Наблюдая за Большой медведицей

– Ты – молодец, Мишенька, – улыбнулась ему Лея. Но парень отвел глаза и отошёл от неё. Девушка вздохнула.

Могильников между тем стоял возле костра и пил. На вопрос Тощего о том, почему же он не ставит свою палатку, патологоанатом вытянул руку влево и указал на уже установленное брезентовое жилище и аккуратно поставленные рядом рюкзак и ружьё.

– Когда вы успели? – удивился Мишка. Могильников не удостоил его ответом.

– Вам в ней не тесно будет, Олег Уюкович? – хмыкнул Эдкевич, остановившись возле длинной, но узкой рыбацкой палатки, забираться в которую нужно было ползком. Учитывая габариты Могильникова, ему будет тяжеловато там даже с боку на бок переворачиваться. Уюкович рыкнул, Эдкевич передумал продолжать разговор.

Наконец, лагерь поставили. Туристы собрались у костра. Валенов раздал всем поручения и назначил на этот вечер поваром Тощего. Эта идея не понравилась почти всем. Элина даже попыталась в своей манере возмутиться, предупредив, что от Мишкиной стряпни организмам туристов придется пережить полный апокалипсис. Однако спорить с руководителем бесполезно, особенно, со злым, уставшим и голодным. Тощий же поклялся здоровьем матушки, скрестив за спиной пальцы, что приготовит съедобные грибы по бабушкиному рецепту – все пальчики оближут, если не откусят.

Мишка достал из рюкзака килограмм сушеного лука – здоровенный пакет, чем вновь вызвал у группы удивление.

– Это что? – не понял Валенов.

– Лук, – спокойно ответил Тощий.

– Миша! Я же сказал тебе взять килограмм лука и высушить его, а не насушить килограмм! – Валенов развел руками.

– Роман Александрович, этого лука нам хватит до времен колонизации Марса. Причем, для всего человечества…– монотонно добавил Дарьян. Все улыбнулись.

– Ладно, тебе же таскать, – произнес Валенов, – в общем, я и… – тут он обратил внимание на Могильникова, который уже с трудом стоял на ногах: – Если, конечно, Олег Уюкович ещё в состоянии, сходим за водой. Девушки помогут Мише готовить ужин. Дарьян, Сергей, – навесьте тент, вернемся – наготовим дров на утро.

Туристы приступили к делу, а Валенов взял три котелка и вместе с Могильниковым направился к реке. Патологоанатом тащился следом, запинаясь ногой за ногу…

Далее…

Двое суровых мужчин, скорее всего бандитов… – именно так подумал о них парнишка лет пятнадцати, сбежавший от родителей и наблюдающий за Валеновым и Могильниковым уже несколько минут. Мужики шли к реке с котелками, один что-то бормотал, изредка красноречиво выдавая нецензурные выражения, а второй, похожий на ожившего мертвеца, шёл с ржавой флягой в руках и рассказывал первому о том, как он иногда чувствует себя некромантом в морге. К тому же этот второй наполнял осенний лес вокруг себя ядрёным ароматом этилового спирта. Запах был настолько силен, что у мальчишки заслезились глаза. А всё потому, что Могильников торопился за Валеновым и забыл разбавить налитый во флягу спирт.

Под впечатлением от увиденного, парень ушел в бега – рванул домой, чтобы рассказать обо всем родителям. Звали его, кстати, Барсик. Почему родители дали сыну кличку своего кота, который был на день старше мальчика – никому неизвестно. Может потому, что каждого третьего жителя посёлка «Закусьь» называли странными именами. К примеру – в деревне даже жил мальчик по имени Бопз Агафьевич Островитянкин, имя которого – аббревиатура от «Биологический Объект поселка Закусь», а главу посёлка звали итого краше – Квазимодо Никифорович Пушкин…

Стоит упомянуть, что тяжелее всего приходилось коту: когда человеческого Барсика звали к столу, обедать неслись оба. Но кота, в итоге, выгоняли с кухни веником. Да и мальчик испытывал неудобства не меньшие, чем его кошачий «сородич», особенно, когда ему говорили: «Барсик иди жрать, миска подана», или же: «Ах ты, Барс, скотина, гад четвероногий, опять мимо нагадил!»

Впрочем, наша история не о том, как мохнатое животное уживалось со своим человеческим тёзкой. Когда Барсик побежал к дому, то обронил банку с ягодами и мешок, в котором лежал бутерброд с невиданной, но очень пахучей рыбкой, которая вполне могла привлечь медведей. Запомним это, дорогие читатели. Барсик, между тем, влетел в дом, забыв снять сапоги, с пудами глины на подошвах, и принялся реветь, рассказывая отцу Зефиру о странных бандитах. Тот, выслушав сильно приукрашенный рассказ сына, оторвался от питательного ужина в виде селёдки, чёрного хлеба, да самогона, и со словами: «Всех порву, а ты – помой пол!» – выбежал из дома в матроске и трусах.

Бандиты, они же Валенов и Могильников, тем временем, вышли к реке и…остановились. Просто остановились. Они стояли у воды и смотрели на то, как водомерки на поверхности реки играют друг с другом в догонялки.

– Мне кажется, – заговорил пьяный Могильников и икнул, – или вон та, – указал на одну из водомерок, – как её…там…звать, – задумался он, – паук, короче, грустит!

Валенов посмотрел на косые глаза патологоанатома и понял, что кровь в его теле совсем заспиртовалась.

– Олег Уюкович, все с вами понятно, набираем воду и – в лагерь, пока вы участь водоплавающих не повторили!

Могильникову эти слова не понравились. Он завинтил крышечку фляжки, положил емкость на землю, подтянул болотники и отправился ловить водомерку, которая, по его мнению, была одинока и грустна.

Валенов схватил его за рукав: «Стоп, хватит уже заплывов на сегодня!»

Могильников оскалился на Романа. Тому стало страшно, однако, как автор комедии говорил уже, голодный, уставший и злой руководитель – оружие не менее разрушительное, нежели пьяный патологоанатом.

– Я все сказал, – еще раз твёрдо произнес Роман.

Через мгновение он оказался в воде – Могильников швырнул Валенова головой вперед в реку, после чего захохотал так, что белка Иван, следящая за туристами, с испугу залезла в открытый рюкзак Элины, а отец Барсика, бегущий с ружьём на разборку с туристами, описался от страха и вернулся домой, аргументировав мокрые труселя тем, что просто угодил в лужу.

– Вы с ума сошли! – закричал Роман.

Оставшиеся полфляги спирта окончательно растворились в желудке Могильникова и он сам понял, что немного переборщил, когда ноги перестали его слушаться. Олег Уюкович упал. Пробормотав что-то на английском, он добавил: «Whatafuck?» и уснул сном младенца…Очень пьяного младенца.

Роман Александрович вылез из воды, вздохнул, набрал два котелка воды и отправился в лагерь, оставив обидчика лежать у реки – ему в одиночку не унести 120-ти килограммового заспиртованного патологоанатома. По дороге Валенов не переставал думать о том, не свернуть ли ему поход, понимая, что с такими туристами будет очень тяжело на маршруте… Но, как и ранее, амбиции у него были сильнее здравого рассудка. Вдруг он решил, что если справится с такой тяжелой группой, то обретет уверенность в себе, да и у Куприянова больше не останется сомнений по поводу его компетентности. Зарядившись положительными эмоциями от будущего успеха, он вошел в лагерь с гордо поднятой головой и улыбался… Улыбался… Недолго.

В лагере Роман Александрович увидел следующее…

Юля бегала от Киры, а та кричала: «Стой, бурёнка, не то хуже будет!»

Миша Худогубкин, раскрыв рот, созерцал свой окровавленный палец, Лея стояла рядом и ревела. Элина пыталась найти в рюкзаке аптечку, но наткнулась на белку Ивана, которая незамедлительно цапнула девушку за палец. Та закричала, испугав Дарьяна. Он уронил тент, который развешивал над обеденным «столом», в костер. Элина схватила топорик и принялась бегать за белкой. Эдкевич… Эдкевич фотографировал костер, откусывая кусочки от сосиски, но, когда тент полетел в огонь, успел подхватить его и спасти.

Сначала Роман Александрович хотел вмешаться в события, но вдруг понял, что поведение туристов за весь день надоело ему до чертиков. «Взрослые люди, а ведут себя, как дикари!» – подумал Роман. Он поставил котелки у костра, вытащил из рюкзака сухие вещи и переоделся. В этот момент Дарьян с Эдкевичем встряхнули спасенный тент, и один уголек прилетел Роману прямо в штаны. Валенов подпрыгнул, зацепил ногой котелок, тот перевернулся – вода вылилась. Второй котелок он вылил себе в штаны и заорал во весь голос:

– Хватит! Вы ведете себя, как дикари!

– Парни, я вам доверил самое простое дело – натянуть тент. Вы и этого не смогли сделать, да ещё и прожгли его! А вы, – Валенов посмотрел на Киру и Юлю, – «Ну, погоди!» несчастные, неужели так трудно просто не контактировать, раз готовы растерзать друг друга! Худогубкин, – он повернулся к Тощему, – завтра доберемся до посёлка, честное слово, надену на тебя ОЗРК и бронежилет сверху, иначе, чувствую, не доживешь ты до конца похода.

Тут раздался визг Элины, которая, наконец, настигла белку. В это время к лагерю подошел ещё один житель посёлка. Он решил проверить, что за огонь горит в лесу, ведь туристы – редкое явление в этих краях. Подошел ближе и, в первую очередь, столкнулся со злой девицей с дикими глазами, которая бежала в его сторону с топором. Бедняга не знал, что она бежит за белкой. Мужичок по имени Капитолий – местные звали его просто Капитошкой, Картошкой, а кто-то и Кошкой – рванул обратно в Закусь, где поведал односельчанам о банде психопатов, остановившихся в лесу у посёлка.

– Элина! – заорал Роман. – Брось топор!

Девушка нехотя вернулась к костру и бросила топорик на землю, а затем принялась дерзить.

– Довольны, господин руководитель? Посмотрите, что происходит в группе! Меня только что укусило бешеное животное! – девушка продемонстрировала Валенову свой палец.

– Бешенство! – запаниковал Тощий, вспомнив, что его тоже недавно укусила белка

– Вы словно те ненормальные на остановке, мимо которых я на днях проезжал. Один голубей фотографировал, второй из колодца торчал, третья с какой-то девицей отношения выясняла… – Роман так нервничал, что у него тряслись руки, когда он попытался вдернуть ремень в брюки.

Эдкевич хотел что-то сказать, но Кира жестом предложила ему помолчать.

– Это вы что ли мимо проходили? – уточнила она, подняв бровь.

– Того, что голубей фотографировал, я обрызгал случайно. Потом в яму угодил, пришлось колесо менять, вот и понаблюдал за странными действиями ненормальных товарищей, – буркнул Валенов.

– Интересно получается, – протянула Кира, – как защищать тебя от алкоголиков, так спасибо, добрая девушка, а как ты увидел, что у людей проблемы, в том числе, у меня с бурёнкой, так мы ненормальные…

– Ты о чем? – Роман недоуменно посмотрел на Киру и занервничал, когда увидел, что все, и, в особенности, Эдкевич, на него как-то нехорошо смотрели.

– Это я – тот ненормальный, который голубей фотографировал, – холодно произнес Эдкевич.

Кира хрустнула пальцами.

– Неловко, – проскрипел Роман, – э-э-э… пойду, котелки наберу.

– Стоять! – рявкнула Заяц, Элина поправила очки, повернулась к другим участникам похода и стала наблюдать за действиями Валенова.