Детектив «Седьмой флот»

– Мистические навороты! – отмахнулся Вадим. – Уверен, что все проще и банальнее!

– Зря сомневаешься, – пробормотал Недоходов. – Я по жизни неверующий, а на киче вдруг архангел в полусне заявился и подсказал, как поступить! По трезвяни, между прочим! А когда бухой был в хлам – посреди ночи голые девки в том хаммере привиделись. С клыками и рогами. Едва не обмочился!

– То белки прискакали в маскарадных костюмах, – подначил Проф.

– Смешно, Шура. Аж до слез! – насупился бывший арестант.

На полянке воцарилась тишина. На сей раз Батон подался вперед, заглянул мне в глаза и спросил, хитро сощурившись:

– Тебя разве не плющило, Серго? Навязчивая подозрительность не донимала?

– Откуда узнал про Серго?!

– По глазам прочел, – он оглядел вытянутые лица сотоварищей и пожал плечами. – Ничего мудреного. Будто сами никогда не угадывали чужие мысли? Похожим образом можно распространять изнутри себя яд недоверия или иные дурные ощущения. Чаще всего это делается, чтобы подорвать слаженную работу команды. Чтобы перессорить людей. Так прав я, Серго?

– На все сто!

? Лично я Кучера подозревал, – признался Бокал. – С того самого момента, как объявился Штейн. Думал, вы заодно.

– Эка невидаль! – протянул Доход. – Я тридцать лет подозревал Слона в стукачестве.

– Былое меж собой перетрете, – присоветовал Саечкин. – Хочу заметить, что вражьей силе не выгодно, когда мы действуем слаженно и сообща. Из-за того они начали ошибаться. Надеялись, что испугаемся и разбежимся кто-куда. Не ожидали, что дружно возьмемся за дело и просчитаем Боровика.

– Тем не менее, у них почти получилось, – заартачился Вадим. – Людей сгубили, психику многим подранили. Меня грозятся морально добить.

Сан Саныч покачал головой.

– Далеко не все у них вышло. Тебя могли устранить физически и Слона с Черноухом. Гриб до сих пор зачищал бы свой черный список. Вчера мне позвонил Женя Лотяну из Килии. Помните курсового киномеханика? Намедни к нему Боровик подбирался. Лотяну заправляет охранным агентством, а тот заявился проситься на работу. Напялил парик – думал, опытный сыскарь его не признает. Кстати, мог не признать, если бы не получил предупреждение от Летописца. Гриб, небось, возвращался из Килии, когда на вас вчера нарвался. Делаю вывод, что после его гибели в лагере недругов творится смута поболее, чем после провала миссии важняка. Скоро что-то удумают.

Вновь наступила молчаливая пауза. Проф с Бокалом пересматривали фотографии, а Доход отошел вглубь лесопарка на перекур.

Неожиданно распиликался лежавший на столе смартфон депутата. Около минуты Вадим молча слушал, удерживая его возле уха, после чего сунул в карман и индифферентно уведомил:

? Таки удумали, отче. Заявились вязать Слона. Нюра сообщил, что на хате засада. Со слов хозяйки – те же, что приходили с паспортной проверкой. Кстати, возле дома стоит черный хаммер без номеров.

– Борзота невиданная! – выкрикнул Самчуков, выуживая из кармана рацию. – Я им покажу охоту на Слона! Отправляю на адрес штурмовую группу.

– Погоди, Шура! Захват ничего не даст, – поспешил остудить его пыл. – В дурке увеличится число роботов с подсевшими батарейками. Кукловод решил играть в открытую. Если версия Саечкина верна, то попытается через меня подобраться к Бокальчуку. Так ведь, Сан Саныч?

– Возможно. Неужто он держит тебя за слабое звено?!

– Обломается! – отрезал и обернулся к Вадиму. – Накажи Бориле с Лютиком отвезти меня на адрес. Пусть только на рожон не лезут. И вы покуда не суйтесь. Все это – недалекая дипломатия маргиналов! Разберемся.

? Чего раскомандовался?! – возмутился Проф. – Без прикрытия никуда не поедешь! Подтяну к адресу топтунов и поставлю на низкий старт захватчиков. Пока доберешься, округу перекроют. Запомни! Если запахнет жареным – поднимешь левую руку. Это сигнал, чтобы всех повязать. Я сам там буду.

? Вместе со мной! ? настоял Бокальчук.

? Я тоже поеду! – заерзал на лавке Доход.

? Отставить! – осадил подшефного Саечкин. – У тебя благословление белить изгородь. У меня – молиться.

– Вот-вот! Молись за нас, батюшка, – попросил я, поспешая за Самчуковым.

– Будь уверен – не переставал.

???

Вороненая громадина перегородила улочку Красных зорь, изучающе пялясь по сторонам бесчисленными фарами, габаритными отражателями и неоновыми подсветками.

Стоявший у распахнутой дверцы худосочный юноша в белоснежной сорочке и наутюженных серых брючках заценил мой босяцкий прикид и заговорил с часами на руке. Через пару секунд к нему подбежали двое парней в аналогичных нарядах и, повинуясь начальственному кивку, зашагали навстречу переговорщику.

Поравнявшись, молча сопроводили меня к «хаммеру», от которого разило раскаленным железом и кипящим маслом. Оттого припомнились адские котлы и сковороды, изображенные на фресках Кирилловской церкви.

– Прошу в машину, – подростковым тенором проблеял худосочный. – Наш руководитель попросил уделить ему несколько минут вашего драгоценного времени. Для встречи необходимо проехать в центр.

Я кивнул и поразмыслил:

«Кабы не вчерашняя погоня – решил бы, что черный монстр приписан к дипломатической миссии, а юноши в белых рубахах – референты консула».

Забравшись в прохладный салон, умостился на диване, обтянутом лоскутами черно-кумачовой кожи. Истекавшие из встроенных колонок аккорды космической фуги, болезненно сдавили черепную коробку. Померещилось, будто очутился в кабинке ночного клуба накануне Хэллоуина.

Провожатые умостились по бокам, после чего махина тронулась с места.

Угрюмо подумалось:

«Хоть бы не услышали, как зубы стучат. Еще мурашки по спине разбегались, и мотыльки в животе порхают. Наверное, зря не подал сигнал. Вот и не зря! Сколько можно отсрочивать развязку? Неужто мало смертей?!».

После тренинга по умножению решимости мозговой анализатор взял тайм-аут. Эмоциональность угасла, течение времени застопорилось.

Прострация длилась до момента, когда кроссовер замедлил ход и плавно остановился. Встряхнувшись, разглядел за окном фасад пассажа на углу Преображенской и Дерибасовской.

Сидевший справа референт распахнул дверцу, выпрыгнул на тротуар и, обернувшись, учтиво молвил:

– Ценим понимание! Вас ожидают в горсаду на стуле. Можете идти, – дождался, пока я вывалюсь из салона, боднул головой и метнулся обратно.

В тот же миг «хаммер» сорвался с места. Мне же оставалось и далее теряться в догадках, ковыляя по раскаленной брусчатке к оговоренному месту.

Для несведущих поясню, что стул в горсаду – есть дань уважения одесситов творчеству писателей-сатириков Ильфа и Петрова. Памятник в виде элемента гарнитура генеральши Поповой установлен у входа в Городской сад. В любое время года к нему выстраивается очередь – каждый уважающий себя приезжий жаждет запечатлеться верхом на знаменитом стуле или присесть, чтобы загадать желание.

Издали заприметил на нем человека, замершего в позе пианиста.

«Неужто памятник дополнили скульптурой Кисы Воробьянинова?!» – подумалось ненароком, настолько угловатая фигура сочеталась с постаментом.

Зато одеяние «статуи» казалось современным и отнюдь небедным – темно-серый костюм с отливом, безупречно белая рубаха, блестящий терракотовый галстук и остроносые лаковые туфли. Рядом – компактный чемодан на колесиках с выдвижной ручкой. Седок походил на респектабельного иностранца, сошедшего накануне с трапа океанского лайнера.

Вскоре удалось идентифицировать интуриста.

Минувшие годы почти не изменили внешность Андрея Птицына – парторга нашего олимпийского курса. Те же охристые вихры и прилизанная на бок челка. Выдающиеся скулы, ящикообразный подбородок. Длинный нос, напоминавший корабельный форштевень, искривленные поджатые губы.