Будущее одного убийства

Полли кивнула. Формальности были соблюдены. Она махнула рукой в сторону стоянки гравимобилей. Затем повернулась и пошла к тому транспорту, который предназначался для следователя.

Внутри шарообразного аппарата было просторно. В центре призывно мигала панель управления. Впрочем, эта панель служила данью уважения прошлым годам, когда один из пассажиров выступал сразу и пилотом аппарата. Теперь же панель управления задействовали только в экстренных случаях.

Искусственный интеллект полностью выполнял все функции по управлению гравимобилем. Тем самым добивались упорядоченности перемещений, контролировали трафик и на поверхности, и в небе. Ну и высвобождали пассажиров для занятия личными делами.

Следователь Штокман осмотрелся. Гравимобиль, судя по внешнему виду, находился в приличном состоянии. Прекрасная новость, ибо от этой планеты Хитон всего можно было ожидать. Оставалось надеяться, что поломок в пути не случится, и через час или два транспорт, двигающийся за счёт управляемой гравитации, доставит следователя на место.

– Вы предпочитаете отправиться в гостиницу или хотите сразу поехать в полицейское управление? – поинтересовалась Полли.

– Тянуть не будем, – ответил следователь Штокман. – Займусь делом. Поэтому – в местное управление.

Полли кивнула и отдала нужный приказ системе пилотирования гравимобиля. Приказ был выполнен в форме вежливой, но настойчивой просьбы. Система пилотирования реализовывала ограниченный набор функций и не была в интеллектуальном плане развита настолько же, насколько могли развиваться машинные люди. Тем не менее, нормы приличия предписывали подчёркнутую вежливость в общении даже со «слабым» искусственным интеллектом.

Вежливость в обращении с системой пилотирования была вполне объяснима. Примерно так натурные люди поступают с кошками или собаками. Не будет же кто-либо бить и оскорблять своих «братьев меньших» только потому, что они не могут достойно ответить?

Кроме того, за реализацией прав «слабых» тщательно следили машинные люди. Они в полной мере ощущали ответственность за своих кибернетических «младших родственников», оберегая их от любых проявлений агрессии со стороны натурных людей.

Космопорт находился за городом. Гравимобиль набрал высоту, потом какое-то время летел высоко в небе. Рассмотреть что-либо внизу в подробностях не представлялось возможным.

Город располагался в долине реки, которая текла из горного ущелья, находящегося в нескольких километрах к югу от поселения. С юго-востока город подпирали холмы, образовывающие почти правильный полукруг. Подходы к городу перегораживало силовое поле, едва заметно искрившееся в лучах здешнего светила.

Гравимобиль влетел в долину, опустился чуть ниже и прошёл линию автоматического досмотра. Служба безопасности просканировала транспортное средство, удостоверившись, что оно не представляет угрозы для жителей города. По итогам проверки гравимобиль был пропущен сквозь барьер силового поля.

Быстро промелькнула пригородная зона, потянулись городские строения. Улицы города представляли собой систему концентрических кругов, расходящихся из центра, в котором виднелись крыши административных построек.

В первом круге от центра находились производственные мощности, обеспечивающие переработку и распределение ресурсов. Автоматические пункты добычи ресурсов были разбросаны по всей планете. Их продукция поступала в город по системе подземных коммуникаций, буквально пронизавших весь этот мир.

Собственно говоря, в самом городе ни администрация (за исключением мэра, но о нём будет сказано отдельно), ни производственные мощности не располагались. Они были перенесены глубоко под поверхность планеты. На поверхность выходили только верхние этажи зданий, одновременно служившие входами в основные строения.

Внешние круги города были заняты в основном жилыми домами, парками, центрами досуга, культурными объектами. Эти здания, полностью размещенные на поверхности или над ней, в основном парили на антигравитационных подушках. Некоторые были подняты достаточно высоко, и доступ в них без гравимобиля оказывался затруднителен. Впрочем, основная часть являлась легко доступной для входа без помощи технических средств. В них попадали, просто запрыгнув на крыльцо.

«Всё не так, как моём родном городе», – подумал следователь Штокман. Мысли его потекли вспять, возвращая к событиям детства. Он вспомнил свой маленький городок на далёкой планете Ункель. Тот городок стоял на берегу громадного озера, так похожего на море.

Планета Ункель в те далёкие времена была слабо освоена. Ресурсов быстро растущему поселению не хватало, их приходилось экономить. Особенно не доставало продуктов питания и энергии.

Натурные люди с пониманием относились к ограничениям в пищевом рационе. Они спокойно ждали ответов на свои запросы, поступавшие в распределительные центры. В процессе ожидания все просто занимались своими делами. Во всяком случае, именно так это отложилось в памяти следователя Штокмана.

Следователь также помнил, что машинные люди иначе воспринимали дефицит энергии. В те времена они ещё не вышли на свой нынешний стабильный уровень автономного функционирования. Имевшиеся в те времена реакторы не выглядели вполне компактными устройствами, как это стало сегодня. Машинные люди не имели возможности размещать реакторы внутри своих тел. Использовались аккумуляторы, подпитываемые из внешних источников.

Конечно, нельзя говорить о какой-то зависти со стороны машинных людей к натурным людям, обладающим от природы источниками энергии внутри своих природных тел. Но необходимость постоянной подзарядки аккумуляторов вносила сумятицу в поведение кибернетических организмов. Происходили частые сбои интеллектуальных систем. Один из таких массовых сбоев вызвал всплеск немотивированной агрессии.

Очевидцы потом говорили, да и сами машинные люди это не отрицали, будто безумие охватило кибермужчин и киберженщин. Они врывались в дома натурных людей, дрались между собой, пытались захватить источники энергии. Сражения между машинными людьми выливались в погромы домов натурных людей, в причинение им сопутствующих травм. Были даже случаи убийства.

Родители следователя Штокмана погибли. Так ему запомнилось, точнее, так он потом вспоминал на терапевтических сеансах. В детстве психика заблокировала реальные воспоминания. Полученная травма не давала проникнуть за блоки памяти и однозначно прочесть следы, ведущие к непосредственным переживаниям трагических происшествий.

Следователь благодарил Создателя, что терапия помогла (так отмечено в его личном деле). В противном случае, он не смог бы получить место в Академии Права. Вместе с тем, как же хорошо, что это было давно и будто не с ним!

– Мы прибыли, – прервал ход мыслей следователя Штокмана голос его спутницы. Следователь вздрогнул, взглянул на Полли, потом посмотрел на панель управления гравимобилем. Имевшийся там экран позволял увидеть пирамиду Правоохранительного Центра, парящую прямо перед ними.

Впрочем, Центр был таковым лишь по имени, ибо располагался не в реальном центре города, а в рамках второго круга его улиц. Но это же не столь значимо. Главное, что запрошенный из столичного Управления следователь прибыл и был готов немедленно приступить к делу.

Основные версии

Преступлений и других правонарушений на планете Хитон было не так, чтобы слишком много. Но всё же они были. Боровшиеся с ними органы размещались в здании, которое насчитывало всего три этажа. Тем не менее, каждый этаж был наполнен сотрудниками, в меру своих сил исполнявшими служебные обязанности.

Впрочем, не все сотрудники правоохранительных органов служили именно в полиции. Полиция занимала первый этаж пирамидального здания. Он был самый вместительный. Второй этаж отдали в распоряжение сотрудников прокуратуры и служб юстиции. Третий этаж вмещал секретариаты судов и залы заседания.

Планировка Правоохранительного Центра позволяла надеяться на рост отдачи от всех элементов системы. Конечно, коммуникация посредством информационной сети гарантировала поддержку работы хоть на разных планетах галактики. Но принципы канцелярской деятельности и традиции документооборота рушить не захотели. Было что-то церемониальное в том, как представители одного органа переходили между кабинетами, поднимались с этажа на этаж и лично передавали и забирали документы.

Состав работников правоохранительных органов включал представителей как натурных, так и машинных людей. При этом старались сохранять пропорции представительства, соответствующие количеству этих граждан в обществе. В связи с чем доли присутствия колебались, в основном в сторону увеличения числа представителей машинного сообщества. Тут уж ничего поделать было нельзя. Несмотря на все старания и прогресс медицины, здоровье машинных людей было явно лучше, чем у людей натурных, а средняя продолжительность жизни – выше.

Кроме того, в последние годы увеличилось число решений, направленных на смену статуса человечности с натурного на машинный. Натурные люди заказывали кибернетические тела, оцифровывали свой разум и переходили в стан машинных людей. Обратные переходы, по некоторым причинам, оказывались затруднены. Никто из машинных людей, во всяком случае, в данный исторический период не становился натурным человеком.

Закон не препятствовал указанным переходам, хотя оставались чисто юридические нюансы. Натурные люди, поменяв природный статус на машинное существование, теряли возможность выступать наследниками своих бывших родственников. Распадались сложившиеся семьи. Дети теряли отцов и матерей, точно так, как если бы те умирали.

Имевшиеся трудности не мешали росту числа машинных людей. Плюсы машинного существования перевешивали. Вместе с тем росло и представительство машинных людей в центрах принятия решений, равно как менялось соотношение представителей двух сообществ в полиции, прокуратуре и других правоохранительных органах.

Первый этаж здания, в которое попал следователь Штокман, представлял собой совокупность рабочих зон, имеющих оригинальную компоновку. Каждая зона была отгорожена прозрачными стенами. В случае необходимости прозрачность стен кабинета варьировалась. Впрочем, обычно так не делали, ибо секретов у коллег друг от друга не было.

Кабинеты располагались по сторонам рукавов спирали, которая закручивалась к центру первого этажа здания. Впрочем, кабинеты руководителей отделов располагались внутри рукавов спирали. Переход из отдела в отдел по необходимости шёл через эти кабинеты.

Рукава спирали в целом вели в сторону аналитического центра городского управления полиции. Работа центра опиралась на вычислительные возможности интеллектуальных систем, поддерживающих совместную деятельность представителей машинных людей и их биологических коллег. Аналитический центр координировал обработку, хранение и передачу информации, генерируемой остальными сотрудниками и получаемой из внешних источников.

По результатам обработки имеющейся информации аналитический центр выдавал рекомендации к действиям, связывался с прочими правоохранительными органами или иными центрами принятия решений планеты (и даже Галактики). Связь шла как «по воздуху» посредством радиоволн (в Галактике связь обеспечивали межзвёздные ретрансляторы), так и при помощи прямых контактов натурных людей одних органов с натурными людьми других органов. Машинные люди предпочитали первый тип связи. Натурные хранили традиции прямого общения.

Кстати сказать, традиции натурных людей не были так уж прямо лишены здравого смысла. Это касалось передачи и приёма информации между аналитическим центром на планете Хитон и аналогичными центрами на других планетах. Как известно, распространение радиоволн ограничено пределами скорости света. А эта скорость не всегда позволяет связаться с удалёнными объектами в режиме реального времени. Субъекты коммуникации часто находятся на расстоянии нескольких световых лет друг от друга. Система ретрансляции оставляет шанс устранить запаздывание сигнала, но полностью решить эту проблему не может.

В случае необходимости передать или получить сообщение между отдалёнными звёздными системами, имело смысл задействовать вестовых. Они гарантировали обмен информацией, перемещаясь в космических кораблях, двигавшихся в подпространстве. Это тоже занимало какое-то время, но позволяло компенсировать задержки передачи сигнала по цепочке ретрансляторов. Выигрыш времени составлял иногда до нескольких суток!

Дело, по которому прибыл следователь Штокман, получило высочайший приоритет. Следователя ждали сразу в аналитическом центре. Между прочим, крайне редко работники центра вынуждены были констатировать недостаток интеллектуальных ресурсов и привлечь помощников со стороны. Как считалось, такой подход не означал автоматического признания интеллектуального превосходства сторонних участников. Напротив, это свидетельствовало о здоровых отношениях внутри Галактической Федерации. Одни члены центров принятия решений признавали пробелы в собственных умениях, другие центры включались в процесс и выявленные пробелы ликвидировали. Впрочем, случались и недоразумения, но об этом в другой раз.

– Приветствуем Вас в наших палестинах! – обратился один из натурных агентов аналитического центра к следователю Штокману, как только тот появился на пороге. – К скорби своей, мы готовы признать своё интеллектуальное бессилие и падаем ниц в прах к Вашим ногам! – маленький человечек воздел руки вверх и показал, как именно он будет падать ниц.

– Не перебарщивай! – оборвала речь биополицейского высокая кибердевушка в тёмно-зелёном световом платье. – Следователь прибыл не выслушивать причитания о недостатках нашего интеллекта, а помочь разобраться в деле.

– Совершенно с Вами согласен, – спокойно проговорил следователь Штокман. Ни один мускул не дрогнул на его лице при виде всей сцены. Он давно привык, что декларируемое равенство и готовность прислушиваться к иному мнению в аналитических центрах несколько, скажем так, отклонялись от стандартов. Мало, где машинные люди всерьёз слушали людей натурных, да и к сотрудникам внешних структур уважения они практически не проявляли. Но все старались держаться в рамках норм приличия и на отдельные эксцессы внимания не обращали.

Между тем, в данной ситуации не все приличия были соблюдены. Возьмём, скажем, то, что местные полицейские поприветствовали следователя Штокмана, а своих имён не назвали. «Ладно, это не так уж и принципиально, – подумал он. – Потом разберёмся, если потребуется».

– В дороге я ознакомился с частью имеющихся материалов дела. Но всего узнать не успел, – сказал следователь. Он улыбнулся и развёл руками, словно извиняясь перед участниками импровизированного совещания за естественные ограничения своих возможностей. – Впрочем, не всё в материалах могло бы быть и отражено. В частности, там нет имеющихся у вас рабочих версий. А очень хотелось бы их услышать!

– Что тут можно сказать? – проговорил биополицейский и очень по-человечески почесал гладко выбритый затылок. – Известно, что погибли восемь машинных девушек. Во всех случаях преступление совершалось либо в увеселительных заведениях, либо рядом с ними. Для обсуждения предлагаются три рабочие версии. Начну с первой. Это ограбление.

– Передайте описи имущества жертв, – попросил следователь Штокман

– В каком виде? Можем выслать по сети напрямую Вам на имплант, а можем представить в физическом виде, – произнесла киберполицейская.

– Думаю, лучше и так, и так, – ответил следователь Штокман. – В процессе я оценю сведения, представленные в документе, привлекая цифровые компоненты моего мозга. Остальные примут участие в дискуссии, держа копию документа перед глазами.