Удивительные ситуации. Рассказы

Удивительные ситуации. Рассказы
Сергей Евгеньевич Тарасов

Давно хотелось написать про реальные события в моей жизни. Наконец, я собрался с силами, начал, а через несколько недель закончил свой труд.Все события в рассказах подлинные, за некоторым исключением.Желаю вам увлекательного чтения.Рассказы «Якорь», «Яшмовый карьер» и «Фантастика» были опубликованы в сборниках «Волшебные рассказы» и «Фантастические случаи и события»

Удивительные ситуации

Рассказы

Сергей Евгеньевич Тарасов

Иллюстратор Сергей Евгеньевич Тарасов

Дизайнер обложки Сергей Евгеньевич Тарасов

Фотограф Сергей Евгеньевич Тарасов

© Сергей Евгеньевич Тарасов, 2024

© Сергей Евгеньевич Тарасов, иллюстрации, 2024

© Сергей Евгеньевич Тарасов, дизайн обложки, 2024

© Сергей Евгеньевич Тарасов, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0062-7412-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Татьяна

Наша дружная семья обосновалась в новом многоэтажном доме, в центре города. Под окном был родной горный институт, рядом был парк Зеленая Роща, где нашей группой после лекций было выпито не одна сотня литров пива. С балкона, на котором я курил по вечерам после работы, открывалась панорама на пойму реки Исеть, где недавно был построен цирк, купол которого напоминал берлинский рейхстаг из военных фильмов. Чтобы узнать время, достаточно было выйти на балкон и посмотреть на часы, которые были на здании городской думы.

Половина жителей дома были геологи и геофизики, которых я хорошо знал по работе, и с некоторыми из них я работал в одном кабинете, жил в одной палатке во время полевого сезона. Поэтому все жили очень дружно и ходили, друг к другу в гости безо всяких приглашения в любое время суток.

Теща в те благословенные времена бывала в гостях довольно редко, и мы вели с женой самостоятельную жизнь, и воспитывали вместе Наталью, которая была довольно самостоятельным и общительным ребенком. Я не мог летом заниматься воспитанием дочери, так уезжал на все лето со своим отрядом в Челябинскую область, и приезжал в город раз в месяц с финансовым отчетом.

На работе было все отлично, после того, как мой отряд доказал свою эффективность в ходе наземной проверки аномалий, выявленных в ходе аэросъёмки. Выявил при этом массу геохимических аномалий почти всех элементов таблицы Менделеева. С начальником экспедиции мы после работы играли в волейбол в школе, она была в квартале от нашего дома, и наша экспедиция арендовала в ней спортзал.

Начальник нашей конторы и его заместители начали здороваться со мной за руку. К тому же некоторые из них устраивали своих детей летом рабочими в мой отряд, где была железная дисциплина, твердые установленные порядки и не было места алкоголю. Полевые сезоны проходили в Челябинской области, где была летом всегда хорошая погода, много дикой вишни и клубники. Места для палаточных лагерей я выбирал еще весной – на берегах рек, в которых было много рыбы, и подальше от населенных пунктов. Дети там были заняты простой физической работой на свежем воздухе, отдыхали и загорали, набирались сил перед школой, и при этом получали зарплату, как взрослые.

После одного такого полевого сезона жена сказала мне, что она залетела, у нас будет еще ребенок. Я был против. Напомнил ей о своей неизлечимой болезни, работе, которая требовала длительных командировок. Мне, в конце концов, стало обидно, что моего согласия на рождения ребенка не понадобилось. Но сделать что-то я уже не мог – если такая женщина, как моя жена, решила, то отговорить ее было практически невозможно. К этой теме мы с ней уже никогда не возвращались.

Весной я уехал в очередной полевой сезон на юг Челябинской области, довольно далеко – на самый ее юг, к границе Казахстана, и проработал там до сентября. Отряд был многочисленный, объектов аэросъемкой для нас выявлено очень много, и мы работали с очень плотным графиком. Я был единственным геологом, а геофизиков было несколько, и у меня было всегда очень много работы.

В конце лета приехал старший геолог нашей партии для проверки качества выполняемых работ. Он взял на себя часть геологической работы, и стал участвовать в проверке аномалий наряду со мной. Его не надо было ничему учить, всю жизнь он провел на таких работах, и очень мне помог. К тому же ему не хватало полевого стажа для досрочного выхода на пенсию.

Работа кипела и бурлила, времени у меня постоянно не хватало. Я спал по пять – шесть часов в сутки, чтобы все успеть. Однажды на мотоцикле приехали знакомые местные ребята из деревни, в которой мы покупали продукты, и я узнал о рождении дочери. Они привезли с собой пару бутылок вина, поздравили меня с замечательным событием. Мы с гостями отметили это событие, и наступило завтра, как две капли воды похожее на предыдущие дни. Мне некогда было думать о том, что там происходило с женой и новорожденной. Она была в городе, там были многочисленные родственники, теща, мои родители, наконец. Оставить свою работу даже на несколько дней я не мог.

.В степи начались сильные ветра, и хотя мы жили на берегу речки, которая промыла за миллионы лет очень глубокую долину, наши палатки то и дело срывало. Каждый день, когда приезжали с работы, мы вновь их ставили и укрепляли камнями. Единственной палаткой, которую не срывал ветер, была штабная палатка. В ней я жил, и работал по ночам при свете керосиновой лампы.

Особенно доставалось палатке, в которой находилась кухня. Ее постоянно рвало и срывало ветром, и, в конце концов, нам надоело ее зашивать. Чтобы не срывало, мы обложили ее камнями почти на полметра от земли, прижав стенки мелкими валунами и глыбами гранита. Каждый вечер, возвращаясь, домой мы, смотрели на свою кухню – жива ли она, или придётся ее снова ставить, чтобы поужинать в тепле, и отдохнуть от холодного ветра, который дул от казахстанских степей.

На базу мы приехали только в конце сентября, когда работа была закончена. Я приехал домой и впервые увидел дочь, которая родилась, когда меня не было дома. Долго выбирал имя. После долгих раздумий остановился на имени Татьяна. Это было самое подходящее для нее имя. К тому же оно подходило и к имени старшей дочери. И у меня стало две дочери – Наталья и Татьяна.

Жизнь продолжалась. Я уходил на работу, теща и жена растили вместе дочерей, ругались между собой на кухне, причем победителем всегда выходила теща. Она пару раз устраивала скандалы, которые мне очень не нравились. Татьяна незаметно росла, оставаясь при этом молчаливым и углубленным в свои мысли ребенком. Про таких людей в народе говорят – себе на уме. Наталья полностью отличалась от нее характером.

Потом, много позже, я понял, что Наталья была характером в меня, а Татьяна – в мать.

Самым любимым ее занятием было рисование. Можно было ей дать цветные карандаши, стопку бумаги, и смело оставить на несколько часов. Перед школой я привез ей письменный стол из своей экспедиции, и мне было интересно узнать, что и куда она в этот стол будет складывать. Но был разочарован до глубины души, когда однажды туда заглянул, и узнал, что всем занималась теща.

Для тещи она была любимым ребенком. Она даже устроилась няней в тот детский садик, куда мы с женой ее водили вместе с Натальей, и чересчур активно занималась ее воспитанием, отстраняя при этом не только меня, но и жену.

Как – раз я увидел о наборе детей в компьютерный класс в педагогическом институте и решил, что Татьяну надо обязательно туда пристроить. Она в то время посещала художественную школу, а этот компьютерный класс был рядом. Было очень удобно.

Теперь теща водила ее и в художественную школу, и в компьютерный класс. Мне не пришлось в этой жизни водить ее ни в художественную школу, ни на занятия по изучения компьютера. Зато это была моя идея, и я этим утешался. Потом, когда наступила эра домашних компьютеров, я купил для детей первый информационный комплекс. Мой брат подсоединил его к телевизору, при этом он поинтересовался у Татьяны, как она учиться в своем компьютерном классе. Она смело ответила, что она лучше всех в своем классе.

Этот поисково – информационный комплекс с играми на пятидюймовых дискетах до сих пор жив. Он лежит на чердаке дома, среди таких же старых электронных устройств, старых масок из дерева, фотоувеличителей, которых просто жалко выкидывать.

И теперь, когда рисование и компьютер с детства были ей знакомыми и любимыми занятиями, приятно было узнать, что и работу, связанную с рисованием и компьютером она нашла по душе. Я рад, потому что знаю по себе, что это здорово – заниматься любимым делом на работе и дома, на досуге.

Теллурид золота

Мы ездили с Игорем, который тоже был студентом, по старым золоторудным уральским месторождениям, у нас была летняя геологическая практика в полевом отряде академии наук.

Когда спустя месяц отряд закончил работу, нашим шефом стал геолог из другой геологической организации. Он не только давал нам работу, время от времени организовывал нам экскурсии – то на участок, где обрабатывали шлихи и мыли золото, то на драгу, то на медеплавильный завод.

А еще раньше экскурсия состоялась на действующую золотую шахту. Она была заложена еще в начале девятнадцатого века, но и сейчас работает, добывая золото с большой глубины. Я с одним молодым геологом из академии наук подошли к участковому геологу, и она разрешила нам спуститься в шахту.

В раздевалке нам дали спасатели, и мы отправились на горизонт, где велась добыча золотой руды. Часть спуска была в подъемнике, а потом мы еще лезли вниз по крутым лестницам. Спустились на горизонт, где работали шахтеры. Они как раз взорвали часть золотоносной жилы, и курили на куче породы. Один из них сказал, что мол, вот и геологи явились. Я как раз оказался впереди нашей компании, и он протянул мне штуф породы.

Штуф оказался большим куском белого, как снег кварца. На одном его конце красовался самородок золота желтого цвета размером три сантиметра. Это был очень красивый образец.

Пока я на него любовался, подошел Валера – геолог, и попросил посмотреть. Забрал его у меня, и, как оказалось, навсегда. А мне сказал сесть и упаковывать образцы в небольшие мешочки для проб.

Я сел на кучу отбитой рабочими породы, и принялся за дело. Валера передавал мне образцы, этикетки с номерами, и я засовывал их в мешочки, а потом завязывал. Трудился недолго. У рабочих закончился перекур, и они сказали, что им надо работать. Это был намек на то, что нам надо уходить. Я сложил все мешочки в рюкзак, потом набрал из кучи камней покрупнее, и с полными карманами пошел вслед за Валерой.

Поднялись наверх, отдали спасатели в раздевалке, умылись и вышли на улицу, где нас ждала машина. Пока ждали водителя, я достал из карманов образцы, которые прихватил, и стал их разглядывать, надеясь, что в них будет самородное золото. Увы, золота в них не оказалось. Но в большом куске кварца было большое скопление какого-то минерала, темно – серого цвета, похожего на галенит (это сульфид свинца). Но спайности, как у галенита, у него не было.

Пока я его изучал и гадал, что это может быть, подошел Валера, и, когда увидел этот минерал, попросил дать ему посмотреть. Но у меня уже не было никакого доверия к нему, после того, как он забрал у меня самородок золота. И я отказался, сказав, что это моя добыча, только моя.

Потом в ходе напряженного разговора и настойчивых просьб, я узнал, что у меня в кварце скопление теллурида золота – довольно редкого минерала. Золото встречается в природе главным образом в виде самородного металла, и редко образует минералы с другими элементами. Валера оказался специалистом по минералам золота, и собирался защищать диссертацию как раз по этой теме. Но я не собирался делиться ни с кем своей добычей, но предложил обменять эти теллуриды на тот самый кусок кварца с самородком золота.

Валера тоже отказался. Торги вокруг этого образца продолжились и в машине, и в лагере до самого вечера. В конце концов, я так достал этим образцом будущего кандидата наук, что он пообещал мне потом, в городе, подарить мне образец с видимым золотом. Я согласился и образец отдал. За торгами наблюдал весь отряд до самого вечера.

Полевой сезон прошел, мы с Игорем уволились, началась снова учеба. Я с Игорем часто бывал в здании, где размещалась академия наук, и не раз видели этого Валеру. Но до стих пор я жалею, что отдал ему этот образец, потому что он так и не отдал за него обещанный образец с видимым золотом.

Спустя годы, когда я уже работал геологом в частной компании, мне довелось побывать снова на этой шахте. Но спускаться в нее у меня не было необходимости. У геофизика, который со мною ехал, был прибор, который, по его мнению, был способен обнаруживать золотые самородки. И лучшего места для испытаний этого прибора я не знал.

Участковый геолог, к которому я обратился, разрешил нам испытать прибор на руде, которая лежала около шахты, но предупредил при этом, что руда стала бедная, и видимое золото практически не встречается.