Трюм

Трюм
Сергей Нижегородцев

Экшен-эзотерика от первого лица. Читатель может пережить происходящие события вместо главного героя, который совершил поступок, изменивший не только его внутренний мир. Изменился жизненный цикл. Энергетическое тело покинуло физическое тело. Вам предстоит узнать, сможет ли главный герой найти путь к самому себе и вернуться в своё тело. История заставит читателя взглянуть на некоторые жизненные моменты с другого ракурса, а кто-то, возможно, получит ответы, которые искал.

Трюм

Сергей Нижегородцев

© Сергей Нижегородцев, 2024

ISBN 978-5-0062-9744-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

    «Человек рождается с добром и злом, которые в равной мере наполняют его. Жизненный путь – это борьба добра и зла. Творить добро всегда сложнее, а чтобы созрело зло, порой, достаточно, просто ничего не делать»

Глава 1

Погружение

Слышу ветер, он щекочет мои уши. От этого моё тело покрывается «гусиной кожей», но мне не холодно. В груди тепло, а ногам прохладно, они немеют. Сердце быстро бьётся, учащается дыхание, мне становится тяжело дышать. Ветер усиливается и начинает давить на тело, слёзы не дают разглядеть, что впереди. Я задыхаюсь! Яркая вспышка! Мысль осенила моё сознание: «Я падаю!» Удар! Всё погасло.

Знаю, где нахожусь. Я здесь уже не первый раз. Что я должен сделать? Не понимаю. Зачем здесь двери, которые никуда не ведут? Они все одинаковые, дверь в дверной коробке стоит в пространстве и всё. Она никуда не ведёт, ни с одной стороны, ни с другой. Её можно обойти вокруг, с обеих сторон дверь одинаковая. Непонятно, с какой стороны находишься в данный момент с той или с этой. И это ощущение усиливается тем, что двери друг от друга находятся далеко, и нет им конца, и нет края у этого места.

Ходил в разные стороны, но окружение не менялось. Казалось, что иду на месте или по кругу, точнее, по шару. Можно предположить, что это место большой шар, допустим, как земной шар, который я вращаю при ходьбе. Двери не открываются ни в одну из сторон. А может они не открываются потому, что я не могу их открыть? Вот я возле двери, ну и как я её открою, чем? У меня нет рук, смотрю по сторонам вокруг и не вижу рук. Не вижу ног, ни тела своего, ничего нет. Меня нет! Меня здесь нет! Темнота поглотила окружение.

Открываю глаза. Эта обстановка мне знакома. Пошёл девятый месяц, как я здесь нахожусь. Это моя тюремная камера. Проснулся рано, баланду ещё не раздавали. Опять мне приснились двери. Интересно, все люди во снах не видят своих тел? Конечно, исключая те сны, когда ты видишь себя со стороны. Когда смотришь на происходящее, как зритель и понимаешь, что в этой сцене есть ты. Почему я не могу контролировать себя во сне? Взять предмет и бросить его туда, куда пожелаю. Обычно предмет прилетает в меня и я просыпаюсь. Почему мне не снится пляж на лазурном берегу, а снятся закрытые двери? Неплохо было бы уметь контролировать сны и себя в них. Контроль. Контролёр.

Всех служащих в следственном изоляторе я называю контролёрами. Во времена Советского Союза была такая должность – контролёр, это сотрудник рядового состава, который нес службу на посту. Но со временем контролёры стали младшими инспекторами. Я считаю, что слово контролёр точно характеризует работу тюремного служителя любого звания и должности. У одних власти побольше, чем у нижестоящих. Одни считают, что находятся на своём месте. Это их призвание – служить закону. Есть и такие служители закона, которые на службу ходят как на каторгу, отбывая срок до пенсии. Но, так или иначе, все они осуществляют контроль и надзор за заключёнными под стражу. Откуда я это знаю? От самих тюремных служителей, это они мне всё рассказали. Ну конечно не в личной беседе, они говорят об этом друг другу, а я слушаю.

Не только я слушаю, все слушают, есть такое выражение: «И у стен есть уши». Так вот, тюрьма это большое ухо. Коридоры, их ещё называют продолы – это каналы, по которым течёт информация, в том числе и звуковая. Тюрьма была построена в царской России. Потолки высокие, до четырёх метров, а в коридорах местами до шести метров достигают. Звук в таких коридорах усиливается и слышен гораздо лучше, чем в обычных коридорах. «Уши» у стен называют кабурами – это отверстия в стене соединяющие две камеры. Кабуры делают заключенные для передачи информации, а контролёры находят их и закладывают. Но это не даёт гарантии, что «уши» не вырастут в другом месте.

Вчера меня водили к адвокату и на обратном пути в камеру поместили в «стакан», он же маршрутный бокс. «Стакан» – маленькое помещение без окон, в котором могут поместиться два человека. Тот, в который меня поместили, находился рядом с дежурным помещением, и в нём была ещё не заложенная кабура в соседний «стакан» с открытой дверью. Из-за высокой слышимости я стал невольным слушателем разговора двух контролёров:

– Зачем тебя вызывали?

– Следователь приходил. На меня дело завели, вот такое уже толстое. Я когда дело увидел, подумал, что там вся моя жизнь записана, от зачатия и до той минуты, когда я зашёл в кабинет к следователю. Он перестал писать, поднял свой взгляд от дела на меня, как бы спрашивая: «Что писать дальше?». Всё, что произошло со мной до этой минуты, он уже записал, а что произойдёт со мной, когда я выйду из кабинета, он не знает. И решил спросить у меня. Писатель-публицист!

– Ты что, прикалываешься, всё шутки шутишь?

– Нет. Но в тот момент, когда он мне сказал, что это уголовное дело заведено на меня, я именно так и подумал. И этот его немой вопрос, выглядел как издевательство. Можно подумать, он не знает, чем всё это закончится.

– И какое дело на тебя завели?

– Три года прошло. Думал служебным взысканием всё и ограничится. Цепь этому уроду купил.

– Кому цепь купил? Следователю?

– Какому следователю! Хотя ему тоже не помешало бы собачью цепь на шею и нашему начальнику оперотдела тоже. Урод! Говорит мне: «Ну, рассказывай, как ты зека обокрал». В этот момент наш главный опер мне шизофреника напомнил, который у нас на больнице в 325 камере сидит.

– Зека?! Обокрал?

– Я и говорю, такие мысли только шизофренику могут прийти, «дубак» обокрал зека. Не просто зека, а приговоренного к пожизненному заключению. У этого «пыжика» ничего нет. Его самого нет! Он живёт в долг. И я его обокрал? Этот душегуб, убивший семерых человек, из них трое, дети. Перед убийством он их насиловал, самому младшему было пять лет. «Пыжик» живет в долг у граждан, в числе которых есть родственники убитых им людей. В числе законопослушных граждан есть я, и ты тоже там есть. Ты же налоги в казну платишь? Так вот, давай всех граждан округлим до одного человека в лице меня и получается, что этот «пыжик» живёт за мой счёт. Этот «пыжик» в долгу перед всем человечеством! В долгу, который никогда не оплатит. И я его обокрал?

– Что, правда, обокрал?

– Не думал, что шизофрения заразна. Ты заболел? Или так плохо обо мне думаешь?

– Почему сразу заболел. Объясни мне, в чём дело. Я не телепат и твои мысли читать не умею.

– Было это три года назад. Я принимал этап с поезда, которым прибыл «пыжик». Начальник караула передал мне его вещи по описи, через акт приёма-передачи, в котором моя подпись о приёме последняя. Был выходной день, каптёрка закрыта. Я оставил вещи в дежурке и передал по смене. Досадно, передал без акта. Ну, мы же все свои, должны доверять друг другу.

В понедельник вещи добрались до каптёрки. И когда через неделю «пыжик» убывал от нас, то не обнаружил золотой цепочки с кулоном в виде льва. Он, долго не думая, написал жалобу. Через полгода меня дёрнул следователь в первый раз. Я ему рассказал, как было. Он опросил всех причастных к этому происшествию. И крайним оказался я, подпись последняя стояла моя. Следователь сказал мне, мол, купи цепочку из жёлтого металла, я её отправлю зеку. А тебе строгий выговор. В описи была записана цепочка из жёлтого металла. Я купил цепочку. Всё.

– Так кому ты вещи передал по смене, тот и подрезал цепочку.

– Не знаю, я его за руку не ловил. Хотя такую возможность не исключаю. А если это так? Он в этом не сознается. В описи были ещё деньги, 500 рублей, они остались, а цепочка пропала. Забавно.

– Что следователь сейчас сказал?

– «Пыжик» ещё одну жалобу написал. Пишет, что цепь не его, у него золотая со львом, а цепочка, которую я купил говно с китайского рынка.

Открылась дверь «стакана» и меня повели дальше, до своей камеры. Чем закончился разговор двух контролёров, я не знаю.

А он прав, контролёр. На человека, который три года не даёт покоя следствию из-за цепочки, семь убийств не повесишь. И если бы не мораторий на смертную казнь, то приговорённого к высшей мере наказания, казнили бы. А так «пыжик» на полном государственном обеспечении. Значит, его кормит, поит и одевает народ, против которого он совершил жестокое преступление. Даже сидя в тюрьме, живя в долг, он продолжает коверкать судьбы людям, возможно хорошим и не виноватым. Интересно, как дальше сложится судьба второго контролёра. Возможно, его уволят. А может… Нет, это был бы перебор. Звук проехавшей мимо двери тележки с едой прервал мои размышления. Пошла баланда, надо приготовиться к приёму пищи. Встаю с кровати.

Сегодня день прошёл не по обычному тюремному распорядку: завтрак, прогулка, обед, ужин, отбой. Сегодня мне дали свидание с Ларисой. Она пришла одна, дочь не пустили. Увидев меня, Лариса заплакала. Почти всё свидание она успокаивала меня, говорила, что я правильно поступил. А правильно ли я поступил?

В тот день я проснулся от криков, меня звала на помощь Лариса, а дочь плакала, стоя возле меня, она только подбежала. Соскочил с кровати, услышал: «Заткнись сука! «Удар и Лариса упала на пол, в комнату. Следом зашёл человек, он размахнулся бейсбольной битой для удара. От грома выстрела содрогнулась комната. Бита упала позади человека, он стоял, закрыв лицо руками. Через некоторое мгновение присел и упал на спину. Смотрю, в руках у меня пистолет, из дула которого вьётся сизый дымок. В комнату зашёл ещё человек. Посмотрел на упавшего, потом на меня и поспешно вышел:

– Он убил его! Валим отсюда! – было слышно, как из квартиры выбежали люди.

– — – — – — – — – -//////////////// – — – — – — – — – —

Лёжа в постели, я размышляю о снах. Почти полжизни человек проводит во сне. И об этой половине жизни люди знают очень мало, да и о своей жизни в целом люди знают не многое. Где-то слышал или читал, что сон – это параллельный мир, и люди могут управлять своими снами, а не просто смотреть сны как фильмы.

Возможно, когда научишься управлять своим телом во сне, сможешь по желанию брать нужные предметы и делать с ними то, что считаешь нужным, тогда ты из зала зрителей переместишься на съемочную площадку. И на этой площадке ты будешь главным режиссёром. И насколько ты талантлив, будет зависеть, как ты сможешь влиять на зрителей в зале.

Интересное умозаключение, как я до этого додумался? Возможно, влияет изоляция от социума. Не полное, конечно, одиночество, но всё же большая часть мира находится по ту сторону решётки.

Продолжим дальше. Что для человека самое важное? Нет, не правильный вопрос. Мне надо учиться управлять своим телом во сне. Так, с какой части тела начнём? Ноги, руки, голова. Голова… мозг постоянно работает, даже во сне полностью не отключается. Надо постараться во сне дать команду рукам. Да, начну с рук. Надо расшевелить свои руки, посмотреть на них, как новорожденный ребенок рассматривает свои руки. Думаю, что пребывание человека во сне – это другая жизнь. А любая жизнь начинается с рождения, но люди в большинстве своём, во снах, так и остаются новорожденными и могут только смотреть сны. Интересное предположение, но насколько оно верное, я не знаю. Начинаю засыпать, надо про руки не забыть. Падаю.

Я снова здесь:

– В «Трюме», – прозвучало со стороны.

– В «Трюме»? Кто это сказал?

Осмотрелся, никого нет, только двери. Я возле одной из них. У двери нет ручки. Ручки, ручки, руки, руки. Где мои руки? Я не вижу своих рук. Нужно попытаться поднять правую. Чувствую! Я чувствую свою руку. Так, хорошо, выше, ещё выше. Вот она, я её вижу, ладонь, поворачиваю, тыльная сторона, все пальцы на месте. Теперь левая рука, выше, ещё выше, хорошо, все пальцы на месте. Вот мои руки, я их вижу, и ноги тоже вижу.