Страна имен. Как мы называем улицы, деревни и города в России

Строительство объекта велось неторопливо начиная с 1684 года и завершилось спустя пять лет – в том же 1689 году Петр в результате дворцового переворота отстранил от власти старшую сестру Софью, которая вскоре умерла, и стал – де-факто – единоличным правителем. Самое время повеселиться! Яузский Пресбург стал военным полигоном и лабораторией карнавализации.

Здесь Петр Алексеевич стал собирать своих ближайших друзей на Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор – одну из самых скандальных институций эпохи. У всех участников были нецензурные прозвища: у Петра I – Пахом-пихайхуй, у его друзей не менее своеобразные – Опраксин (Апраксин) получил прозвище ключаря Починихуя, Мусин-Пушкин – ризничего Изымайхуя и так далее (ищите полный список в интернете). Состав участников менялся, в 1706 году их было двадцать восемь, и вместе они проводили время очень весело.

Жизнь на Яузе привела юного царя к мысли о военно-морском флоте, которую спустя несколько лет он реализовал в Воронеже: в 1700?м там был спущен на воду 58-пушечный парусный линейный корабль «Гото Предестинация». Петр лично участвовал в его проектировании и строительстве. Иностранное название корабля составлено из двух слов: немецкого Gott и латинского Praedestinatio. Петр имел в виду «Божье сему есть предвиденье». Историк флота Николай Каланов приводит интересный факт: название на корме писалось латинскими буквами, «чтобы смысл имени был более понятен европейским послам и специалистам». Увы, громкое имя не прозвучало: после неудачного Прутского похода корабль был продан Османской империи. Но в 2014 году он был неожиданно воссоздан и теперь пришвартован в Воронеже у Петровской набережной – если судить по инстаграму, это чуть ли не самая популярная достопримечательность города.

Дальше в дело вступила ирония. Как вам корабль «Пивоносец» (он же «Бир-Драгерс») или «Виноносец» («Вейн-Драгерс»)?

Каждый новый парусник украшали не только имена, но и девизы, в выборе которых тоже участвовал царь: «Бомба», девиз – «Горе тому, кому достанусь»; «Черепаха» – «Терпением увидишь делу окончанье»; «Спящий лев» – «Сердце его бдит»; «Шпага» – «Покажи мне суть лаврового венца»; «Три рюмки» – «Держи во всех делах меру». Девизы писали на бортах. Причем в общении колоритно путали названия и девизы, и в 1700 году в письме можно было прочитать: «…надобно морского каравана капитану Ивану Бекману на три корабля именуемые: „Смертью его исцеляются“, „Крепость“, „Дверь отворена“, по полсажени дров для варения смолы».

Большинство тогдашних кораблестроителей и офицеров-моряков были из Европы, не знали русского языка, поэтому многие корабли носили по два и более названий, чаще всего русское и его перевод на голландский, английский, немецкий, французский языки. Каланов приводит такие названия:

«Соединение» – «Уния» – «Ейнихкейт»;

«Безбоязнь» – «Сундербан» – «Сондерфрест» – «Ондерфрест»;

Имена кораблей Петр брал из книги «Символы и эмблематы», которую по его заданию скомпилировали и перевели в Амстердаме (1705). Основой послужили две иллюстрированные книги французского гравера и писателя Даниэля де ла Фёй (Daniel de La Feuille). Разворот книги «Символы и эмблематы». Амстердам, типография Генриха Ветстейна, 1705

«Благое начало» – «Благословенное начало» – «Благое начинание» – «Гут анфаген» – «Гут бегин» – «Де сегел бегин».

В последнем случае очевидно, что первым было иностранное имя, а в документах приводился свободный перевод, исполненный тремя разными способами.

Многие из этих имен остались в русском флоте. Например, название «Не тронь меня» – это перевод фразы, которую Христос говорит Марии Магдалине после своего Воскресения: ?? ??? ????? (в синодальном переводе звучит как «Не прикасайся ко Мне»). Это название продолжали давать парусникам до середины XIX века, но в историю вошел корабль уже советского периода. Это было неофициальное название ПЗБ (плавучей зенитной батареи) № 3 – она пробыла в боевом строю 10 месяцев и 24 дня и стала одним из главных символов обороны Севастополя 1942 года.

А вот веселые «Три рюмки» на флоте не прижились.

Шло время, и Петру все больше нравилось играть в имена.

Настало время первых побед над шведами. Взятие Нотебурга (1702) на Неве повлекло его переименование в Шлиссельбург (от нем. «ключ-город»), по ключевому положению города на Ладоге. Петр знал, что до шведской оккупации крепость на острове Ореховый называлась Орешком и основал ее новгородский князь Юрий Данилович еще в 1323 (!) году, а Нотебург – это перевод русского названия. «Правда, что зело жесток сей орех был, однако же, слава Богу, счастливо разгрызен», – так извещал царь своего сподвижника Андрея Виниуса о взятии Нотебурга. Тем не менее исконное русское название было Петру неинтересно.

Эта сцена из Евангелия вдохновила Петра на парусник «Не тронь меня». Александр Иванов. Явление Христа Магдалине после воскресения © Русский музей, Санкт-Петербург

В мае 1703 года только что взятый Ниеншанц был переименован в Шлотбург, причем изменений в значении не произошло: шанц и шлот значат по-шведски «крепость». Крепость в финском заливе назвали Кроншлот (шв. или голл. «коронный замок»); уже после смерти Петра он стал Кронштадтом. Метод Петра лучше всего проявляется в отношении крепости Ям, основанной новгородским боярином Иваном Федоровичем в 1384 году. В 1703 году на возвращенный России старинный топоним Ям(а) нахлобучили германский корень «бург» – получился Ямбург, в котором уже никто никогда не узнает русский ям, место стоянки ямщиков. Ныне это Кингисепп Ленинградской области – в память об эстонском коммунисте Викторе Кингисеппе, соратнике Ленина и Дзержинского.

В 1703 году, 29 июня, на Петров день, на Неве освятили новую крепость, а на следующий день Петр уже оставил пометку на письме, которое получил от боярина Тихона Стрешнева: «Принята с почты в Санкт-Петербурхе». Однако уже через несколько дней он писал: «Из Санкт-Питербурха» и «Из новой крепости Питербурга» – топоним у царя родился вариативным. По подсчетам Евгения Поспелова, только за первую треть XVIII века современники перепробовали тридцать разных вариантов написания имени города – а ведь речь идет о столице, благо норм орфографии в тот момент не существовало!

Для топонимиста феномен петровских названий заключается в том, что царь неизменно использовал иностранную основу и способы образования слова. Но зачем?

Нарочитая иноязычность топонимии Петра обращена в две противоположные стороны. Прежде всего, петровские названия, появляясь на границе с Европой, служат заявлением о желании монарха быть равным европейским государям, говорить с ними на одном языке. С другой стороны, в них проявляется желание подтянуть российскую элиту, перевести ее на европейские рельсы. С иноземцами Петру было интереснее. Таким образом, германские названия стали интеллектуальным вызовом старинному родовитому люду, впрочем, как и другие семиотически значимые поступки царя: сбривание бород, введение нового платья, выведение женщин из теремов…

Адресат топонимии Петровского времени – не народ, а узкий слой приближенных царя и заграница, в том числе многолетние враги – шведы. Новые территориальные приобретения России, таким образом, естественно вписываются в иноязычное топонимическое пространство. Это беспрецедентно для новой и новейшей истории.

Неприспособленность новых названий для русского слуха отразилась в появлении их упрощенных форм: Шлиссельбург стал Шлюшиным, Ораниенбаум – Ранбовом. Да и сам Петр I, по-видимому, имел обыкновение называть свою новую столицу просто «Питер», что быстро вошло в обиход и сохраняется в неофициальной речи и в наше время, несмотря на несколько прошедших за сто последних лет перемен названия города.

* * *

Эту главу я назвал «топонимическими войнами», но точнее, пожалуй, именовать их «играми». Войны тоже разновидность игры, только проявляющейся в наиболее агрессивной форме, и основатель Российской империи их очень любил, причем воевал он не только с иностранным противником, но и со своими подданными. До Петра I топонимия страны формировалась естественным путем – карта регистрировала местные природные, хозяйственные и социальные ориентиры, прежде всего через имена их владельцев. В его правление прежнюю топонимию сменила топонимия декретная, государственная, которая проводилась волевым решением, в частности через замену одних названий другими. Можно сказать, что при Петре топонимия стала частью государственной политики.

Топонимические войны продолжились в Греческом проекте Екатерины Великой, а затем – в показательной русификации топонимии различных областей Российской империи при Александре III, Николае II и далее – в Советском Союзе. Новый концепт пережил не только самого Петра и его преемников, он стал основой топонимии XX века – революционных переименований 1920?х годов, недаром философ Николай Бердяев назвал Петра I «большевиком на троне».

Глава 2. ЖЕНСКИЕ ИМЕНА НА КАРТЕ РОДИНЫ-МАТЕРИ

Ленинградская область – Саратовская область – Краснодарский край – Ставропольский край

«До Петра I русская женщина, лишенная просвещения и самостоятельности, мирно спала в запертом от всякого общения тереме, представляя собой безличную рабу, всецело подчиненную своему владыке-мужчине», писала Анна Шабанова сто лет назад. Судя по топонимам, примерно так и было.

Названия, производные от женских имен, встречаются на карте России, но доля их незначительна. По подсчетам геодезиста Ольги Слепко, из тысячи топонимов Ярославского уезда 1865 года 2% содержали в корневой части женские христианские имена. На Смоленщине женские календарные имена входили в состав лишь нескольких топонимов: Акулино, Екатеринки, Варварщина, Аннино, Василисина, Ганково, Лукеркино, Машкино, Софьина, Окулино, Ульянино. В Одинцовском районе Московской области существует деревня Марфино, упомянутая впервые в 1585 году. В то же время во Франции только из тех трех тысяч коммун, которые были переименованы во времена Великой французской революции, мы насчитали более ста пятидесяти топонимов, производных от восьмидесяти различных женских имен.

Таким был Екатерингоф на Петергофской дороге. Тогда эта местность была идиллической. А. Ф. Зубов. Екатерингоф. 1716–1717 © Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Петр вывел женщину в свет. Новой роли аккомпанировали топонимы, образованные от женских личных имен. Екатерине I посвящены Екатеринбург и Екатеринополь. Рядом с Петергофом, на берегу Финского залива, появились усадьбы, носящие женские имена: Екатерингоф, построенный для жены, и два маленьких деревянных дворца для дочерей – Анненгоф и Елизаветгоф, в которых они никогда не жили. Принято считать, что дворцы были построены на месте первого морского сражения русского флота, которое произошло у Калинкиной деревни: тогда тридцать (!) лодок с пехотой взяли на абордаж и захватили два небольших шведских корабля – «Гедан» и «Астрильд». Этот день – 7 мая по старому стилю или 18?е по новому – считается датой рождения Балтийского флота.

Екатеринбург и Екатеринополь являются топонимами-посвящениями: Екатерине I эти местности не принадлежали. В данном случае это рождение нового типа мемориала, который окрепнет в XIX веке и станет монопольным типом топонима в Советском Союзе (поселок Крупской в Макеевке, поселок Коллонтай в Калужской обл., оазис Терешковой в Антарктиде, поселок им. Расковой в Магадане).

Куст женских имен на берегу Черной речки зачах в XIX веке – парадизы пали жертвой промышленной революции: вокруг выросли заводы и фабрики. Правда, Анненгоф успел повидать на своем веку и Джакомо Казанову, и весь цвет артистической богемы XVIII века – дом много лет снимал антрепренер, композитор и балетмейстер миланец Джованни Локателли, который частенько давал там балы и маскарады. В 1864 году городские власти переименовали зловонную Черную речку в Екатерингофку: Черных речек в Петербурге было целых пять, решили оставить название лишь той, на которой стрелялся Пушкин. Деревянных дворцов давно нет и в помине, а от Екатерингофа остался парк.

Сентиментальный XVIII и еще больше XIX век насытили карту посвящениями дочерям и женам. Близ знаменитой усадьбы Кузьминки Голицыных сохраняется Аннино; принято считать, что эта деревня получила свое название в честь хозяйки усадьбы Анны Александровны Голицыной (до замужества Строгановой). Теперь это район Москвы и станция метро.

Еще сто лет назад район брутального Нижнего Тагила назывался Матильдиным предместьем, по имени супруги Анатолия Демидова – принцессы Матильды де Монфор, племянницы императора Наполеона Бонапарта. Теперь там пролегает частотная в наших краях Красногвардейская улица; в самой усадьбе ныне музей, который, увы, назвали обобщенно: Демидовская дача. Матильда в наших краях звучала бы интереснее!

Марьино – усадьба князей Барятинских в Курской области. Роскошный дворец с парком на берегу реки Избицы Иван Барятинский посвятил сразу двум своим женам: Марии Франциске Деттон, умершей вскоре после рождения дочери, и Марии Федоровне Келлер. Теперь там санаторий Управления делами Президента России. А вот имя района панельных домов Марьино в Москве, возможно, произошло от имени Марии Ярославны, жены великого князя Московского Василия II Темного и матери Ивана III, принимавшей участие в управлении княжеством.

Перелетим в Приморье. Здесь в Дальнереченском районе поражает воображение Ариадное: в 1907 году землемер Алексей Устинов дал новому переселенческому участку это имя в честь новорожденной дочери Ариадны.

Историк казачества Сергей Самовтор обнаружил несколько названий в честь дочерей Николая II, которые мирно пережили советское время, так как никто не догадался, в честь кого они названы. В Приморско-Ахтарском районе Краснодарского края имеется станица Ольгинская (до 1902 года – хутор Добровольный), названная в честь великой княжны Ольги Николаевны, дочери Николая II. Имя младшей дочери Анастасии носит село Анастасиевка Туапсинского района, до 1902 года называвшееся Чешские Георгиевские хутора. А вот станица Анастасиевская Славянского района названа по имени другой великой княжны – Анастасии Михайловны, дочери великого князя Михаила Николаевича.

Веселая пасека в Ариадном. Фотография Виктории Котляр

Наступила Советская власть, в установлении которой наравне с революционерами активное участие принимали революционерки. Однако женские имена на карту попадали только в крайнем случае. Верной жене и соратнице вождя Надежде Константиновне Крупской руководство СССР разрешило назвать в ее честь и в память о ней десяток населенных пунктов и улиц. Среди них поселок имени Крупской на окраине Твери; помимо улицы имени вдовы вождя пролетариата, там можно встретить три (!) улицы Марии Ульяновой – 1-ю, 2-ю и 3-ю. По-семейному устроен и ансамбль на Юго-Западе Москвы, вдоль Ленинского проспекта, где боевую подругу вождя фланкируют Дмитрий Ульянов и Мария Ульянова.

Вступившая в ВКП(б) в 29 лет дворянка Надежда Крупская многим была известна по псевдонимам, среди которых: Саблина, Н. К., Артамонова, Онегина (!), Рыба, Минога, Шарко, Фрей, Галилей и даже Ленина. Фотография со справки о Н. К. Крупской. РГАСПИ

Железнодорожная станция Крупская была открыта под Минусинском в 1965 году. Но, кажется, самым удачным хранителем памяти о Крупской стала петербургская кондитерская фабрика ее имени.

Несколько десятков городов и сел посвятили улицы первым женщинам – героям Советского Союза: Валентине Гризодубовой, Полине Осипенко и Марине Расковой. В 1939 году они поразили страну, совершив беспосадочный перелет из Москвы в Комсомольск-на-Амуре на самолете АНТ-37 «Родина». Из-за сложных погодных условий девушки не смогли найти аэродром в Комсомольске-на-Амуре и совершили жесткую посадку в лесу. К счастью, их нашли. В честь Марины Расковой в 1984 году назвали поселок центральной усадьбы совхоза «Ленинский путь» под Саратовом, где она погибла во время войны.

Рисунок Юлии Богдановой из детской книги о Валентине Терешковой

Валентина Терешкова – первая женщина в космосе. В ее честь названы кратер на Луне и малая планета 1671 Chaika (по ее позывному – «Чайка»). По данным Яндекс-карт, в России сейчас 324 улицы Терешковой, а улиц Гагарина – 3681. Десятикратная разница. В последние десятилетия в городах появились посвящения Марине Цветаевой и Анне Ахматовой. Однако ойконимов в память о них не обнаружено.

Судя по топонимии, роль женщины в обществе самим обществом еще не осознана. Не нашлось у нас пока места для Волконских: покровительницы искусств Зинаиды и жены декабриста Марии (это ее отъезду к мужу посвятил Пушкин свое стихотворение «Во глубине сибирских руд»). Историческая фигура Екатерины Дашковой – сподвижницы Екатерины II, реорганизатора Академии наук – отражена только в одной улице в Серпухове. Предлагаю дать ее имя одному из объектов на Севере Москвы, где она проживала в усадьбе Михалково, например станции метро «Войковской» или всему району Войковский.

Глава 3. ФРАНЦУЗСКОЕ ИНТЕРМЕЦЦО

В Европе XVIII века сформировался новый концепт топонима, имена стали активной частью общественного дискурса, витриной культурной и политической жизни. После Великой французской революции у среднего класса дошли руки до преобразования карт.

Для революции 1789–1799 годов характерна болезненная семиотизация, проникшая во все сферы жизни, от этикета до гастрономии. Старинные, давно онемевшие адреса вдруг зазвучали и заговорили. Ощущая себя в кольце врагов, как внутренних, так и внешних, революция спешно присваивала всему и всем свои имена. Декретом Национального конвента были упразднены христианская эра и календарные месяцы, вместо недель были введены декады, и каждый день декады получил свое название, а 1792 год был объявлен началом новой эры.

В эпоху Просвещения (начиная с конца XVII века) важнейшим качеством литературы, изобразительного искусства и даже архитектуры, помимо красоты и гармонии, стали признавать воспитательную составляющую. Воспитанию личности посвящено творчество крупнейших авторов эпохи, прежде всего Ж.-Ж. Руссо. Разум, проникающий во все сферы общественной жизни, должен воспитывать и обучать – неудивительно, что эта задача стала главной в топониме Европы, а вскоре и России.