S-T-I-K-S. Брат во Христе. Второе пришествие

– А если Дизель с мужиками еще живы? Мы могли бы попытаться их освободить.

– Не вариант. – Ломоть покачал головой. – Их дохренища, и вооружены они как надо.

– А чего тогда мы их ждать будем? – Булкин, как всегда, малодушничал.

– Я думаю, мы должны попытаться взять кого-то из их команды, тогда и вопросы отпадут, – предложила Мэрша.

– Языка? – догадался Немец.

– Точно, как в свое время немцев из окопов таскали! – хохотнул Репей, поддевая кличку товарища.

– Я – поволжский немец.

– Тихо! – прошипела Мэрша. – Поднимаемся на ту скалу, на привал.

Скалой заросший кусок горной породы назвать было сложно: от основания до вершины было не больше тридцати метров. Однако он удобно возвышался над местностью и прекрасно скрывал людей в буйной растительности. Раненого Ломтя взял на прицеп Булкин.

Отряд нашел удобное укрытие за камнями и кустами акации, закрепившейся корнями в щелях между ними. Репей и Немец отошли в разные стороны от привала метров на двадцать, чтобы иметь возможность наблюдать за местностью. «Утес» поставили на ту сторону, откуда явился Ломоть.

Солнце припекало. Над кустами носилась мошкара, норовя сесть на лицо, пробраться в глаза или нос. Репей отгонял ее в стороны, потом ему надоело это, и он накинул на голову куртку. Сумрак под ней незаметно склонил уставшее тело к легкой дреме. Если бы не неловкая поза, заставившая его пошевелиться, он мог бы уснуть более крепким сном.

Репей вытянул ногу, в которую одновременно укололи сотни иголок, и на миг потерял дар речи. По тропе, не более чем в трехстах метрах от них, шел большой отряд. Репей приложился к прицелу пулемета. В мареве от нагретого камня колыхались фигуры не менее тридцати человек, слишком одинаково экипированных, чтобы принять их за рейдеров. В дозоре отряда шли двое.

Репей заметался между желанием предупредить группу и желанием огнем подавить врага, чтобы дать отряду время уйти. Он приложился к «утесу» и взял на прицел дозорных. Наверняка Череп или Ломоть почуяли его тревогу и дали знать остальным. Позади раздался шорох. Репей обернулся. К нему довольно ловко карабкался Ломоть.

– Я почуял тебя, – прошептал сенс, занимая место рядом с Репьем. – Это «внешники»?

Репей еще раз приложился к оптике.

– Не похожи, я видел их раньше. Разве что новую форму выдали.

– Ага, не очень похожи.

Репью голос Ломтя показался странным, он собрался обернуться, но в этот момент, в шею ему что-то ударило, место удара обожгло, голова закружилась. Репей увидел лицо человека, совсем не похожего на Ломтя, и отключился.

Глава 5

По мере приближения вооруженной колонны Рэб пытался определить степень ее опасности. Вариант с мурами сразу же отпал: слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времен Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины – минимум по одному пулемету, а еще лучше – безоткатное орудие.

В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность с ходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого-нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где, судя по всему, шла незаконная стрельба.

Рэб намеренно держал руки перед собой, демонстрируя миролюбивые намерения. Страх был: в Улье человеческая жизнь стоила мало, и никто особо не озадачивался вопросами морали, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из-за которой его с пацаненком могли и прихлопнуть.

Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемета смотрел на него, второго – на «бардак». В течение нескольких секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был недолог.

– Ты кто такой? – спросил бородатый мужик из легковушки по центру.

– Меня зовут Рэб.

– Почему один?

– Так получилось.

– Подними руки и подойди; если попытаешься дернуть ими, пристрелю.

Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.

– Стоять!

Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.

– Обыскать!

Из машин выскочили двое парней, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.

– Чист, – доложил один из них.

Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошел к нему.

– Ну, рассказывай, мужик, какого черта ты здесь отираешься, да еще и палишь белым днем почем зря?

– Отирался здесь, потому, что нам на хвост рубер сел, а у меня только «пукалка» с собой, вот и пришлось на воде от него прятаться. – Рэб кивнул в сторону БРДМ.

– Отбился?

– Кое-как.

– Ценный у тебя аппарат! – Бородач оценивающе оглядел «бардак». – Где взял?

– Давно мой, – уклончиво ответил Рэб.

Он не знал, что соврать о своем возвращении в Улей. Его бы не поняли или, скорее всего, не поверили.

– Давно? – Бородач направился к машине.

Осмотрел ее со всех сторон, поскреб пальцем по ошметкам прилипшей к ней грязи.

– Давно, говоришь? А краска-то почти не поцарапана, есть только свежие следы, сегодняшние, поди. Махнемся?

По наглой ухмылке бородача Рэб понял, что равноценного обмена ждать не придется. Скорее всего, ему предлагали обмен на жизнь, а не на одну из машин из колонны.

Вдруг башня «бардака» крутанулась. Бородача как с ног сбило. Он тут же оказался на земле. Рэб ругнулся про себя.

– Какого хрена мужик у тебя там? – не поднимаясь с земли, спросил Бородач. – Ты же сказал, что один?

– Это ребенок, мальчишка. Он слишком мелкий, чтобы считать его за полноценного напарника. Так, лишний рот.

– А ну-ка, прикажи ему показаться, и без глупостей! – Бородач вынул из-за пазухи «макаров» и направил его в сторону верхних люков.