тогда научиться от плохих людей хорошим годы жизни отдавать. Взять, допустим, десять лет от плохого и передать их хорошему. Пусть дольше живёт и всем пользу приносит.

От убийцы – милиционеру, от грабителя… тому же доктору.

Вот сейчас бы Петровичу от какого-то плохого человека годы взять и отдать…

Кстати, эти детские мечты определенную роль сыграли, когда я думал кем стать.