Детектив «Седьмой флот»

Поднялись лифтом на третий этаж, и вышли на лестничной площадке с аркой, ведущей в квартиру. Отворив массивную дверь и поманив за собой, Зуй прошмыгнул через овальный холл.

Прошагав следом, очутился в уютной гостиной с бесчисленными растениями, произраставшими в напольных горшках и подвесных вазонах. На диване и в мягких креслах разместились поборники «Седьмого флота» – тайный отряд решительно настроенных сыскарей старой закалки.

Достигший пенсионной выслуги, но продолжавший трудиться на ниве борьбы с преступностью Александр Сергеевич Самчуков курсировал перед окном, занавешенным прозрачным тюлем. Изучая на ходу документы, подшитые в канцелярской папке, прислушивался к радиопереговорам, приблизив к уху компактную радиостанцию.

Поручкавшись с соратниками, я негромко спросил:

– Чьи хоромы? Неужто конспиративная хата?

? Это ж тебе не Киев! – отозвался Летописец. – В пальмире быть ментом престижно.

– Ша, Сеня! – шумнул на него Проф и объяснил. – Апартаменты со статусом дипломатической неприкосновенности. Кореш уехал работать консулом в африканскую глубинку. Попросил цветочки поливать. Теперь заткнитесь, пожалуйста!

Я уселся на поручень кресла, в котором развалился Репа и, глянув свысока, вопросительно поднял брови.

– Топтуны взяли след Боровика, – объяснил Юрий Всеволодович, деловито облизывая пальцы. – Хватай вкусняшки, а то не достанется! Семен с утреца психанул. Сгонял на Екатерининскую и выгреб весь ассортимент.

Он кивнул на журнальный столик, уставленный картонными коробками с вензелями кондитерской «Сластена» и погрозил кулаком Зимберу, который успел прихватить пару эклеров и корзиночку.

– Шо такое! – пробурчал отставной гаишник. – Я не позавтракал.

– Выгоню всех на кухню! – предупредил Проф.

Угостившись безе с лимонным кремом, я спросил у Репы:

– Как там роботы? Батарейки вставили?

– Бесполезняк! Целый консилиум заседает в дурке на Воробьева.

– Ша, я сказал! – рыкнул Самчуков и обратился к рации. – Второй, ответь Линкору! Как обстановка?

Зуй поперхнулся от смеха, а Молодязев охнул и закрыл ладонями лицо.

? Шо вы ржете, дурни?! – пряча улыбку, осведомился Проф. – Нормальный позывной. Мы же флот!

Рация зашипела в ответ и уведомила механическим голосом:

? Линкор, я второй! Мы на месте. Осматриваемся. Пока тихо.

– Конец связи, – асс оперативных комбинаций сунул в карман рацию, прокашлялся и огласил. – Имею намерение ознакомить коллег с меморандумом, – раскрыв папку, полистал документы. – По архивным данным и донесениям источников вырисовывается следующая картина. После исключения из школы милиции Федор Боровик в течение года подрабатывал на сезонных работах в родном районе. Жил у матери на хуторе вблизи Маяков. Это в десяти километрах от Белгород-Днестровска в сторону Татарбунар. Потом уехал на заработки в Молдавию и выпал из поля зрения на два года. Появился неожиданным образом, встав на военкомовский учет. Служил прапорщиком в тираспольской танковой бригаде.

– Где бы ни работать, лишь бы не работать, подворовывая, – резюмировал Пуртев.

– Попрошу без комментариев, – заметил докладчик и продолжил. – Когда началась заваруха в Приднестровье, танковая бригада осталась в ведении российского министерства обороны. Боровик прослужил там полтора года. Потом, согласно архивным данным Южного округа – был откомандирован в мотострелковую часть, которая дислоцировалась на границе с Чечней. После этого затерялся на долгие годы в горячих точках бывшего совка. Данную информацию нарыл наш бывший каптерщик Продан. Помните Вову-молдавана из третьего взвода?

– Еще бы! – протянул Зуй. – Корифей вещевого обеспечения!

– Теперь генерал, да будет вам известно! – уведомил Летописец. – Замначальника одного из управлений МВД Молдовы.

? Вот вам и Вован-молдаван! – подметил Репа. – Со второго курса чуть не турнули за неуды. Если не ошибаюсь, он тоже Гриба колотил.

? Оттого и помог без колебаний, – подтвердил Проф. ? Дальше слушайте! Семейное положение Боровика неизвестно. Из родичей – только мать. Лет десять назад купила дом в Маяках и съехала с хутора. Давно на пенсии. По данным разведки Гриб объявился полгода назад. Якобы постоянно живет в России, а в родные края приехал погостить. Поселился отдельно от матери в старой хате на хуторе. К ней наведывается изредка, постоянно уезжает по делам. Именно так объяснил ей отлучки.

Я поспешил озвучить примечание:

– Если он россиянин, то в паспортном отделе есть отметка о смене гражданства. Вряд ли возможно быть военным в России и оставаться гражданином Украины.

Самчуков кивнул и пояснил, тыча пальцем в папку:

– В паспортной форме №1 последняя запись произведена в девяностом году. То есть еще при совке. Написано – убыл в Молдавскую ССР для прохождения службы в рядах Советской Армии. Думаю, Гриб получил гражданство России, учитывая послужной список. Запрос отправили, но …

– Ответа можно не дождаться, – закончил фразу Летописец, пристально глядя на Профа. – Может, хватит нас пичкать архивными данными? Тебя, Шура, выдает блеск в глазах. Колись, чего еще нарыли!

– Есть маленько. Отыскался свидетель – бывший одноклассник Боровика. Месяц назад он возвращался в Маяки со свадьбы. Племянница вышла замуж за хлопца из Белгород-Днестровского. Наутро после гулянки вышел на трассу, чтобы тормознуть маршрутку или попутку. Насторожило его, что одна из проезжавших мимо легковушек вместо того, чтобы остановиться – резко прибавила скорость. В салоне – два мужика. Тот, который сидел за рулем дюже смахивал на Боровика.

– Стремный очевидец, – засомневался Зуй. – С бодуна ему могла привидеться родная теща.

– Да хоть Матроскин на пару с Шариком, – отмахнулся Самчуков. – Дело не в мужике за рулем, а в машине. То была синяя нива.

– Линкор, я второй, – послышалось из его кармана. – Мы на хуторе. Синяя нива здесь примелькалась. Последний раз видели неделю назад. Объекта на месте нет.

Александр Сергеевич выхватил рацию и скомандовал:

– Организовать засаду! При задержании соблюдать осторожность! Выезжаю! – направляясь к выходу, крикнул. – Чего сидим?! Желающие могут поучаствовать!

Я умостился на заднем сидении «тойоты» Зимбера, а пассажирское кресло занял Молодязев. Зуй, не отставая следовал за «шкодой» Самчукова с мигалкой на кабине и Сеней Летописцем в качестве штурмана.

Удача нам сопутствовала – утренние заторы на дорогах практически упразднились. Около часа добирались до выезда на шоссе в сторону Белгород-Днестровского. Когда же миновали лиман – свернули на проселочную дорогу, тянувшуюся меж холмов среди выкошенных полей. Проколесив полдюжины километров, увидели постройки небольшого селения, ютившиеся на лесистом пригорке. За ближайшим поворотом потянулись фруктовые сады, чередовавшиеся с баштанами.

«Шкода» с мигалкой притормозила и съехала на обочину, окутавшись клубами придорожной пыли. Зуй повторил маневр, после чего резко затормозил, разглядев сквозь завесу флагманский бампер и вышедшего на дорогу Профа.

Выбравшись из прохладного салона, я погрузился в раскаленную среду без малейшего намека на колебание воздуха. Невдалеке виднелась развилка двух проселочных грунтовых дорог. На обочине одной из них стояла бежевая «девятка», от которой в нашу сторону шагали трое крепких парней.

– Тыловой экипаж, – объяснил Самчуков. – Еще два машины на хуторе.

– Может зашухиримся? – предложил Зимбер. – Отсвечиваем, как… хотя уже поздно. Гляньте, пацаны!

Из-за ближайшего поворота по направлению к развилке выехала желтая легковушка. Вскоре стало понятно, что к нам приближается жигулевская «копейка» с водителем в салоне.

Не доехав десяти метров до развилки, подержанный шедевр советского автопрома замер посреди дороги. Оперативники развернулись и рассредоточились по проселку.

После того, как окутавшая жигуленок пыль осела – выпала возможность рассмотреть физиономию водилы. Приметы пучеглазого из Малореченского подходили идеально. Сомнений не осталось – бывалых сыскарей рассекретил Боровик.

– Это Гриб! – крикнул Самчуков, выхватил из кобуры пистолет и нацелился на легковушку. Опера последовали примеру шефа, неторопливо приближаясь к объекту.

– Стоять!! – заорал водила, высунувши из окна плешивую голову. – У меня граната! Всех подорву!!

Движение прекратилось. Проф опустился на корточки, отдавая распоряжения по рации, а пенсы укрылись за машинами, опасливо переглядываясь.