Русский город Севастополь

– Очень. Я не рассчитал так много потерять. Моя вина. Но теперь-то что об этом горевать. Сейчас армия отступит к Севастополю.

– Город ещё не готов к обороне, – предупредил Тотлебен.

– Надо ускорить работы, – потребовал Меньшиков. – Меня беспокоит возможность противника ворваться в гавань. – Он пристально посмотрел прямо Корнилову в глаза. – Если сухопутная армия с марша пойдёт на приступ Северной стороны, а вражеские корабли войдут в гавань, город не удержать. Бухту надо запереть наглухо.

– Я прикажу старые корабли поставить на якоря перед входом, – сказал Корнилов. – В случае попытки прорыва, встретим противника батальным огнём.

– Сожгут ваши корабли. Брандеры пустят и сожгут, – возразил Меньшиков. – В фарватере надо затопить несколько крупных судов.

– Простите, – не понял Корнилов. – Затопить какие корабли? Сейчас в Севастополе нет больших торговых судов.

– Значит, надо затопить то, что есть – старые военные.

– Военные? – Корнилов подумал, что ослышался. – Как, просто так, без боя?

– Сколько понадобится для разоружения линейного корабля? – спросил Меньшиков вместо ответа.

– Не меньше недели, – подумав, ответил Корнилов. – Но позвольте, если разоружить корабль, он ни на что не сгодится. Разве что, как брандер.

– Снимайте коронады с верхних палуб, по возможности – бомбические пушки. Остальное – все на дно. Недели у нас нет.

– Позвольте хотя бы созвать совет флагманов,– возмущённо попросил Корнилов.

– Зачем? Что это изменит? Как вы иначе перекроете бухту?

– Но это же – боевые корабли! – всё не мог прийти в себя Корнилов.

– Они большие и неповоротливые. Ничем вы не поспособствуете обороне. Достаточно оставить пароходы и включить их в общую оборонительную линию. Прошу вас взять ответственность на себя, Владимир Алексеевич. Мне нужно собрать армию и привести её в чувство. У вас есть ещё предложения? – Не дав Корнилову ответить, он уже переключился на Тотлебена: – Подполковник Тотлебен, что у нас с оборонительной линией?

– На Бельбеке всё почти готово, – доложил тот. – Только позвольте усомниться в её целесообразности.

– Высказывайте, – разрешил Меньшиков, еле сдерживая раздражение.

– Противник превосходит нашу армию вдвое. В случае прорыва обороны, он может войти на наших плечах в город. А это чревато потерей береговых батарей Северной стороны.

– Приму к сведению, – пообещал Меньшиков.

– Александр Сергеевич, ваша светлость, но как же так – взять и затопить корабли? – Не унимался Корнилова. От обиды у него готовы были выступить слезы.

Меньшиков долго молчал, глядя вниз, на бестолковое движение армии по дороге. Встрепенулся и каменным голосом приказал:

– Выполняйте!

***

Опустилась ночь, когда Александр увидел впереди бивуачные костры. Часовой не обратил на него внимания. Офицер на коне, что его проверять? На казака не похож. В темноте форму особо не разглядишь. Пуговицы поблёскивают – и ладно.

За лагерем раскинулось поле. Стояла странная звенящая тишина. Никакие ночные насекомые не стрекотали. Тихо до жути. Александр остановился в нерешительности. И что теперь ему делать?

Внизу бродили огоньки. Александр спустился с холма. Огоньками оказались факела и масляные фонари. Похоронные команды собирала тела убитых.

– Вы кого-то ищите? – спросил голос из темноты.

– Я брата потерял, – ответил Александр. Он, даже, сразу не сообразив, что его спросили по-английски, и он машинально ответил на том же языке.

Перед ним стоял лейтенант флота её величества. Следом подошли два матроса с жестяными корабельными фонарями.

– Я тоже брата потерял, – произнёс глухо офицер. – Он из гвардейского полка. – А ваш из какого?

– Сапёрный батальон.

Александр слез с коня.

– Ничего мы не найдём, – с досадой махнул рукой лейтенант. – Только утром будет ясно.

Он подошёл ближе. Лет тридцати, стройный, подтянутый.

– У вас младший брат? – спросил лейтенант.

– Младший.

– И у меня – младший. Мальчишка совсем. Подвигов захотелось. В полку сказали, что он пропал, как только реку перешли. А вы справлялись о своём?

– Спрашивал. Сказали, что из боя не вышел.

– Вы же из русских, – не удивился лейтенант.

– Да.

– На пароходе служите? От вас углём пахнет.

– На «Владимире».

– Славная посудина. А я на «Одине».

– У старика Скотта? – оживился Александр.

– Вы его знаете?

– Он так же по ночам храпит, что весь корабль содрогается?

– Как пещерный лев! – подтвердил офицер, слабо улыбнувшись.

– Я год проходил на «Одине». Кок Билли-вонючка до сих пор кормит всех подгорелым овсяным пудингом с сыром?

– Точно! Только овсяный пудинг у него неплохо нынче получается. Остальное все – дрянь! Есть невозможно, – ответил лейтенант.

– Но я вас не видел раньше на «Одине», – пытался припомнить Александр.