Ветер. Книга 3. За горизонт

– Если это был транспортный корабль, то дверь могло выбить грузом, – решил Павел.

– Могло, – согласился Матвей. – Ну-ка стой, – он остановил руку замахнувшегося топором Павла.

Внимание его привлекла почти неотличимая от остальной поверхности табличка. Матвей принялся аккуратно очищать её от загрязнения. Поддевал ракушки ногтем, а если они не поддавались, аккуратно подковыривал их лезвием ножа, который всегда носил при себе. У него ушло минуть пятнадцать на то, чтобы освободить её от всего, что прилипло за двадцать лет. Матвей смыл оставшуюся грязь водой и промочил влагу рукавом куртки.

На табличке была едва читаемая надпись: «Ледокол Север».

Глава 2

Джону и самому начало казаться, что их общину прокляли. Непонятно кто и за что. В последнее время всё шло не так, как планировалось. Всё началось с раскола. Выживший из ума помощник капитана Брайан Панчезе, после того, как ударился головой о камень, вдруг решил, что место, на котором основали поселение, проклято. Он начал вещать якобы от имени самого ангела-хранителя, настаивающего срочно покинуть обжитую местность. Как нарочно, после его безумных тирад случилось землетрясение. Ничего разрушено не было, так как все постройки были невысокими и сделаны из бревенчатого леса, но жителей напугало изрядно. А совсем недавно вернулись охотники с симптомами опасной болезни.

Коннелли не мог и представить более удачное местоположение, чем то, где они сейчас находились. Уютная, закрытая скалами от ветров бухта, в которую свободно заходила «Монтана». Реки, берущие начало в горах, питаемые чистой дождевой водой, выносили грязь из бухты, не давая ей застаиваться. Заболачиваемые водоёмы стали настоящим бедствием после катастрофы. Их было множество в округе, исторгающих вонь гниющей органики. Но пятачок земли, на котором основали поселение, выглядел настоящим райским садом, дарованным людям, пережившим катастрофу.

Джон Коннелли покинул свою часть дома, посмотрел на просвечивающее сквозь тучи солнце, вздохнул и направился к госпиталю, расположившемуся выше поселения, метрах в двухстах. Нужда в изоляторе появилась после того, как шестеро охотников заразились странной болезнью, похожей на чуму. Чтобы не подвергать риску и без того немногочисленное население, их поселили в каменной расщелине, уложив на наскоро собранный бревенчатый щит. Врач с «Монтаны» Сэм Паликовски осторожно намекнул Джону, что в случае летального исхода придётся сжечь трупы вместе со щитом. Как бы кощунственно это не звучало, поступить так было правильно.

Джон поднялся по «козьей» тропе наверх. Паликовски дежурил подле больных, натянув на себя противогаз и резиновые перчатки от костюма химзащиты. Увидев капитана, он помахал рукой.

– Какие новости? – громко спросил Коннелли, уверенный, что в противогазе слышно плохо.

Сэм отошёл от больных снял противогаз и перчатки, окунул их в чан с кипятком, после чего отложил в сторону. После всех процедур он направился к Джону.

– Один готов, – коротко сообщил он.

– Кто? – на душе капитана сразу стало невыносимо тяжело.

– Олбрайт.

– Чёрт, – Коннелли притопнул ногой от досады. – Надо сообщить жене.

У Олбрайта родилось пятеро детей и все как на подбор смышлёные. Супругу теперь можно было снова отдать замуж, благо одиноких мужчин в поселении было достаточно. Однако траур и общее ухудшение настроения жителей посёлка в результате смерти достойного человека были обеспечены. Люди были сейчас самым важным ресурсом, дающим надежду на то, что спустя несколько поколений человечество ещё будет существовать.

– Остальные как? – Джон, надеясь на лучшие новости, посмотрел в глаза врача.

Тот красноречиво отвёл взгляд.

– Тёрни на подходе. Жар внезапно спал, так же, как и у Олбрайта перед смертью.

– Сэм, сделай что-нибудь, ты же врач?

– Джон, если это чума, у нас нет лекарств. У нас вообще нет никаких лекарств, кроме таблеток от кашля и морской болезни. Всё, что было, давно закончилось. Мы же сами договорились, антибиотики и прочее – только для детей. Я сейчас пытаюсь получить зелёную плесень на остатках еды, в надежде, что это будет пенициллин, но мне нужно время. Пока же я уповаю на силу организмов наших парней, на удачу и на Бога.

– А может это не чума, Сэм? Откуда ей взяться? – Коннелли хотел иметь хоть какую-нибудь причину не терять надежду на лучший исход.

– Может и не чума. Я в жизни не видел заболевшего чумой человека, но нам от этого не легче, если люди будут вот так умирать, – врач показал рукой в сторону щита. – Это точно не грипп, не ангина, хотя симптомы на первых порах имелись. Лимфоузлы слишком увеличены, с теннисный мяч – и подчелюстные и околоушные.

– Почему?

– Вероятно, зараза проникла в организм вместе с пищей. Либо мясо ели сырое, либо руки не мыли. Только у Олбрайта симптомы немного отличались. Язвы на кисти, поэтому у него лимфоузел увеличился в подмышке.

– А ты с ними говорил, Сэм? Может, они знают, отчего у них такое?

– Говорил. Всё, как обычно, они ставили силки на пищух, наловили, потом на ужин приготовили парочку, съели, а утром началось.

– Получается, разносчики – пищухи?

– Не знаю, капитан. Мы все их ели и едим, и не заболели. Надо бы осмотреть место стоянки и весь маршрут, который они прошли накануне. Я предполагаю, что ураган разорил могильник с чумной палочкой. Кто-то из животных подхватил её, заразил своих собратьев, а потом попал на зуб нашим парням.

– Нет. Я не хочу верить в такое. Вероятность же совсем невелика, чтобы спустя столько лет после катастрофы она вдруг объявилась на том месте, где живут почти единственно выжившие люди.

– А может, мы зря выжили? Что если мы не входили в планы Бога по новому заселению планеты?

– Это всё философия, Сэм.

– Надень противогаз, капитан, и сам глянь на симптомы, а потом я дам прочитать тебе свою энциклопедию, чтобы отпали последние сомнения.

Уверенность врача в том, что заболевшие заразились именно чумой передалась и капитану.

– Как не заразиться остальным?

– Не контактировать с больными, не есть сырое или термически плохо обработанное мясо, мыть руки и не давать себя кусать кровососущим насекомым. Они запросто могут оказаться разносчиками заразы.

– Ох, – Коннелли сел на камень. – А вот с этим бороться не получится. Они же вездесущи, они же залезут куда угодно. Беда.

Капитан огляделся и замахал руками, отгоняя мошкару.

– Можно окуривать дома перед сном, – предложил врач.

– Идея хорошая, только с максимальной осторожностью, чтобы не сжечь их.

– Само собой. Иди, Джон, предупреди всех, чтобы опасались мошкары, а я пока полистаю энциклопедию.

Коннелли с готовностью направился вниз. Ему подумалось, что концентрация переносчиков из числа летучих насекомых рядом с больными особенно велика. Паликовски надел противогаз и перчатки и поднялся к больным.

– Джон! – крикнул он вдогонку капитану.

Тот остановился.

– Тёрни всё! – крикнул врач.

– Ммм, чёрт, – Коннелли скрипнул зубами и махнул рукой Сэму.

Тёрни был одинок, поэтому тяжёлой процедуры извещения семьи не требовалось. Однако его капитану почему-то было жаль сильнее, чем Олбрайта. После Тёрни ничего не осталось, кроме памяти, которая сотрётся совсем скоро.

Джон направился к вдове Олбрайта. Она работала у воды, в коллективе женщин, занятых выделкой кожи. Капитан подошёл к работницам и не смог сразу озвучить причину своего появления.

– Что, босс, с проверкой? – спросила Мария, старшая в коллективе.

– М-м-м, нет. Лупита… – Джон осёкся.