Тем, кто падает

Тем, кто падает
Сергей Анатольевич Кулаков

Икар не послушал когда-то своего отца, упал и погиб. Все мы, начиная с Адама, ступаем по такому пути и, в конце концов, падаем. Не следует думать, что падение случилось когда-то давно, и к нам оно не имеет никакого отношения. Оно совершается здесь и сейчас. Падение, это образ смерти. Однако, в предлагаемом сборнике стихов, говорится не только о неизбежности падения для каждого, кто вошел в этот мир…

Я разрушенье произвел руками…

Своими (да, вот этими!) руками

я разрушенье произвел. Что было

сотворено – разворотил. Устами,

которыми произносил названья

всего, всего, всего – как будто данью

опутывал и отпускал – уныло

лгал, не ведая ещё, что натворил.

Всё сжалось там, внутри. Так липко, мерзко

катились капли по хребту, и холод,

пробравшись, под кожей лез теперь ползком.

Что делать мне? Что делать мне? Что делать?

Дрожит, боится, пропадает тело,

а Голос-без-дыханья слово молвит.

Круг огненный, и шелест легких крыл…

Куда идти теперь? Искать где крова?

Вокруг сухая почва лишь, да камни –

ни кустика нигде. Земля сурово

закована кошмарами ночными.

Плачь, сердце, плачь! Вот этими, своими,

я разрушенье произвел руками…

* * *

Где же царство твоё, если ты царь?

И одежда скромна, и жилье убого,

Да и свиты из одного лица

Не бывает (лицо это смотрит строго

В отраженье). Кто же тогда сказал,

Что владеешь ты царством, а значит – царь?

Может это роль из чужой игры,

Но куда же попрятались те, другие?

Где послы издалёка, где дары,

Что они тебе везли, дорогие?

Не блестит постылый блеск мишуры…

Вряд ли ты актёр из чужой игры.

Кто ты? Странник в этом краю земном

Или гость желанный в мирах незримых?

Добыватель слов, тайнозритель снов,

Целующий уголь в клещах серафима…

Говори, что тебе открылось, но –

Ты чужой в жестоком краю земном.

* *

*

быть может море метит всех печалью

и одиночество сидит занозой

но как нам годы вынести пустые

не скрашенные к женщине любовью,

ни радостью чудес ни жаждой славы?

уходит жизни время так же быстро