Усть-Илимские истории. В честь 100-летия ВЛКСМ

Далее на сайте рассказывалось о славных и героических делах иркутского комсомола на различных этапах жизни и становления Родины. Зайди в интернет и почитай этот исторический материал. Славные дела своих предков надо знать. Идеи Ленина не умерли и не ушли в прошлое, они актуальны и сейчас.

Приведу ниже краткую информацию, которую сам с интересом читал в интернете на http://rusinform.ru/index.php?newsid=6321. Её автором является известный публицист Константин Сёмин.

Кратко об идеях Ленина, актуальных сегодня

Всех, кто берется судить сегодня Ленина, объединяет абсолютное непонимание смысла его учения, причин его популярности в народе и мотивов, стоявших за созданием СССР. Проще говоря, Ленина из них никто толком не читал и читать не собирается (хотя именно сейчас, учитывая ситуацию в мировой экономике – самое время). Специально для них – на бытовом, примитивном уровне – изложу логику большевиков на 1916 г.

1. Развитие капитализма неизбежно приводит к кризисам. Кризисы всегда разрешаются через войну.

2. С каждым следующим кризисом империалистические войны будут становиться все более разрушительными.

3. В империалистических войнах самым жестоким образом обнажается классовая структура обществ: в первую очередь гибнут бедные и бесправные, богатые сидят в тылу и не гибнут.

4. У России, как у отсталого капиталистического государства, нет никаких шансов выиграть мировую войну. Будучи полуколониальной державой, Россия находится в зависимости от внешних кредиторов, а потому жизнями своих солдат постоянно спасает союзников на западном фронте. Даже в случае победы Антанты над Германией следующим «пациентом Европы» неизбежно станет именно Россия (см. Крымская Война). Технологическое отставание России от Англии, США, Франции, Японии (см. Русско-японская война) таково, что практически не оставляет государству шансов сохраниться. То, с какой скоростью Антанта приняла отречение Николая и бросилась потом дербанить царское наследство, полностью подтверждает эти предположения.

5. Чтобы не допустить очередной мировой войны (в которой однажды погибнут все – и русские, и нерусские), необходимо создать другую, альтернативную мирохозяйственную систему (СССР).

6. Чтобы защитить эту мирохозяйственную систему от неизбежной агрессии капитализма, её создатели должны совершить качественный рывок в науке, технике, образовании, медицине. Каждый гражданин нового государства должен чувствовать свою причастность к нему, иметь мотивацию к его защите. Создать у народа такую мотивацию в Первой Мировой царское правительство было неспособно (см. «Немец до Урала не дойдет»)

7. Строить новую мирохозяйственную систему в границах РСФСР было бы абсурдом. Она бы не выжила. Требовалась идеология, которая сплотила бы все населявшие Российскую Империю национальности. Этой идеологией не могли быть ни русский национализм, ни православие, ни имперскость как таковая. Ни силой, ни уговорами загнать под имперскую крышу Туркестан, Кавказ, Сибирь, Дальний Восток, Украину и т. д. было уже невозможно (Деникин, которого под Адлером атаковали грузины Н. Жордании, не даст соврать). Объединяющей «русских-узбеков-латышей» идеологией могла стать только справедливость. Государственным каркасом – только Союз равноправных народов. Союз, а не Империя.

8. Новую мирохозяйственную систему неизбежно будут душить и задушат в блокаде (не бывает мирного сосуществования двух систем), если она не предпримет наступательных действий. Отсюда мондиалистский тезис о перманентной революции. Внимание, православные сталинисты: этот тезис никогда не отвергался даже Сталиным. Сталин лишь говорил, что сначала надо построить государство и только потом ввязываться в какие-то революции. Собственно, на почве этих расхождений и заработал свой ледоруб Троцкий. Отказ от идеи борьбы с капитализмом на чужой территории (в ВОВ союзники не открывали второй фронт до упразднения Коминтерна), в конечном счете привел к тому, что СССР пришлось сражаться на своей территории. «Сосуществование двух систем» оказалось разводкой для лохов.

9. Уничтожение СССР не отменило ни одну из перечисленных проблем. Капитализм вступает в невиданный в истории кризис, выход из которого он по привычке ищет через войну. … Теперь – поскольку условия уравнения остались практически неизменными (ну разве чуть усложнились) – хотелось бы послушать, какие у господ-ленинофобов имеются альтернативные программы по выходу из складывающейся ситуации.

Почему я привел этот текст про идеи Ленина? В первую очередь для того, чтобы люди помнили нашу историю и на основе этих знаний могли строить свое будущее. Не нужно каждый раз изобретать новый велосипед, он уже изобретен. Надо только научиться делать правильные выводы.

Почему я заговорил о комсомоле? Да чтобы люди помнили о тех далеких боевых временах, когда на плечах молодого поколения были судьбы страны. Сейчас об этих событиях знают мало. Информация скудна или попросту забыта. А комсомол стал частью и моей судьбы. Я тоже вписал в историю Иркутского комсомола свою, пусть не очень большую, страничку.

Приведенная выше информация скорее всего будет интересна политикам или исследователям истории. Я же не хочу политизировать свое повествование, посему перейду к воспоминаниям о Феофане Романовиче, этом заслуженным человеке, ветеране, стоявшем у истоков молодежного движения на нашей иркутской земле, посвятившем жизнь Родине.

Огромное впечатление на всех студентов производили рассказы Коняева о революционных временах. Мы тогда, как и все население советского союза, свято верили в идеалы революции. Мы ничего другого просто не знали и не могли знать. Коммунистическая пропаганда была четко и грамотно выстроена. Она захватывала умы и сердца людей без остатка. Как я уже говорил выше, коммунизм – это религия советского времени. Поэтому общение с легендой, человеком-строителем светлого будущего из темного прошлого было для нас уроком жизни и уроком истории одновременно. Когда на лекции в аудитории не было наших девчонок, немногочисленной студенческой прослойки прекрасного пола, мы обращались к Коняеву:

– Феофан Романович, расскажите, как вы добирались до Москвы на съезд РКСМ в 1918 году? Какие тогда были девки? А как Вы влюблялись?

Нам было все интересно. Все до мелочей. Говор у Коняева был характерным с оттенками восточного, бурятского распева. Слушалось захватывающе. Конечно, я сейчас не все рассказы помню. Но кое-что в памяти осталось. Он весело рассказывал, как молодые делегаты съезда, ехавшие в Москву, голодали. Ехать приходилось на перекладных в товарных вагонах, в теплушках, а то и на крыше подвижного железнодорожного состава. На станциях частенько застревали. Пока паровоз заправляли водой, углем и чем-то еще, парни-разведчики бегали по привокзальной площади, общались с уличными привокзальными продавщицами нехитрого товара. Обалдев от чарующих запахов клубящейся крахмальными парами вареной картошечки, от соленых огурчиков, вяленой рыбки, у парней кружилась голова. Потом ребята быстро и кратко сообщали добытую информации о проблемах, заботах местных женщин и после этого к ним выходил наш Феофан. Его представляли как бурятского, все знающего шамана. На нем была потрепанная национальная одежда. Другой просто невозможно было достать. Вот и ходил он вдоль торговых рядов и сообщал хорошие вести. Женщины плакали от светлой надежды на жизнь, которую им дарил бурятский шаман.

– У тебя, Марья, мужик на войне, его уже пять лет нету дома. Его нет и писем нет. Но ты жди, твой Иван живой. Он на следующую весну вернется домой. Вот тебе камень, он волшебный. Положишь его под порог, будет тебе счастье.

Простая деревенская баба заливалась слезами. Она верила предсказанию. За эту добрую весть шаман был щедро одарен разными нехитрыми съестными припасами. Потом, сидя на крыше вагона, ребята уплетали продукты за обе щеки и восхищались способностями Феофана.

А он не врал в прямом смысле этого слова. Он дарил надежду и вселял веру в хорошее в уставшие от маяты сердца деревенских баб. От этого им было тепло на душе. Надежда помогала им ждать своих мужиков. Кому-то везло – дожидались мужей, и они с чувством безграничной благодарности вспоминали мудрого бурятского шамана. А кому не довелось дождаться, все равно вспоминали добрым словом Феофана. Ведь он им подарил надежду, и они ей жили, от того и выдержали, преодолели все испытания судьбы, сумели поднять и вырастить своих деток.

– Феофан Романович, а какой был Ленин, наш Владимир Ильич? – начинали расспрашивать мы.

Жутко интересно было узнать впечатление очевидца. Ведь для нас Ленин был иконой. Тем, чем является святой для православного верующего. Я вспоминал, как девочки в нашем детском садике разучивали стихотворение:

Я маленькая девочка играю и пою.
Я Ленина не видела, но я его люблю.

Вспоминал я и ответ моего папы, когда я спросил его:

– Папа, а если бы тебе сказали: «Отдашь свою жизнь, и Ленин будет живой», как бы ты поступил?

Мой папа Алексей, не задумываясь, ответил:

– Конечно, сынок, я бы отдал свою жизнь. Это же Ленин.

Вот такая у наших людей была позиция. Ленин – это… ого-го!

А у Коняева не было ярких впечатлений от созерцания вождя.

– Ну, такой маленький мужичок. Говорил живо, энергично. Только я мало чего понимал в его пламенной речи.

Примерно так звучал его ответ на волновавший нас вопрос. А еще у меня остались неизгладимые впечатления от сдачи экзамена по истории КПСС преподавателю Ф. Р. Коняеву.

С моим корешем Валеркой Крековым перед экзаменом мы пропьянствовали всю ночь. На экзамен пришли еле теплыми. Стояли в коридоре и мандражились. Потом прошли в аудиторию. Наши сокурсники вырывали листы из учебников с материалами по теме экзаменационных вопросов и передавали их томящимся не экзамене друзьям. Подошла и наша очередь, надо выходить и отвечать перед преподавателем. Валера шел впереди меня. Он волновался, сильно растерялся и ничего не смог ответить по существу на поставленные в экзаменационном билете вопросы.

Тогда преподаватель Коняев спрашивает его:

– Товарищ студент, а происхождение у вас пролетарское?

– Конечно, Феофан Романович, пролетарское. И мама, и папа, и дедушка все как один пролетарии, – скороговоркой с огромной надеждой, излучаемой грустными красными глазами, отвечает Валера.

– Я ставлю вам три балла. Можете идти.

– Спасибо, Феофан Романович. Большое спасибо, – звучал жизнерадостный ответ, и Валерка побежал похмеляться пивом.

Пришло время идти к преподавателю мне. Главное, чтобы Коняев не увидел вырванных из учебника листов. Он, прошедший все трудности и испытавший все возможные лишения, трепетно относился к книгам. Порванная книга – это волчий билет на экзамене у Феофана Романовича. Если попался, ищи возможность сдавать предмет исключительно другому преподавателю. У Феофана Романовича твой успех похоронен навечно. Я поправил листки учебника у себя под ремнем на пузе и бодрым и уверенным шагом устремился на баррикаду, отделявшую меня от учителя и, возможно, от получения повышенной стипендии в 46 рублей, если мне не повезет на экзамене. Момент крайне ответственный. Для бедолаги-студента стипендия была хорошим стимулом, особенно такие денжищи!

К ответу на вопросы билета я был подготовлен по полной программе. Спасибо нашим заботливым и сердобольным девчонкам за шпаргалки.

А попался мне вопрос о группе «Освобождения труда». Обычно историю КПСС начинали изучать с этой темы. Это первые русские марксисты во главе с Г. В. Плехановым. Они в 1883 году создали в Женеве первую российскую социал-демократическую организацию. Она ставила своей целью распространение в России идей марксизма путем перевода изданных Максом и Энгельсом работ. Феофан Романович научил нас запоминать по аббревиатуре из первых букв фамилий участников этой группы: Плеханов (1856—1918), Игнатов (1854—1885), Засулич (1851—1919), Дейч (1855—1943), Аксельрод (1850—1928). Звучало смешно. Эта тема по запоминанию исторических персонажей проходила в отсутствие наших девчонок. Мы же культурные люди, чё мы будем материться в женском обществе? Нет, конечно.

Отвечаю – как песню пою, четко и по существу. Все как в учебнике. После нескольких минут моего доклада Феофан Романович уснул. Этот семидесятидвухлетний ветеран мирно посапывал. Я самодовольно тараторил и тараторил заученную тему, как будто бы ничего особенного не произошло. Как вдруг Коняев открывает свои раскосые глаза и с недовольством заявляет мне:

– А Вы, батенька, товарищ студент, махровый троцкист.

– Как же так, Феофан Романович, я отвечаю все четко, как написано в учебнике. Можете проверить.

– Хорошо, давай мне этот учебник.

Взгляд его был проницательным и хитрым.

Каким-то непостижимым образом Коняев почувствовал подвох. А исходившие энергии от моей талии, где были спрятаны листы из учебника истории, наверное, излучали боль растерзанной книги. Наш восточный «шаман» уловил эти неосязаемые и недоступные простому человеку импульсы. Он чувствовал неладное. Я обалдел. Учебник был весь изодран в клочья. Взять такую же книгу, чтобы убедить преподавателя в своей правоте, уже не представлялось возможным. Студенты, сдавшие экзамен, уже разбежались. Показывать вырванные листы категорически нельзя. Я замолчал. Преподаватель тоже молчал. Пауза затянулась.

Потом вдруг послышался добродушный голос Коняева: