Отец не пронес,
Ученик не спас.
А нынче, в ночи ледяных мест,
Где и свинья-то свинью
Ест,
Он невозбранно пока
Грядет,
Смиренно разут,
И слегка одет.
Он невозбранно грядет
Пока,
Флаг, будто крест, вознеся в века.
А за спиною хрустит наст.
Это – двенадцать! Любой горазд
Все истребить
На версту вокруг:
После сочтемся,
Кто – враг,
Кто – друг.
Пусть фарисеи дрожат в углу!
Эти
Двенадцать
Несут во мглу
Лютый оскал
Ледяных штыков.
Ай да двенадцать учеников!
Я на морозной ночной дороге
Богу бросаюсь в босые ноги:
– Аз есмь вития поэмы Блока!
И шевельнулось Господне око.
– Там, где неволею чтят пророков,
Веку пророков не видно сроков.
В веке пророков ничтоже знача,
Я не пытаюсь давать уроков,
И обучаюсь искусству плача –
Век доживает моя Россия,
Ей нужен реквием, а не мессия.
Но нынче внемли моему кличу!
Я, дерзновенный, глаголю притчу:
Некогда, в гиблый голодный год,
Псы, разодравшие плоть господ,
После – терзали Господню плоть!
И обреченно молчит Господь.
– Знай, что в нетопленой мгле
Палат
Умер Пилат,
И воскрес – Пилат.
Что, преклонясь
У стального шкафа,
Ключ, наконец,