Оранжевое небо

Примерно через полгода после назначения на должность премьеру перестали откровенно мешать, и весь тайный отдел вынужден был начать собирать информацию о настроениях людей, то есть, фактически вернулся к первоначальному своему виду. Но слежка и выявление опасного контингента не останавливалась ни на секунду.

4

Осенью того же года среди всей рутины по каналам тайной полиции пришла информация о задержании одного из прошлых народных избранников, ныне бизнесмена, далеко не бедствующего и глубокоуважаемого в своих кругах человека. Задержали его поздно вечером пьяным, в частном загородном доме, в бане, в компании с мальчиком и девочкой лет десяти-двенадцати. В ту пору премьер был в том городе по делам, и информация была доведена до него незамедлительно. Будучи в тот момент свободным, он настоял на встрече, и уже минут через 40 после задержания его привезли в один из частных домов на окраине города. В комнате присутствовала представитель службы безопасности и один конвоир из числа сотрудников, входящих в тайный отдел. При скудном освещении премьер стоял и рассматривал задержанного, все еще пьяного. Тот, сидя на стуле со связанными сзади руками, явно кемарил. Представитель службы безопасности, девушка лет 33 по имени Ольга, доложила краткую информацию о задержанном. Жедырев Павел Николаевич, 48 лет от роду, женат, двое детей – оба мальчика, 13 и 9 лет. В недавнем прошлом входил в состав партии «Страна единства», в конце своей политической карьеры представлял ее в Ивановской области. В более далеком прошлом отбывал срок за спекуляцию. Имеет недвижимость за рубежом. Также имеется недвижимость в России, записанная на имя жены. Тем временем Жедырев пришел в себя и вопросительно оглянулся по сторонам. Покрутив руками сзади и поняв, что не может освободиться, он подал голос:

Э, кто тут? Что за ерунда? – он снова огляделся, заметил некие фигуры и обратился туда – Дмитрич, ты, что ли прикалываешься?

Здесь с вами никто не прикалывается – премьер встал перед ним – вы задержаны за растление малолетних.

Ты офонарел, дитятко? Какое мля растление? – пьяно проговорил он, оглядываясь по сторонам. Потом постарался разглядеть лицо и продолжил, повышая голос – Ты кто есть такой, а? Сявка! А ну быстро развязал меня, тля паршивая – он снова заерзал на стуле, озираясь при этом по сторонам. Там он увидел еще фигуры, закашлялся и сплюнул на пол справа от себя – Шобла мля…

Ты гнида хоть помнишь, что ты сегодня делал? – премьер опустился до уровня его глаз.

Слышь, не гони фуфло. Оттянулся как следует, делов-то. Тебе, сынок, тоже не помешало бы оттянуться – он снова пьяно растягивал слова и заржал неестественным смехом. Мысли путались в его голове: как их пропустила охрана? И кто эти люди? Менты? Бандиты? Да и вообще, где он? Может, дружки решили подшутить. Он решил поюлить – Слышь, командир, давай выпьем. Ну, налей…

Я с дерьмом не пью.

Ишь ты – Жедырев разулыбался – Ну, не мужик что ли? Смотри, стакан со мной махнешь, зауважаю тебя – он опять заржал.

Скотина, ты, видать, не понял. Тебя задержали за растление малолетних. Мальчик и девочка сейчас в больнице, молись об их здоровье

Мальчик, девочка, в голове Жедырева стали появляться мысли. Он нахмурился, чтобы разобраться в них. Всплыло в памяти недавнее гуляние. Сначала с друзьями были в ресторане, потом грянули толпой в стриптиз, да и разбрелись потом кто куда. Домой к семье он, конечно же, не поехал, а направился на дачу, в пригород, помощнику своему приказал найти ему развлечений в баньку. Тот своего босса знал, привез ему детишек. Потом плохо помнит, вроде баня… Нет, точно баня, мальчуган симпатичный, девчушка постоянно плачет, ему еще показалось, что помощник новенькую, наверное, взял. Помнит, сидел в бане с ними, потом выпил водки и вырубился. Видать здесь не приколы…

Слышь, командир, подойди. Сколько тебе… – он посмотрел на другие фигуры и поправился – сколько вам денег надо?… Короче, я тебе плачу… 5 лямов деревянных… каждому… вы меня отпускаете и через неделю я сижу в другой стране. Все равно хотел уже уезжать – он снова улыбнулся, заискивающе глянул в глаза, обреченно выдохнул и продолжил – надоело в России, тошнит уже от быдла…

Не старайся – ответил премьер – Я вот что думаю, тебя народу отдать или обычным судом судить, а?

Ты чё мразина опух что ли быдло ссученное? – в полумраке показалось, что Жедырев покраснел – Ты сука хоть понимаешь с кем связался? Тебя через пару дней за ноги подвесят в этой комнатушке! Сдохнешь падла и никто тебя не вспомнит! Сучонок… А ну развяжи!

В комнате никто даже не дернулся. Увидев это, он еще больше расходился:

Что мля уставились! Фашисты гребаные! Связали человека и теперь можно над ним издеваться? – он, наконец, рассмотрел, кто перед ним – Так ты этот же… е-мое, новый премьер, как тебя там!… Ах ты гнида продажная, думаешь, всех в кулак взял? Скоро наши тебя сожрут, косточки свиньям скормят, будешь молить отпустить тебя, а хрен тебе, мразь – он снова заерзал на стуле. Глаза его были выпучены.

Нет, – спокойно сказал премьер с озадаченным видом – нет, в суд ты не попадешь… вы такие законы под себя написали, что туда ты точно не попадешь… Иначе условный срок только получишь… Сколько вас таких уже гуляет на воле, пора уже вами заняться. Знаешь, мы, наверное, запрем тебя на твоей же даче да пустим слух о твоих гуляниях да подвигах. Милиции отдам приказ не вмешиваться. Вот посмотрим, кто будет вверх ногами висеть.

Слушай, – Жедырев почуял неладное. Все еще не веря происходящему, он, тяжело дыша, озирался по сторонам – я тебе евриков дам, долларов, несколько лямов, отпусти, ну? Ты же, небось, ненаворовался еще, а тут и делать ничего не надо, ты вроде как чистый получаешься, ну?

Я не продажная тварь, в отличие от тебя…

Кто! Я продажная тварь? Что же тогда детей маленьких продают, а? Ты, небось, сука копейку с этого имеешь? – слюни Жедырева летели во все стороны – Мля, скотина, да у нас все продажные, и ты сука в первую очередь… Бери гнида деньги и пошли вместе с девками гулять, тебе видать незнакомо это…

Семерочку ему – резко прервал премьер. Наступила тяжелая тишина. Краем глаза Жедырев заметил, как одна фигура напряглась.

Какая семерочка – глядя на фигуру и тяжело дыша, опустившимся голосом сказал Жедырев – ты чё гонишь…

Это эмоции – сказал из угла спокойный женский голос. Премьер отвернулся к окну. Через минуту он ответил:

Завтра в восемь! Нет, в семь… времени мало… Здесь! Этим же составом. Этого тоже сюда – он развернулся и пошел к выходу. Жедырев зачем-то кинул ему в спину:

Доживи еще до завтра, падла… Эй, мляди, дайте закурить…

Всю ночь премьер занимался работой. Немного поспав, утром он вместе с Ольгой приехал в тот же дом. Осень задержалась и навевала уныние, зима никак не приходила. В начале восьмого утра было темно. Войдя, они увидели в полумраке Жедырева, также сидящего на стуле со связанными сзади руками, и фигуру в углу комнаты. Жедырев посмотрел на вновь прибывших и усмехнулся, пробормотав что-то себе под нос.

Проспался? – на ходу бросил премьер Жедыреву и обратился к Ольге. – Позвони в больницу дежурному врачу или кому там… узнай, как там дети – та кивнула и вышла в соседнюю комнату.

Он подошел к окну и посмотрел в него. На неосвещенной улочке рядом с домом никого не было. Глухомань, нашли же место. Вчера впопыхах, в темноте, он не успел толком рассмотреть, куда его привезли. Да и сейчас, пока ехали, не обратил внимания. Он посмотрел на машину, привезшую его с Ольгой. Микроавтобус с затонированными стеклами ничем не привлекал бы внимание, если бы это была не единственная машина в поле зрения. Сзади машины поднимался небольшой дымок, видимо, водитель не заглушил двигатель. Хотя недалеко от нее он увидел силуэт внедорожника. Скорее всего, на нем привезли Жедырева. В соседних домах свет не горел, собаки не лаяли, возможно, никто здесь и не живет, заброшенный квартал. Повернувшись, он спросил:

Слушай, ну вот у тебя куча бабок, ты беспредельничаешь вовсю, неужели ты вообще ничего не боишься?

Я уже отбоялся свое – хмыкнув, ответил Жедырев.

Да нет, тебе придется снова побояться, я все для этого сделаю – премьер поставил ногу на стоящий рядом стул, локоть уперся в коленку, а кулак в подбородок. Премьер предстал в задумчивом виде. Время шло, но Ольги все не было. Он посмотрел на часы и, не выдержав, заглянул в соседнюю комнату, где Ольга негромко общалась по мобильному телефону. Увидав его, она показала указательным пальцем и прошептала губами, что еще буквально минутку. Премьер вернулся к Жедыреву, все его мысли были заняты предстоящей поездкой по государственным делам, и любая задержка заставляла его нервничать. Наконец в комнату вошла Ольга и остановилась в дверях. Премьер взглянул на нее, в комнате повисла гнетущая тишина.

Ну, чего молчишь? – не выдержал премьер.

Это… тут такое…– пробормотала Ольга. Подойдя к премьеру, она что-то пробормотала ему на ухо. Издав звук «пфф» губами, премьер сел на стул, на котором еще недавно была его нога. Его отрешенный взгляд уставился куда-то в угол. Жедырев засуетился.

Слушай, что случилось то? А? Что вы все тянете… – повысив голос, спросил он.

Беда… – прошептал премьер, все еще отрешенно глядя в угол. Потом он поднял глаза на Жедырева – Беда… Парнишка в тяжелом, но стабильном состоянии, а девочка… девочка… ее больше нет…– он, мотая головой из стороны в сторону, будто не соглашаясь с новостью, снова уставился в пустоту.

Ух, мля… Тихо-тихо-тихо! Тшшшшшш – перепугался Жедырев, глядя то на премьера, то на Ольгу – Как нет? Да ну, ерунда какая! Не гони пургу-то… Ведь не было же ничего, я ведь даже не трогал их! – с надеждой проговорил он.

Мразь… – прошептал премьер и начал массировать средними пальцами виски.

Она скончалась от полученных травм. Вы били детей? – спросила Ольга.

Да ну… Зачем? Ну, мля… Ну, ударил чуток ее, она все орала, но не сильно же, не убил же! – ответил Жедырев. В этот момент премьер встал со стула и стал ходить по комнате. Почуяв неладное, он засуетился пуще прежнего – Ну, погодите! Смотрите, тут недавно было: один футболист толкнул другого, тот, второй который, упал неправильно, ногу себе повредил! Но ведь это он неправильно упал, сам виноват!… Все так говорили! Там кучерявый еще один особенно старался, доказывал… И… Ну а тут… Тут я может и не виноват, не сильно бил… то есть ударил… Ну, она сама виновата… – он осекся – Ну кто ее продавал, должны были знать, что у них… у нее… проблемы со здоровьем!… Да и не было ничего, не было, ну не в состоянии я был! Да ну эту замарашку, ты же… неужто уважаемому человеку жизнь готовы сломать из-за какой-то шлюшки малолетней!

Заткнись! То, что ты малолетними увлекаешься, так это мы и раньше знали. Доказательств только не было, потому и решили проследить за тобой. Жаль поздновато… – премьер сжал кулак левой руки и поднес его к своей сжатой челюсти, все еще не веря в утрату, и через секунду продолжил говорить металлическим голосом – Что же, не боишься? – спросил он и повернулся в угол, где стояла фигура мужчины – Что же вы сразу не взяли его в оборот? Почему допустили это?

Да это его помощник отвлек нас, не уследили за ним… Да нас двое всего… Ну, виноваты, серьезно… Давайте нам его, определим по полной…

Виноваты, еще как виноваты – сказал премьер – Значит так, слушай внимательно, весь этот сброд, который детей продает, найти и ликвидировать. Кто там покрывает эту контору, не знаю, ищите, но всех в отстойник. Помощника этого – он показал на Жедырева – тряси, как можешь, чтобы все рассказал и про него, – кивок снова указал на Жедырева – про его похождения, и про притон. Дальше его или вон из страны, или в тюрьму «отдыхать». В крайнем случае, в расход, если борзый. Но зря, конечно, не берите грех на душу… Так, а этому… – он встал напротив Жедырева и задумался.