Чернобыль. Бог погребального огня

К середине следующего дня из-под завалов были извлечены два обугленных трупа Олега и Елены Мальченко. Их сумасшедшему сыну, судя по всему, удалось спастись.

Труп Никитичны обнаружили только спустя два дня. Страшный беспорядок в доме вызвал определенные подозрения, но вскрытие констатировало обширный инфаркт и слухи о странностях, которые сопутствовали смерти бабки, постепенно затихли. Районная газета ограничилась небольшой заметкой, проиллюстрированной фотографией развалин дома Мальченко. На заднем плане при желании можно было разглядеть избенку Никитичны.

Старушки, обряжавшие Батракову в пахнущее нафталином платье, заметили круг с обуглившимися краями и единогласно решили, что старушка по забывчивости поставила на пол раскаленный чугунок из печи.

Нехитрый скарб бабки Зинаиды достался организаторам ее похорон. Окна маленького домика заколотили досками, а местные ребятишки, всегда готовые влезть в заброшенные дома, почему-то обходили жилище Никитичны стороной. Двор зарос сорняками, рубероид крыши потрескался и свисал уродливыми лохмотьями, а солнце выбелило доски и бревна до цвета костей скелета, который никто не удосужился зарыть в землю.

7

Отбросив ставший бесполезным «калаш», Сергей Тихонов перебежками добрался до бронетранспортера и прижался спиной к разогретому солнцем металлу. Пули взметнули фонтан пыли у самых ног сержанта.

Сергей провел кончиком языка по растрескавшимся губам. Еще двадцать минут назад их колонна самоуверенно пожирала километры пыльной афганской дороги. Тихонов до коликов в животе хохотал над анекдотами, которые рассказывал всеобщий любимец Артур Мамедов. Смуглый от природы юноша за год службы под афганским солнцем загорел до черноты, а его ослепительно-белые зубы постоянно обнажались в улыбке. Артур имел неисчерпаемый запас шуток, которыми веселил всю роту. Казалось, ничто на свете не заставит стать его серьезным.

Взрыв головного бронетранспортера совпал с раскатами хохота, вызванного очередной шуточкой Мамедова. Десантники бросились врассыпную, но пули не дали большинству добежать до спасительного кювета.

То, что происходило дальше, нельзя было назвать боем. Это была бойня. Сергей помнил, как добрался до противоположной стороны дороги и беспорядочно палил по кустам, в которых прятался невидимый противник. Раскаленный ствол автомата обжигал пальцы. Поначалу Тихонов пытался выполнять свои обязанности и до хрипоты орал, отдавая бесполезные приказы. Вот только командовать было некем. Большая часть подчиненных была убита, а те, кто выжил находились в состоянии животного ужаса. Сержант не сразу понял, что израсходовал все патроны и продолжал давить на курок побелевшим от напряжения пальцем. После, каким-то чудом смог пересечь дорогу в обратном направлении и укрыться за бронетранспортером. Треск автоматных очередей постепенно смолкал. К вони горящей резины, примешивался приторный, ни с чем несравнимый запах свежей крови.

Сергей осторожно высунул голову и увидел «духов», которые, уже не прячась, выходили из своих укрытий. Безоружный сержант прижал ладони к потному лицу. Гортанная речь врагов слышалась все ближе, а Тихонов размышлял над тем, убьют ли его на месте или возьмут в плен. Из задумчивости его вывел тихий стон. Только теперь Сергей увидел в нескольких метрах от себя Артура Мамедова. Тот полулежал, привалившись спиной к колесу и, прижимал руки к вспоротому осколком животу. Из-под растопыренных пальцев торчали розовые внутренности. Артур взглянул на сержанта замутненными болью глазами.

– Я умираю, Серый?

– Да, – лгать не было смысла.

– Девушка. Понимаешь, командир, эта девушка, – покачал головой Мамедов. – Она служит ему…

Только когда Артур перешел на родной узбекский язык, стало ясно, что он бредит. Лицо балагура и весельчака стало пепельно-серым.

– Какая девушка?

Потерявший сознание Мамедов не ответил, а взгляд Сергея скользнул по выгоревшим добела горам. Резко контрастируя с однообразным фоном, в нескольких сотнях метров от дороги розовело платье Кати. Девушка стояла на узком каменном выступе, приветливо махала Сергею рукой и, судя по всему, не осознавала опасности.

– Уходи! Прячься, Катька!!!

Вопль Тихонова достиг ушей девушки и на ее лице появилось выражение недоумения. Катя неуверенно двинулась вперед, но каменный уступ под ее ногой начал крошиться и осыпаться. Сергей вскочил, чтобы броситься на помощь, но вместо этого рухнул лицом в горячий песок. Афганец в короткой безрукавке, сваливший Тихонова ударом автоматного ствола, утробно заржал и пнул сержанта ногой.

– Джафир!

8

В коротком слове, воплощалась вся ненависть и презрение детей гор к неверным. Сергей впал в странное состояния. Он отчетливо видел бисеренки пота в складках кожи, склонившихся над ним врагов. В тоже время чувствовал острую необходимость поразмышлять на религиозные темы. Почему, например ни один из великого множества богов не в состоянии прекратить религиозные распри? С какой такой стати Христос, Магомет и Будда не пытаются оспорить друг у друга пальму первенства и доказать своим приверженцам, что избранный ими путь – единственно верный? Откуда такая индифферентность и скупость на знамения?

Вот, кстати и прекрасный шанс расщедриться христианскому богу! Один из моджахедов уже передернул затвор автомата. Мозг Сергея отправил на небеса телеграмму-молнию с прошением экстренного чуда. Несмотря на трагизм ситуации, Тихонов улыбнулся: даже на пороге смерти он не верил в существование рая, ада и всяких там седьмых доказательств. Старик Кант…

Раскаленное солнце внезапно потухло, а тело Сергея обдало ледяным холодом. Афганцы исчезли. Тихонов уже не лежал на песке, а стоял среди бескрайней снежной равнины. Он поднял глаза к покрытому перистыми облаками небу.

– Я умер?

– Ты просил знамения и получишь его, – прошептал холодный ветер. – Вопрос только в цене.

– Жизнь не имеет цены…

– Все имеет цену! – прошуршал поднятый ветром снег. – Особенно для того, кто просит для себя, забывая о ближнем.

– Артур?

– Изначально ты повел речь о себе, поэтому не отвлекайся, – закружились в хороводе кристаллы снежинок.

– Я сделаю все, что потребуется.

– Говори: попытаюсь!

Кожа вновь ощутила жар афганского солнца. Тихонов открыл глаза и увидел, как ствол направленного в его грудь автомата, резко дернулся вверх. На белой рубахе моджахеда стремительно расплывалось алое пятно. Сергей обернулся, чтобы в последний раз встретиться глазами с взглядом Артура. Тот выронил автомат, ствол которого еще дымился и задергался, прошитый роем кусочков свинца. Песок на дороге взметнулся вверх и лицо умирающего друга заслонила серая стена.

– Просил за себя, – прохрипел Тихонов, теряя сознание.

9

Сергей уронил голову на мокрую от пота подушку. Его пальцы яростно скручивали в жгут простыню. Волна ночного кошмара выбросила бывшего воина-интернационалиста в его собственную спальню.

Из легких вырвался хриплый вздох облегчения. Тихонов сел на кровати и взглянул в окно, за которым занималось серое марево рассвета.

Подсознание почему-то выплеснуло наружу события пятнадцатилетней давности. За месяц до демобилизации сержант срочной службы Тихонов действительно попал в переделку, едва не стоившую ему жизни. Не подоспей вовремя наши «вертушки», он бы получил бы причитающуюся порцию свинца. Вертолеты были вызваны по рации, и никто, кроме самого Сергея, этому не удивился. Только Тихонов был свидетелем того, как пресловутую рацию вдребезги разнес первый же выстрел из засады.

Сон до мельчайших подробностей воспроизвел события того страшного дня, если не считать двух исключений: Артур Мамедов не упоминал перед смертью о девушке, а Катя Фролова не могла стоять на узком выступе каменной горы. В апреле 1986 года, когда Тихонов заключал свою сделку с Богом, эта девушка была уже мертва. И хоронили ее не в розовом платье, с белыми кружевами на коротких рукавах, а в пышном подвенечном наряде.

Платье запомнилось Сергею по вечеру его проводов в армию. Розовое платье, которое призывно натягивалось на груди восьмиклассницы…

Тихонов помнил гладкую наощупь ткань и влажные губы, в которые он впивался жадными поцелуями. Где-то далеко, в параллельном мире из динамиков доносилось завывание Удо Диркшнайдера и топот подвыпивших дружков. Катя и Сергей стояли под раскидистой липой во дворе и нашептывали друг другу любовную чепуху.

Тихонов наизусть помнил последнее письмо Кати. Когда она писала восторженные строки об окончании школы и своем намерении поступать на истфак, над ее головой уже витала тень смерти. Сергей тысячу раз искал разгадку гибели девушки в ее последнем послании и не находил ни малейшего намека на ответ.

Единственный свидетель трагедии Денис Мальченко превратился в круглого идиота, поджег родительский дом и теперь иногда появлялся в городе, а временами надолго и неизвестно куда исчезал. О происшествии в подвале замка местные жители говорили крайне неохотно. Ходили слухи о загадочной болезни, которой Катя заразилась в подвале. Но что это за болезнь, которая за считанные минуты может убить абсолютно здоровую, семнадцатилетнюю девушку?

Болтали даже о монстре, которого школьники освободили из замкового подвала и которого иногда видели в безлунные ночи. Очевидцы заявляли, что это существо в черной хламиде с широким капюшоном не имеет лица, а его появление предвещает большие несчастья.

Тихонов прошел в душ и включил воду. Стоя под ее упругими струями, он размышлял про то, о чем его хотел предупредить погибший сослуживец.

10

Утро выдалось хлопотным. В редакции районной газеты готовился к отправке очередной номер. По коридору сновали журналисты, ныли посетители, которые жаждавшие разместить объявление непременно в ближайшем из всех ближайших номеров. Они доказывали свою правоту с такой горячностью, будто несколько строк о «продаже дома с надворными постройками» могли спасти мир от неминуемой катастрофы.

Тихонов никак не мог сосредоточиться на правке своей статьи, клеймившей позором колхозы, испоганившие светлую идею своевременного вывоза на поля коровьего дерьма. Вдобавок ко всему зазвонил телефон.

– Отдел писем…

– На минутку ко мне загляни, Серега.

Усталый голос главного редактора и его, не терпящий возражений тон, заставил Тихонова усмехнуться. Олег Семенович Баглай варился в журналистском котле больше тридцати лет и был тонким дипломатом. Кто-кто, а этот старый газетный волк знал, когда выпить с подчиненным рюмку, а когда и сделать начальственное внушение.