Не самый плохой человек

– Извини, зачитался!  Развёл руками Илья.

– Ага, зачитался он, профессор, – продолжил бубнить Лёшка.

Они комично смотрелись вместе – один высокий и стройный, другой маленький и коренастый. Из-за этого, и ещё потому что они всё время ходили вместе, в команде их называли Тарапунькой и Штепселем[16 - Тарапунька и Штепсель (Юрий Тимошенко и Ефим Березин) – популярный в 1950-1980-х дуэт комиков из Украины. Без них не проходил ни один правительственный концерт или «Голубой огонек».], в честь комического дуэта, много лет выступающего на советской эстраде.

Всю дорогу, пока добирались до стадиона и даже в раздевалке, Илья рассказывал другу о чём книга, попутно доказывая, что это литературный шедевр.

– Всё равно галиматья! – не сдавался Лёха, – черти какие-то, коты, бегемоты. Тьфу! Единственное, девок много голых говоришь? А картинки есть?

– Дурак, – засмеялся Илья, – ничего ты в литературе не понимаешь.

Недалеко от них, в углу поправлял свою и без того идеальную причёску, первый красавец советского футбола Валерий Воронин. Он долго выравнивал перед зеркалом свой идеальный пробор. Завязывал стильный узкий галстук и пиджак от Пьера Кардена[17 - Пьер Карден – известный французский модельер итальянского происхождения. Один из самых крупных собственников во Франции. Посол доброй воли. (1922-2020 гг.)]. Говорили, что из-за него на отечественные стадионы начали ходить женщины. Высокий, стройный брюнет, с обворожительной улыбкой и волевым подбородком с ямочкой. Его все называли советским Аленом Делоном[18 - Ален Делон – французский актер театра и кино, кинорежиссер, сценарист, продюсер, кинозвезда, секс-символ 1960-1980 х гг. (1935-2022 гг.)], причём поговаривали, что наш лучше, т.к. ноги красивее. Валерий, посмотрел на Илью через зеркало, и спросил.

– Читал «Мастер и Маргарита»?

Немного опешивший Илья, с трудом выдавил.

– Ну, да.

– И как тебе?

– Я в восторге, перечитываю снова!

– Да? И всё понял?

– Не уверен, – смущённо потупился Илья, – многих страниц нет, думаю что-то потерялось.

– В самиздате? – удивился Воронин. – А-а-а, ты книгу-то не читал. Вот эту ерунду, которой только задницу вытирать ты прочёл? Я тогда вообще удивляюсь, что ты в ней что-то понял.

– А почему?

–У нас в Союзе чуть ли не половину книги сократили. Так говорят. Я за границей купил. Там без цензуры, полностью весь роман.

– Здорово! – восхитился Илья.

Воронин наконец удовлетворившись внешним видом, отвернулся от зеркала и подошёл к ребятам.

– Я тебе завтра её принесу.

– Правда? – удивился, и одновременно обрадовался Илья. – Я за ночь её прочитаю

– Это подарок.

– Я не могу…

– Не переживай, у меня три, – улыбнулся Воронин. – А ты, рыжий, начинай читать. Хватит картинки разглядывать.

Это Воронин добавил, уже не глядя на ребят, подойдя к своей красивой, импортной спортивной сумке «Адидас» и убирая туда фирменные бутсы.

***

Так началась дружба, между лучшим полузащитником страны и молодым перспективным игроком. Воронин был неординарной личностью. Красивый за пределами поля, он был также хорош и на нём. Его игра приковывала взгляды. По своей знаменитости за рубежом он уступал, наверное, только Льву Яшину. Валерий Воронин постоянно попадал в международные рейтинги лучших игроков, и по заслугам, считался «лицом» Советского футбола за границей. Высоко поднятая голова, умение отдать точный пас через все поле своим нападающим – были его визитной карточкой. Он был разноплановым игроком, умел сыграть на любой позиции. Так и в жизни, начитанный и умный, он мог поддержать любой разговор, в любой компании. С ним дружила и искала его общества культурная богема. Его любили чиновники и партийное руководство. Его обожал простой болельщик. Валерий Воронин умел нравиться всем, а самое главное, он умел дружить.

Для молодого парня Воронин был олицетворением того героя, которого он представлял себе в книгах, или видел в кино. Пожалуй, он был больше похож на кинозвезду, чем на футболиста. Аристократичный, одетый по заграничной моде, он поражал Илью своей нестандартностью. Какой-то сказочностью, что ли? Харизматичностью он уступал, наверное, только первому космонавту Юрию Гагарину. Илья жадно слушал его рассказы и внимал каждому его слову. Иногда, казалось, что его всегда снимает камера, или он дает интервью – так он вжился в роль и вел себя в повседневной жизни. Публичная жизнь, узнаваемость, разговоры на камеру, ненавидимые нашими спортсменами, доставляли ему удовольствие, он даже сам искал и хотел этого. После матчей он не пытался убежать от поклонников, а сам активно с ними общался. Валерий Воронин просто был другим, не похожим ни на кого, и это без конца удивляло Илью. Наступившие в жизни перемены манили и будоражили молодого парня. Ещё вчера он сидел в школе за партой, а сегодня занимается любимым делом, в окружении легендарных и интереснейших людей. Впереди маячили невообразимые перспективы, а сейчас, он ощущал лишь – полное счастье!

***

Домой Илья возвращался поздно, пропадал на стадионе или гуляли с Лёшкой. Они были не разлей вода, всё время вместе, подружились ещё в детстве, так и шли по жизни, плечом к плечу. Вместе играли в футбол, вместе попали во взрослую команду, вместе гуляли с девчонками. Попав в основной состав «Торпедо», ребята не забывали главного, что футбол – это игра, которая должна приносить людям радость, от которой болельщики и игроки получают удовольствие. Потому они, как бывало в детстве, в свободное время играли во дворе – как это было до них, и как будет после.

Поле было самодельным, собственноручно покошенным, с деревянными воротами. С одной стороны стояла полуразрушенная церковь без купола и креста, с другой, самодельные трибуны, на которые приходили зрители разных возрастов, от мала до велика. За церковью тянулись поля, бараки, далее пятиэтажки, а дальше, за оврагом виднелись сталинские высотки. Правила игры были простые – ни судей, ни офсайдов, ни номеров на спине – одетые играют против по пояс раздетых.

– Илюха, беса тебе под ребро! Навешивай!!! ? Василий бежал по диагонали от правой бровки к центру вратарской. Илья, начавший путь от своих ворот по позиции левого защитника, обвёл уже троих малышей, и не хотел останавливаться. В районе центрального круга он прокинул в "очко" Лёху и двигался дальше. Именно в этот момент и кричал Василий. Дальше Илья решил улучшить позицию, и, видимо просчитался, тут его накрыло уже почти полкоманды. Когда сохранить мяч уже не было никакой надежды, он наконец-то навесил. Мяч перелетел всех защитников, и Василий высоко выпрыгнул, прижимая рубаху к груди, чтобы массивный крест не разбил лицо, вколотил мяч головой. Матч был окончен.

«Господи, прости меня грешного», – шептал себе под нос Василий.

– Так нечестно, вас на троих было больше, – недовольно бубнил Лёха, вставая в позу. Играли на "жопу", так называется игра, в конце которой проигравшая команда в полном составе встаёт в ворота, поворачивается спиной к противнику, а победители все по очереди пробивают с линии вратарской по этой самой пятой точке мячом.

– Ты что, несёшь? Сам считал? – Илья смеялся, устанавливая мяч на точку.

– За вас ещё Отец, Сын и Святой Дух играли, – наконец довёл свою мысль до конца Лёха и рассмеялся, правда, ненадолго.

Не дождавшись пока ударит Илья, Василий с двух шагов послал мяч точно в Лёху, причём не успевший как следует прижать ноги Лёха, получил мяч под колени, он больно ожёг его ляжки, пролетая в ворота, а это означало, что удар перебивается. Лёха упал на колени «Сука ты, отец Вася!». Василий разбегался уже во второй раз, и теперь со всей силы попал, только что поднявшемуся Лёхе точно в цель.

– Я же говорил тебе, Алексей, я отец Иоанн.

– Отец Иоанн, – потирая ушибленный зад, гундел Лёха. ? Тоже мне отец, борода ещё не выросла, зато Иоанн! Конечно, лучше, чем Васька Чуркин. Отец! Иоа-а-анн!

Молодой священник не обижался, сняв сырую футболку, он поцеловал крест, который придерживал всю игру, и начал споро натягивать рясу.

– Да, кстати, – спохватился Илья, – я тоже всегда хотел у тебя спросить, почему Иоанн? Почему нельзя было быть отцом Василием? Тебя здесь все знают, глядишь, смеяться меньше бы стали?

Словно в подтверждение его слов, зрители, сидевшие на холме, и на развалинах церкви, продолжали соревноваться в остроумии.

– Рыжий?! Какого получить под сраку от пережитка царского режима?

– Он бы ему и в рясе попал!

– Говорят, же у них «подставь другую щеку», а получилось, молодой Войцех подставил другую булку! Какие ощущения Ленчик? Растеклась благодать по телу? Чё молчишь рыжий?

– Ощущения? Ну как у тебя, после получки. Получил, а дальше ничего не помню. Хоть в штаны навали, не было такого, и всё! – сорвался Лёха, и предусмотрительно пулей рванул через обрыв, к бараку.

Отец Иоанн, в миру и в привычной всем жизни, Васька Чуркин, очень смеялся, его в принципе забавляло это соревнование в остроумии.

– Понимаешь, мы не просто так выбираем себе имя. Ну, захотел я и стал бы Сигизмундом! Или Василиском! Нет. Имя мне дано в честь святого Иоанна Крестителя.

Илья, наконец, решился спросить, то, что по негласному закону не принято было говорить в слух.

– Вась, извини заранее, но… зачем это тебе нужно? – Дальше он заговорил быстрее, как бы извиняясь за свои слова. – Это же куча проблем, не для тебя даже, а для родственников. Почему не на завод, или в институт?