Не лидер

– Сенсей, я просто не знал, что вы тоже тут! – а стоило догадаться, кстати. – Но я честно-честно не собирался зажимать проставление в честь своей победы лучшему в Японии наставнику. Вы ведь, конечно, знаете заведение, где благодарные, но несовершеннолетние ученики смогут без проблем поднести вам чашечку сакэ?

Впервые вижу, как несколько человек синхронно давятся воздухом.

– Своей… победы? – с трудом выдавил из себя Ичиро.

– Ни одного удара не получил, заработал больше всех денег, – методично перечислил я. – Это ли не победа?

– Обманул таких людей, в сторону которых даже я боюсь голову поворачивать, – в тон мне добавил учитель.

– Обманул? – я сделал большие глаза. – Как можно обмануть в чём-то, где в названии сказано «без правил»?

– Проклятье, – на лице сенсея всё-таки появилась довольная усмешка, которую он всё это время пытался скрыть. – Ладно, признаю: хотя бы одного из вас я смог чему-то научить. Ну, что вы на меня так пялитесь? Идём пить сакэ, раз уж вы мне его пообещали!

4

Заставить себя в понедельник выйти в школу оказалось неожиданно тяжело. Ещё тяжелее – перейти по дороге на вроде как уже ставший привычным бег. Без пом-пома, помогающего телу распределить нагрузку на весь организм, пробежка стала на порядок менее эффективной, а о своих текущих статах я теперь мог только догадываться. Впрочем, вряд ли цифрам грозило какое-то прямо внезапное изменение – разве что заболею или поранюсь и в минус уйду…

За прошедшие несколько дней после похорон и получения посмертного послания эмоции, казалось, немного улеглись. «Победа» в боях без правил и последующая пьянка, правда, скорее символическая, тоже помогли отвлечься, принять произошедшее. Но всё равно знакомые стены класса разбудили воспоминания, заставив скривиться, как от зубной боли. Не добавляли радости и взгляды одноклассников: от некоторых сочувствующие, но от остальных – умеренно-любопытные. Одно радует: не трогает никто, не пристаёт с дурацкими вопросами. Кому надо – все в курсе, а остальным мешает отсутствие близкого знакомства…

– Йоширо-кун… – тьфу, сглазил!

– Широхиме-сан? – я постарался улыбнуться как можно более радушно, не выпуская наружу совсем не предназначенные другим чувства.

– Я… – ставшая теперь постоянной старостой мико запнулась, пытаясь подобрать слова, – очень соболезную. Правда!

Ну да, пришлось взвалить на себя обязанности, от которых так хотелось избавиться… Так, стоп! Она. Ни. При чём. И мне самому надо продолжать жить дальше – хватит себя жалеть. Ещё ничего не кончилось. Да что там: ещё толком ничего и не началось!

– Спасибо! – в этот раз улыбка получилась нормальной, не фальшиво-натянутой. – Зэта была бы рада, если бы узнала, что ты взяла на себя её заботы. Она очень дорожила своей возможностью помогать классу: кто другой на месте представителя «первого-си» в школьном самоуправлении заставил бы её порядком понервничать.

Лучница, покраснев, кивнула-поклонилась мне, не проронив ни слова, и вернулась к своему месту у доски: классный час начался. Что ж. И мне самое время заняться теми делами, что я забросил.

– Синдзи, Мел-тян, – отозвал я друзей в сторонку, – надо… продолжить то, что мы начали. Возобновить тренировки и самостоятельные занятия по оказанию первой помощи. Никто не будет ждать, пока мы скорбим. Ещё у меня новое оружие и снаряжение, нужно его испытать: будьте готовы в эту пятницу вечером выехать на наше место – как раз успею довести его до ума. И бамбук, думаю, уже давно отрос. Заодно согласуем планы на каникулы, никуда не торопясь.

Насчёт каникул – это я вовремя: чуть больше двух недель до них осталось. Пока валялся в отключке, пока то да сё – уже и июнь до середины дошёл.

– Мне всё равно податься некуда, – скривил губы мечник. – Хоть весь июль в лесу просидеть могу.

– Не получится, – покачала головой вампирша, – это от занятий отдых, а Отряды Содействия продолжают нести службу. Придётся раз в неделю сюда ходить.

Вот зуб даю: в частных школах способ отвертеться от поводка, не дающего съездить, например, на курорт в Окинаву, обязательно находят. И я даже не сомневаюсь, на кого ляжет дополнительная нагрузка. Ишимура же не откажет своим знакомым из полиции в просьбе посодействовать с затыканием дыр. Плавали, знаем. А значит – и до нас, необстрелянных первогодок, запросто очередь может дойти. Всё же очень вовремя Зэта снабдила меня плазмоганом и силовым щитом.

* * *

– Йоширо-кун, – встрепенулась медсестра, дежурящая в холле моего этажа. – Тут тебе звонил… Сейчас-сейчас, я записала… Ко-росу-кову Вура-ди-миру-сан, вот! Он сказал – ты его знаешь.

Пора наконец купить себе сотовый, раз уж деньги теперь есть.

– Знаю, большое спасибо! – вежливый поклон, от меня не убудет.

И поправлять девушку, почти до неузнаваемости исковеркавшую фамилию помощника посла, я не стал: всё равно бесполезно. В японском нет отдельного звука для «р» и «л», нет и закрытых слогов – одна из причин, почему местным так тяжело даются иностранные языки.

– Можно мне воспользоваться вашей трубкой?

– Колосков слушает, – к моему удивлению, дипработник ответил после первого же гудка, хотя рабочий день у него должен был кончиться ещё час назад, и набрал я больше наудачу.

– Это Йоширо вас беспокоит, – на автомате по-японски выдал я, и только после этого сообразил перейти на русский: – Который Ярослав… Кузнецов Ярослав.

Называться фамилией биологического отца мне до сих пор некомфортно: имя-то я своё за собой сохранил, а вот фамилия в прежнем мире у меня была совсем другая.

– Ярослав, рад тебя слышать! – по тону профессионального переговорщика казалось, что он целый день только и делал, что ждал моего звонка и наконец дождался. – Мне удалось собрать доступные посольству сведения о твоём отце. Не так много, как хотелось бы, но всё же.

Оперативно. Честно говоря, сообщая о могиле на православном кладбище, я допускал возможность, что не удастся узнать вообще ничего. В конце концов, Кузнецов – фамилия всего лишь чуть менее распространённая, чем Иванов, а я даже отчества узнать не смог.

– Кузнецов Виталий Георгиевич, тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения, сведений о роде деятельности нет, в Японию въехал не по российскому паспорту, – то ли на память, то ли с лежащего где-то под рукой блокнота начал зачитывать информацию Владимир. – Сведениями о родственниках в России посольство не располагает, соответствующий запрос составлен и отправлен по дипломатической линии. К счастью, загранпаспорт усопшего остался у нас в архиве, потому для юридического подтверждения наличия родства ответа ждать не нужно, тебе будет достаточно пройти ДНК-тест у нашего врача.

– Простите, что заставил вас проделать столько работы, – я оценил, что Колосков написал и отправил запрос до того, как установил моё родство с умершим.

– Это самое малое, что я могу сделать для попавшего в трудности соотечественника, – заверил мужчина. И, помолчав, совсем другим тоном добавил: – Паспорт попал к нам напрямую из полиции. По документам из архива выходит, что твоего отца нашли в собственной квартире, которую он снимал, без следов насилия на теле. Там же была найдена бумага, истолкованная юристом как последняя воля: просьба похоронить по православному обычаю. Иными словами – следствие установило смерть по естественным причинам, и наш врач, выезжавший в морг, это подтвердил. Соболезную.

– Спасибо вам, – наверное, даже хорошо, что мой биологический папаша не дожил до моего пробуждения от комы. Вряд ли он был бы счастлив обнаружить вместо сына попаданца. – Я уже успел смириться с очевидным неизбежным, времени хватило… Живые родители, уверен, никогда не оставили бы меня одного.

– Увы, о твоей матери вообще никакой информации нет. И в паспорте отсутствует отметка о браке и рождении ребёнка. И другие сведения о Виталии Кузнецове в наших документах отсутствуют, – извиняющимся тоном, словно он сам оказался в этом виноват, сообщил Владимир. Я уже приготовился выдать ещё одну пустую фразу, но, оказалось, дипломат не закончил, – потому я вызвонил того сотрудника, который три года назад ездил в полицию с нашим врачом и принимал у них документы. К счастью, он смог вспомнить то, что в бумаги не попало.

Я от таких новостей затаил дыхание и спохватился, только когда стало не хватать воздуха. И надо признать – вести того стоили:

– Вместе с российским был найден паспорт гражданина Соединённых Штатов Америки на имя Витала Смита. Его одновременно передали американскому представителю. Я не хочу давать тебе ложную надежду, но…

– Если мой отец въехал в Японию как американец, то именно в этом документе я значусь как его сын, – вывод напрашивался.

– И возможно… Я повторяю – только возможно, но вероятность есть: именно там должны быть указаны данные о твоей матери.

Вот так поворот!

5

– Никак.

– Простите?

– Посольство США в Японии не выдаёт никакой информации о гражданах своей страны иностранным частным лицам и организациям, мистер Йоширо, – более развёрнуто повторила свой ответ секретарь дипведомства на том конце провода.

– Даже родственникам? – глупо переспросил я.

– Даже родственникам.

– И как тогда быть? – фраза вырвалась сама собой: настолько я оказался не готов к подобному ответу.

Ожидал перечисления бюрократических процедур, возможно – требования пройти ДНК-тест, но чтоб такое?